Варшавский договор - Шамиль Идиатуллин

– А, ну это вам как раз Людмила Петровна подскажет, так, Людмила Петровна?

Всунувшаяся с беглым стуком в кабинет секретарша сглотнула и сказала:

– Сергей Иванович, к вам еще иностранец. Американец.

Шестаков нахмурился, соображая. Гредин расцвел и поинтересовался, вставая:

– Что значит еще?

– Да, что значит? – поддержал Жарков, вводя в кабинет под руку сияющего парня в ярком пуховике поверх очень приличного костюма английского кроя. Жарков, сиявший немногим слабее, отсалютовал Шестакову – свистнув салютом эдак мимо чекистского виска, – и радостно сообщил, что мы ведь с гостем со вчерашнего дня чулманские красоты изучаем.

Гредин переводил взгляд с гостя на Жаркова. Недобрый взгляд. Так же недобро улыбнувшись, он спросил:

– А у вас есть право заводить на территорию, скажем так, режимного объекта иностранцев?

Жарков, подняв брови, ласково осведомился:

– А вы кто, простите?

Чекист, стрельнув глазами в сторону американца, сказал:

– Гредин я, скажем так, второе управление каэр. А вы у нас Жарков Игорь Владиславович, я правильно понимаю?

– Гредин, вас кто сюда направил?

– Субботкин, – сказал Гредин вполголоса, снова стрельнув глазами на американца, который то ли изображал американского туриста из европейской комедии, то ли впрямь ничего не понимал.

– Не знаю такого, – сухо сказал Жарков. – Кому подчиняетесь?

Гредин выдул сквозь губы короткую пренебрежительную трель.

– Ну ладно, господь с ним. Вы можете выйти на минуточку?

Теперь трель получилась чуть подлиннее.

– М-да, – сказал Жарков вместо чего-то более существенного, секунду подумал, повернулся к американцу, чтобы изысканным и, насколько понял Шестаков, по-дикторски правильным английским попросить американца, с интересом наблюдавшего за концертом, подождать минутку в приемной.

Американец просиял, воскликнул что-то бравурное и ринулся прочь.

Жарков с улыбкой дождался, пока он прикроет дверь, и развернулся к Шестакову, чтобы снова спросить сквозь Гредина:

– Ты его к себе зачем пустил?

Шестаков набычился, но спросил спокойно и даже заморожено – не двигаясь, во всяком случае:

– Это кто?

Молодец, подумал Гредин снисходительно. Держит марку невзирая на лица и размеры подошв.

Гредин работал давно и видел всяких: наглых, испуганных, бьющихся в истерике, даже спокойных поначалу видел. К концу беседы все они меняли настроение. Суть грединской работы состояла в том, чтобы после общения собеседник изменился. Не только настроением. И с работой Гредин справлялся.

Но сегодня что-то не получалось. Может, слишком подорвался за длиннющие последние сутки, пока метался между больницей и местным управлением, устанавливал контакты фигурантов, все-таки сумел отследить и на скорую руку выпотрошить Цехмайстренко, которая оказалась удивительно жесткой, упертой и умной бабой, несмотря что блондинка, – а потом встречал спецназ, злобно ругался со всем его тугим руководством, но выбил таки себе полчаса до силовой операции. А может, клиент впрямь был непрошибаемым.

Будем успокаиваться тем, что не один Гредин оконфузился. Даже любоваться будем тем, как непосредственный начальник клиента страдает.

Непосредственный начальник успел пошвырять в Шестакова горсть вопросов и получить сопоставимую порцию обратно (статья «Горох об стенку», иллюстрированный словарь фразеологизмов для дефективных, контуженых и непоправимо важных). Это Жаркова ушибло всерьез. Во всяком случае, он резко поменял придуманные было правила, свирепо повернулся к Гредину и принялся отрабатывать начальственную функцию на нем.

– Вы чего здесь цветете, как вас, Гредин, а? Вас не инструктировали про пределы компетенции – ну или в детстве не учили в чужие дела нос не совать? Вы стойте нормально, когда с вами разговаривают!

Гредин огляделся, обнаружил, что все еще стоит, и неторопливо сел, закинув ногу на ногу. Сообразил, что бездарно теряет время и хотел быстро все объяснить – но этот напыщенный дурак опять вздумал мериться величием достоинств.

Прямо сейчас спецназ вызвать, что ли, раздраженно подумал Гредин. Мысль была несвоевременной, но годной – так что Гредин далеко убирать ее не стал, а пока шарахнул кулаком по столу.

Жарков оборвался на полуслове, недоверчиво глядя на Гредина. Такой способ перехода реплики на нем пробовали впервые.

– Вы чего здесь устроили, я не понял? – тяжело спросил Гредин. – Тут главк работает, дело государственной безопасности, а вы мне помехи, скажем так, учиняете, так еще под ноги пиндосов суете. Это провокация такая, что ли? Немедленно убрать – и я все забуду.

– Парень, ты нюх потерял, – сказал Жарков изумленно. – Я ж сейчас Кочину позвоню, и тебя в полминуты…

– Да хоть Путину, блин, – пренебрежительно сказал Гредин.

За спиной Шестакова приглушенно пиликнул и тут же стих проигрыш к синатровской песне «My Way».

– Телефончик там оставили? – спросил Гредин, кивая. – Путин, по ходу, звонит, надо ответить.

Шестаков услышал, но не понял. Он был занят – опять мучительно вспоминал. Что-то с ним было не так.

Жарков перевел недобрые глаза с одного на другого. И тут ожила рация у самого Гредина.

Он сунул контакт в ухо.

– Что?

– Двойка, тут движуха, группа вошла в здание.

Гредин обозначил губами неэфирное слово, но вслух обошелся без него:

– Блин, я же сказал ждать.

– Двойка, не мы вошли, левые какие-то. Мне тут говорят, с начальством согласовано.

– С-с-с. Сколько их?

– Семь человек.

– Смелых, нах. Кто такие? Ладно, сам. С оружием?

– Не показывают, но охрану сняли чисто.

– Буквально сняли?

– В том и масть, что нет. Обезоружили и в углу сложили, без звука. Наши действия?

– Дурдом, блин, – восхитился Гредин. – Секунду, думаю.

Он отщелкнул прием, не слушая объяснений, и сообщил Жаркову:

– Через проходную ща толпа вошла, охрану сняли. Ваши торпеды?

– Какая толпа? – вскинулся Шестаков.

Жарков крутнул головой и сказал:

– Быстро ментам звоним или там мэру. Телефон есть?

Да все менты здесь давно, снисходительно подумал Гредин, но вслух уточнил:

– Точно не вы гостей ждете? В воспитательных там целях, нет?

Жарков, не обращая на него внимания, требовательно смотрел на Шестакова. Шестаков нажал кнопку на селекторе и сказал:

– Людмила Петровна, быстро милицию вызывайте, ну и в администрацию звякните тоже – у нас тут какие-то разбойнички…

Ковролин под ногами вспух на полмига, под полом крупно раскатился грохот.

– Видимо, основные американские силы подтянулись? – хладнокровно предположил Гредин, уже на ходу врубил связь и скомандовал: – Первый отряд пошел – по возможности нежно. Да пофиг мне, кто там. Нежно – и хватит с них. И меня там пусть не зацепят, ага.

Он вышел в приемную, огляделся и снова сунулся в кабинет, чтобы предупредить:

– Вы тут по возможности тихарнитесь – и амера к себе заберите, а то скучает человек.

Кивнул смирно сидевшему у стеночки амеру, который нерешительно улыбнулся в ответ, не выпуская из ладошки телефон – BlackBerry, естественно, – и выскользнул в коридор.

В коридоре пока было пусто и намекающе тихо. До лестничной площадки что-то уже доносилось – не звуки, не толчки, а обещание того, что сейчас все здесь разлетится к едрене жене. Гредин ссыпался на пару пролетов, вглядываясь сквозь перила, скользнул ниже, но тут же дал задний ход. Дверь в коридор второго этажа не успела затвориться, и там, за дверью, шел кто-то невозможно знакомый. Гредин сунул в щель сперва ступню, потом нос.

По спине и лысине узнавать человека глупо и даже непрофессионально – но это был Соболев. Кто еще-то. И когда еще.

Плохое кино, блин. Гредин впал в щель, как вода из ковшика, и обнаружил, что объект уже растворился. Да ладно, теперь-то не денется, подумал Гредин, бегло взглянув на украшавший стену план эвакуации, и двинул – не суетясь, но в темпе. Буркнув в рацию – для отчетности, главным образом:

– Вижу основной объект, коридор второго этажа, следую, больше здесь зрительно никого, до связи.

– Кого? – услышал Валерий, и связь выключилась. Валерий немножко подождал, потом пошарил по другим частотам. Ничего интересного: зашуганные поцы из оцепления отслеживали каждую ворону, «соседи» и «кони» помалкивали, спецназ рассредотачивался по корпусу, блокируя инновачечников, инновачечники были вне эфира. Валерий прижал пальцы к кромке стекла, дождался, пока вытает гусеничка размером с ряд монеток, и осторожно выглянул. На площадке перед воротами было пусто, за воротами тоже. Штабисты вернулись по автобусам, спецназ всосался в корпус, подбирая снятую вохру. Валерий улегся обратно на разложенное водительское сиденье, вернулся на исходную частоту, спрятал рацию и, поколебавшись, набрал Мишу. Вряд ли Миша мог оказаться основным объектом, но последним его докладом было: «Сейчас второй этаж дочешу – все сразу объясню, тут, по ходу, забавное ожидается».