Последняя из рода Мун: Семь свистунов. Неистовый гон - Ирина Фуллер

Он чуть нахмурился:

– Не помню такого.

– Ты, как стал самым завидным женихом, сразу потерял память…

Элейн укоризненно покачала головой.

Они рассмеялись. В этот момент вошла госпожа Торэм. Оба резко замолчали, будто устыдившись собственного веселья, но она произнесла:

– Отрадно в такие времена видеть ваши счастливые лица.

Это прозвучало так искренне, что Элейн почувствовала приятное тепло в груди. Затем она сообщила, что уезжает в Колдуэн встретиться с королем, и госпожа Торэм заметно погрустнела.

– Обещай, что перед возвращением в Кападонию заедешь к нам.

Элейн кивнула, неожиданно для себя почувствовав грусть из-за предстоящего расставания. И когда она успела так привязаться к этим людям?

– Я надеюсь увидеть тебя очень скоро, – сказал Оддин, когда они с госпожой Торэм вышли на крыльцо дома проводить Элейн.

Ей выделили повозку, собрали сундук вещей и вручили мешочек с монетами. Элейн не понимала, чем заслужила такую доброту, но все же приняла дары после пары незначительных «Да что вы» и «Это слишком щедро».

Через три дня Элейн оказалась в столице Англорума, Колдуэне. О, этот город выглядел совершенно иначе. В Нортастере многие дороги были земляными, только центральные улочки вымощены булыжником, и те вкривь да вкось. В Колдуэне широкие улицы были покрыты большими гладкими стесанными камнями. Шли дороги прямо, не петляя, отчего выстроившиеся в линию дома казались образцом аккуратности. Фасады были чистыми, между зданиями росло множество деревьев, зеленая крона которых создавала освежающую тень. По Колдуэну было приятно просто прогуливаться, но у Элейн были дела. Остановившись в небольшой уютной гостинице, она отправилась к королевскому замку.

Там ей пришлось приложить немало усилий, чтобы уговорить одного из стражников сообщить: пришла девушка, которая на балу передала предсказание о появлении нового короля.

Она ждала не менее часа, прежде чем стражник вернулся. С ним шагали два гвардейца в парадной синей форме. Последние должны были сопроводить Элейн к Его Величеству.

– Надеюсь, вы понимаете, юная барышня, какое это невероятное нахальство с вашей стороны вот так настаивать на аудиенции?

Король Болтайн в этот раз был один, он восседал во главе длинного деревянного стола, троном ему служил резной стул с высокой спинкой. Одет он был более сдержанно, чем в Нортастере, хотя золотая корона все еще была при нем.

Элейн не помнила всего ритуала приветствия и, изображая реверансы и поклоны, наверняка что-то перепутала. Впрочем, ее мало беспокоили все эти условности.

– Я хочу рассказать вам кое-что важное об одном из приближенных, Ваше Величество.

Болтайн вопросительно поднял бровь. Он демонстрировал безразличие, но Элейн нутром чуяла, что вызвала интерес.

– Все случилось в мой десятый день рождения. Тогда отряд карнаби прибыл в мою деревню Думну…

Она даже рассказала о сцене с Бенни-прачкой и о том, как Донун угрожал Торэмам. Элейн выложила все и, закончив, посмотрела на короля, ожидая реакции.

– Считаете, я поверю вам? Своим рассказом вы очернили имя мормэра Нортастера и наместника Мидленда. Я знаю их много лет, вас вижу во второй раз в жизни. Отчего вы столь уверены, что я не велю посадить вас в темницу?

Элейн сглотнула, мысленно напоминая себе, что король прослушал всю историю от начала и до конца. Если бы считал ее лгуньей, остановил бы раньше.

Глядя ему в лицо, кажущееся неподвижной маской, она прочистила горло и ответила:

– Я могу оказаться лгуньей. Но если говорю правду, это означает, что они обманули вас, учинили расправу от вашего имени. Кто знает, что еще они утаили.

Болтайну эта мысль не понравилась – это можно было сказать и по суровой линии рта, и по нахмуренным бровям, и по тому, как он сцепил руки в замок.

– Если я буду допрашивать своих подданных по каждому навету, быстро потеряю их доверие.

– Что же страшнее, потерять доверие или оказаться обманутым?

Элейн позволила вопросу повиснуть в воздухе. Она не знала, каким он был человеком, и могла лишь надеяться, что правителю Англорума не захочется ощущать себя главным дураком. Король несколько секунд мрачно смотрел на нее, затем спросил:

– Как вы можете доказать правдивость своих слов?

Она ответила ему внимательным взглядом:

– Донун сам все расскажет, но мне будет нужна помощь, Ваше Величество.

Болтайн скептически поднял бровь. Элейн воинственно вздернула подбородок:

– Если я ошибаюсь, если ничего не получится, смиренно приму любое наказание. Захотите казнить меня – казните.

– Я и без вашего дозволения обладаю этим правом, барышня, – с легкой насмешкой ответил король.

Элейн склонила голову. Как же тяжело давалось ей это смирение: хотелось кричать, чтобы ее услышали! Но она понимала: с Болтайном следовало действовать аккуратно. Ей была необходима его поддержка.

– Донун считает себя всемогущим. Никто ему не указ, – горячо заговорила она. – Даже вашу власть он ставит под сомнение, действуя от вашего имени, но по своему усмотрению. Только вы в силах восстановить справедливость и поставить его на место.

– Вы несдержанны и нахальны, – покачал головой Болтайн. – Не имеете понятия, как вести себя в присутствии короля, лезете в дела, которые вас не касаются.

Она проглотила и это, хотя гневный румянец наверняка выдавал ее чувства.

– Типичная кападонка, – продолжил король с легкой усмешкой.

Элейн молчала, кусая губу.

– Ваш народ всегда привлекал меня своим диким нравом, – заявил Болтайн после паузы, в течение которой с любопытством разглядывал ее пылающее лицо. – Скажите же, Элейн Мун, как вы намерены вывести наместника на чистую воду?

Она посмотрела на него полным решимости взглядом:

– Согласитесь мне подыграть – и получите доказательства.

* * *

Донун отправился в столицу Англорума сразу после похорон Феолора и Ковина. У него было в Колдуэне много работы, и в первую очередь следовало отчитаться перед королем о делах за последние три недели. А еще нужно было предложить новую кандидатуру на место мормэра в Нортастер. Имелся на примете один хороший знакомый, судья, но Болтайн не любил такие «приятельские» назначения.

Едва вернувшись в столицу, Донун отправился во дворец Его Величества. Из-за всех этих похорон он приехал позже, чем рассчитывал, и теперь не просто не успевал зайти домой с дороги, но еще и опаздывал к началу Совета. Успокаивало его лишь то, что он послал вперед гонца, чтобы тот передал королю весть о задержке.

Стараясь ступать тише – что из-за трости оказалось пустым усилием, – Донун прошел к длинному столу и занял свое место. Подняв взгляд на короля, он издал хрип. Рядом с правителем Англорума стояла девушка. Ее вьющиеся ярко-рыжие волосы разметались по плечам, красное кападонское платье чуть развевалось – видимо, от ветра из открытого окна. Бледная – слишком бледная – кожа резко выделялась на фоне алой ткани.

Донун указал на