Фарландер - Кол Бьюкенен

Прошло несколько недель, прежде чем Нико вспомнил, что так и не написал письмо домой. Ему даже стало не по себе от той легкости, с которой он забыл мать. В письме он сообщил, что здоров, а к сообщению приложил подробное описание обычного дня своей новой жизни, опустив при этом детали, которые могли бы вызвать у матери беспокойные мысли.

Помочь с отправкой взялся старый друг Эша по имени Кош, организовавший доставку письма в порт Чим, куда рошуны ездили за провизией. Оттуда оно ушло к одному контрабандисту, промышлявшему торговлей со Свободными портами в обход установленной маннианцами блокады. Нико надеялся, что когда-нибудь послание дойдет до адресата. Выполнив сыновний долг, Нико благополучно забыл о матери.

В День Глупца все получали выходной и могли заниматься чем угодно. Остальные ученики сбивались в группки по двое-трое, Нико же, предоставив им веселиться в меру возможностей, отправлялся на прогулку в горы, где проводил время, любуясь их величием. Такие дни превращались в подлинные праздники, напоминавшие отчасти ту счастливую пору, когда он вот так же беззаботно бродил по холмах в окрестностях их дома в компании верного Буна.

Рутина новой жизни накладывала свой отпечаток. Какое-то время Нико не оглядывался назад и не смотрел вперед.

Однажды утром, после завтрака, Нико увидел идущую через двор девушку и замер в изумлении, уронив ведро с водой. Сердце его заколотилось. Но не потому лишь только, что в монастыре появилась женщина. И не внешность ее была тому причиной — простая черная ряса да длинные прямые волосы, обрамлявшие умытое солнцем лицо с резкими чертами и большими глазами. Пожалуй, именно ее походка, свободная и уверенная, выдающая плавную грацию скрытого тканью тела, привлекла взгляд, столь долго лишенный возможности любоваться такого рода зрелищем. Забыв про ведро, Нико бросился за ней к двери в северное крыло, придумывая на ходу удобный предлог, который оправдал бы его появление там и позволил выяснить, кто такая эта незнакомка.

Проскочив в дверь, он торопливо огляделся. Девушка пропала. А может, ее и не было вовсе? Может, это все игра воображения?

В последующие дни Нико видел ее еще несколько раз. Но только мельком, когда занимался на площадке или спешил туда и не мог позволить себе задержаться. Раздраженный и сердитый, он все чаще ловил себя на том, что рыщет взглядом по сторонам, выискивая запавшую н память фигуру.

Не выдержав, он однажды за ужином обратился к Алеасу:

— Кто она?

— Кто? — переспросил Алеас, выдав себя тоном притворной невинности.

— Ты прекрасно знаешь кто. Та девушка, которую я постоянно здесь вижу.

— Она не просто та девушка, — осклабился приятель. — Она — дочь моего мастера, и тебе бы лучше не пялиться на нее и вообще держаться подальше. Мой мастер очень ревнив.

— Дочь Барахи? — Нико не верил своим ушам.

— Твое отношение к человеку никак не влияет на его способность иметь детей.

— Как ее зовут?

— Серезе.

— Мерсианское имя.

— Верно, — кивнул Алеас. — Ее мать была мерсианкой. Знаешь, ты задаешь так много вопросов. С чего бы это?

— Каких еще вопросов? — Нико отвернулся, но тут же, не удержавшись, спросил: — А она надолго здесь?

Приятель вздохнул:

— Ну ты хитрец. Рискую показаться занудой, но все же повторю. Она — дочь Барахи. Сюда приезжает на несколько недель повидать отца. Потом возвращается в Кос. Серезе работает там. На нас. Если с Серезе здесь что-то случится, если кто-то станет досаждать ей, приставать к ней — то есть заговорит, посмотрит или подумает о ней, балуясь с собой под одеялом, — мой мастер насадит на нож твои яйца. Можешь не сомневаться. Ты только глянь на него — он же и сейчас за нами наблюдает. И еще выговорит мне только за то, что я просто разговариваю с тобой.

Нико поспешил отвернуться — предупреждение Алеаса не было пустой болтовней.

Приятель занялся похлебкой, а Нико осторожно прошел взглядом по трапезной. Увы, девушки не было.

На следующее утро их дорожки наконец-то сошлись, и он мгновенно понял: сама судьба предопределила эту встречу. Нико твердо верил в такого рода вещи.

Был День Глупца и, следовательно, выходной, а потому Нико отправился в прачечную — постирать одежду, а потом, по обыкновению, прогуляться в горы.

И вот там-то, в заполненном паром помещении, напоминающем пещеру, Серезе выкручивала постиранное белье. Нико остановился у порога. Что же делать, войти или уйти?

— Привет, — небрежно бросила она, оглянувшись через плечо.

Это все решило. Он закрыл за собой дверь, прошел к висевшему над огнем железному котлу с кипящей водой, бросил на пол узелок с одеждой и только потом кивнул ей и улыбнулся.

Серезе положила тунику в корзину с бельем. Рукава ее рясы были закатаны, черные волосы убраны назад, лицо разрумянилось от жары. Наблюдая за ней, Нико решил, что она примерно одних с ним лет.

— Что? — спросила она с улыбкой, перехватив его пристальный взгляд.

Он покачал головой:

— Ничего. Меня зовут Нико. Я ученик мастера Эша.

В лице ее что-то дрогнуло; наверное, девушка лишь теперь поняла, с кем имеет дело. Взгляд ее темных глаз задержался на нем. И взгляд этот был из разряда тех, что всегда смущали его, вгоняли в краску и обращали в дрожащего дурачка.

Нико торопливо закрыл рот, боясь, что оттуда вылетит что-нибудь невразумительное или глупое, а может быть, что еще хуже, невразумительно-глупое.

— А я — Серезе. — Голос у нее был глубокий, с легкой хрипотцой, и от звука этого голоса в нем что-то встрепенулось и зазвенело.

— Знаю, — сказал он и тут же пожалел об этом.

Похоже, ей это понравилось — то, что он знает ее имя,

или его внезапное смущение.

— Ты, должно быть, мерсианка, — поспешно добавил Нико, пытаясь взять себя в руки и восстановить самообладание. — Серезе. На старомерсианском это означает «острая».

— А мне знаком твой акцент.

— Я из Бар-Хоса.

— А-а...

Снаружи долетел звон колокола.

— Что ж, это все твое. — Она махнула рукой в сторону котла и положила в корзину последнее белье.

— Подожди, — выпалил он, прежде чем в голове тревожно зазвучало предупреждение Алеаса. Сердце заколотилось от одной мысли о том, чтобы пригласить ее с собой на прогулку. Нико представил, как они идут вместе gо долине, смеются, разговаривают, все лучше узнавая друг друга. — Сегодня у меня выходной. Я собираюсь в горы, когда закончу здесь. Не хочешь составить компанию?

Пусть и ненадолго, она все же задумалась. Но потом покачала головой:

— Боюсь, не получится. Отец будет ждать.