Грозовой фронт - Вячеслав Шалыгин

Сухов кивнул. Всё верно. Почему-то лишь сейчас, получив от Захарчука информацию о трагической судьбе фасовочного цеха, Павел осознал, что знал об этом и раньше, но почему-то даже не подумал сложить два и два. Хотя что от этого могло измениться? «Петля» есть «петля». Здесь свои правила. Если цех в ней существует и лифт ходит до грунтового уровня, значит, так надо на определённом этапе игры. Если игровые условия приводятся «петлёй» в соответствие с кондициями реальности, значит, на новом этапе требуется именно такое соответствие, пусть и в ущерб игровой эстетике.

Павел вышел из кабины и окинул взглядом помещение. Здесь новая программа «петли» почти ничего не изменила. Всё выглядело, как было и вчера: тяжёлая бронированная дверь слева, конторка у дальней стены и непонятный бетонный блок прямо посередине.

— Бестолково построено, — раздражённо проронил Сухов, неторопливо направляясь к двери. — Для чего этот блок посреди комнаты?

Дверь, которую во вчерашней «версии событий» растворила немыслимая «горилка», оказалась цела, но не заперта. Павел навалился плечом, открыл дверь и заглянул в соседнюю комнату. В ней не было никаких лабораторных столов и стеллажей с химическими реактивами. И ворот или секретных дверей Павел не обнаружил. Выход из смежной комнатки имелся только один — он же вход — в комнату с бетонным блоком посередине.

— Что значит бестолково построено? — огорчённо спросил коротышка. — Смею возразить! Из документации мне доподлинно известно, что проект доработки этого подземелья составлен не где-нибудь, а в Главной Архитектурной Военно-Научной Организации! Сокращённо…

— Стоп! Не надо сокращать.

— Как вам будет угодно. Добавлю только, что этот проект одобрен специалистами Постоянного Инженерно-Заводского Демонстрационного Екатеринбургского Центра. Сокращённо…

— Тем более не стоит утруждаться! Мысленно я всё уже сократил.

— А вот это вы видели? — Захарчук подскочил к стене и похлопал по серому пластику декоративной панели. — Прекрасная защита от скоргов! Материал прошёл испытания в лабораториях Химического Университета…

— Йошкар-Олы? Довольно издеваться!

— Барнаула! — коротышка помотал головой и поморщился. — При чём тут Йошкар-Ола? И кто издевается? Я просто пытаюсь убедить вас в абсолютной надёжности этого убежища!

Сухов ещё раз окинул помещение взглядом, полным разочарования. Что ж, он имел право на разочарование. Ведь Павел не нашёл главного — следов Апостола и его банды. Только мусор и толстый слой пыли. В этом бункере никто, кроме коротышки, не бывал со времён его переоборудования специалистами той самой организации с неприличной аббревиатурой. Сто процентов.

Следовательно, Сухов снова забрёл в тупик. Раз не нашлось следов «Судного дня», значит, неясным оставалось и новое задание «петли». Если не найти банду, то что тогда он должен найти или сделать? В чем заключалась суть новой миссии? Непонятно.

Немного поразмыслив, Павел пришёл к единственному выводу. Чтобы хоть что-то прояснилось, следует продолжить поиски хоть какой-то зацепки. По сути, в поисках пресловутой «зацепки» Сухову оставалось заглянуть только в одно неосмотренное пока местечко — на блокпост. И уж тогда всё станет ясно… Хотя, тоже не факт.

— Выводи, — приказал Сухов коротышке. — Желательно к реке.

— Да, да, к реке, — Захарчук кивнул. — Ваши туда обычно и ходят.

— Ты знаком с чистильщиками?

— Безусловно! Спросите у кого угодно, все знают, кто такой Аркадий Романович. Или просто Профессор, — Захарчук скромно потупился. — Так меня называют в узких кругах. А ещё все знают, что Профессор никогда не завышает цены.

Сухов вынул из подсумка снаряжённый магазин для «Шторма» и бросил коротышке. Тот поймал оплату, взвесил в руке, сунул в карман и кивнул.

— К блокпосту поближе, — уточнил Сухов.

— Понимаю, — Захарчук сделал вид, что задумался.

— Ещё магазин, когда выберемся, — пообещал Павел.

— Прошу сюда, — коротышка вздохнул и указал на лифт. — Обычно это стоит дороже, но исключительно для вас…

В рамки услуги «исключительно для вас» укладывалось не только сопровождение клиента до нужной точки на карте подземных коммуникаций, но ещё и развлекательная программа в исполнении гида. Разговорчивый Захарчук изголодался по благодарным слушателям, поэтому не затыкался ни на миг. Он рассказал Сухову почти всю историю своей нелёгкой жизни от рождения до нынешнего момента, а также дал развёрнутую оценку сложившейся в Зоне политической и экономической ситуации. Если коротко, по мнению Захарчука, всё складывалось плохо. И в жизни, и в ситуации. Неудивительно, что такой пессимистично настроенный тип обосновался в Чернобыльских подвалах. При этом нельзя сказать, что Захарчук рассуждал как законченный мизантроп. К человечеству в целом он претензий не имел. Захарчук признавал, что в части своих проблем виноват он сам, что всё могло сложиться ещё хуже, и вообще, человек предполагает, а бог располагает. И всё же Захарчук, дай ему волю, устроил бы жизнь в Зоне и её окрестностях гораздо лучше, чем её способны устроить «эти бездарные политиканы». Сухов слушал и не слушал. Он будто бы фильтровал информацию на уровне подсознания, но ничего ценного из потока профессорских мыслей не выловил. Вплоть до того момента, когда Захарчук остановился перед длинной и довольно крутой бетонной лестницей.

— Вот мы и пришли. Дальше вы сами. Подниметесь и шагайте прямо, метров сорок-пятьдесят. Только не сворачивайте. Увидите глубокую траншею, спускайтесь и смело идите по дну. Можете даже не пригибаться. Выведет прямо к блокпосту, к северной стене. Там обычно дежурит часовой, но с этой проблемой вы уж сами…

— Разберусь, — Сухов вручил коротышке ещё один магазин. — Спасибо.

— Не за что, — Захарчук махнул рукой. — Лейтенанту Кабанову привет.

— Знакомы?

— Я же говорил, молодой человек, Профессора знают все, — проводник вновь приосанился. — И уважают, между прочим!

Сухов в прощальном жесте поднял руку, но попрощаться не успел. Буквально над ухом у Павла вжикнули несколько пуль. Сухов рефлекторно рухнул на спину, откатился к стене и вскинул «Шторм», целясь вверх, в просвет распахнутой двери на верхней площадке лестничного марша.

Оказалось, что стрелять не в кого. Сухов видел серое небо, но никаких контуров неизвестного стрелка не обнаружил.

— И уважают, между прочим! — повторил за спиной Захарчук. — И уважают, между прочим!

Сухов обернулся и замер. Профессор сидел у противоположной стены и отчаянно дымил. Черный дым, вперемешку с синими искрами, валил из развороченной черепушки Аркадия Романовича Захарчука, кандидата технических наук, словно из замкнувшего электрического чайника. Тело Профессора конвульсивно дёргалось, но и конвульсии эти выглядели механическими, однообразными и равномерными. Повторив последнюю фразу в третий раз, Профессор дернулся особенно сильно, из его макушки с громким хлопком, в сопровождении целого снопа искр, вылетел какой-то электронный блок, и агония механоида наконец завершилась. Дым всё ещё шел, но сталтех (в этом Сухов больше не сомневался) Захарчук отключился.

Сверху донесся шорох, а затем шёпот. Шептались явно какие-то люди. Видимо, стрелки.

— Эй, бойцы, не стрелять! — крикнул Сухов. — Я свой!

— Один «свой» уже дымит, — ответил сверху хриплый голос. — Коли свой, грабли вверх и выходи, сканить будем!

— Я уже отсканил, — тихо проронил другой боец. — Этот чел на семьдесят пять. Заразы в нём на три с плюсом. У нас с тобой не лучше.

— Ты, короче, мозг не засирай. Чел или нет?

— Типа, да.

— Так «типа» или да?

— Человек.

— Слава те, господи, разродился. Тормоз ты, Гога, ой тормоз! Алло, в подвале! Выходи, но грабли всё равно на виду держи! Дёрнешься, шлёпнем! Имеем полное право.

— Вы чистильщики?

— А тебе не пофиг?

— У меня за спиной целая сеть подвалов, могу и свалить!

— У тебя в тех подвалах целая сеть новейших сталтехов, если ты ещё не понял. А поверху сюда обычные чугунки топают. Скоро всё тут перекроют. Дело твоё, но через пять минут наш секрет снимается. Потом сам будешь выбираться. Решай.

— Вы с блокпоста?

— А ты откуда?

— Я лейтенант Сухов, командир Пятой отдельной.

— Засветись, коли не врёшь!

— На! — Сухов рисково выглянул в просвет.

Вообще-то рисковал Павел не просто сильно, а слишком сильно. На месте чистильщиков вполне могли оказаться бойцы Апостола или другие бандиты, да и чистильщики не старались выглядеть ангелами, особенно, когда поджимало время. Пока в подвале кто-то находился, уйти из своего секрета они не могли, а значит, им требовалось закончить дела как можно скорее. А как быстрее всего закончить любые дела? Конечно, с помощью пули. А кого там приголубили, это пусть позже начальство разбирается. Своего? Ну и фиг с ним. Он пароля не сказал, пришёл в сопровождении сталтеха, из «Шторма» целился, как ещё с ним следовало поступить?