На заре красного террора. ВЧК – Бутырки – Орловский централ - Григорий Яковлевич Аронсон

По данным, опубликованным ВЧК, бомбу бросили анархисты-подпольщики. Судя по показаниям самих анархистов, эта версия весьма правдоподобна. Не отрицая своей активной роли в этом деле на Леонтьевском переулке, анархисты, однако, считают нужным протестовать против попытки большевиков смешать их с белогвардейцами и выдать их за бандитов.

Мы вернемся ниже к вопросу о тех идейных мотивах, которыми руководствовались анархисты подполья, когда бросали бомбу в московских коммунистов. Отметим только одно, что по их представлениям собрание 25 сентября имело целью отнюдь не обсуждение вопроса о каких-то там районных школах. Нет, по сведениям анархистов, в порядке дня собрания стоял вовсе другой вопрос: «Большевики собираются сдать Москву Деникину и бежать из Москвы», и анархисты подполья считают, что нужно помешать — во имя революции — большевикам, собравшимся в Леонтьевском переулке, осуществить их «контрреволюционный» план.

Как и многое, что происходит в недрах ВЧК, дело о взрыве 25 сентября представляется темным и неразгаданным. Не только юридически и политически, но тем более с моральной стороны представляются совершенно неоправданными те репрессии, которыми обрушилась ВЧК на анархистов. Документальные материалы, приводимые в Красной Книге, никак не могут служить документами. Мы только знаем о целом ряде трагических эпизодов, в которые вылилась жестокая борьба ВЧК с анархистами. Нам сообщают немного фактов, еще меньше имен, и почти ничего, что пролило бы свет на жизнь и облик этих почти безымянных людей. Смертная казнь, взрывы бомбы, массовое самоубийство, опять смертная казнь. Вот все содержание материалов, приведенных в Красной Книге.

К сожалению, при характеристике взглядов и деятельности этих пленников советского режима приходится пользоваться данными ВЧК, как мы уже указывали, весьма недобросовестными и тенденциозными. Достаточно сказать, что в материалах ВЧК нет никаких календарных дат. Неизвестно, когда произошло то или другое событие. Неизвестно, когда оказали сопротивление анархисты, отстреливавшиеся при попытке ареста. Неизвестно, когда именно взорвана анархистами дача в Краснове под Москвой, точно также, как неизвестно, когда МЧК расстреляла большую группу анархистов подполья. Отмеривая скупо слова, лаконично сообщая о совершившемся факте, небрежно и неполно называя имена или даже только клички своих жертв, ВЧК вводит нас в историю целого ряда трагических конфликтов своих с анархистами.

Казимир Ковалевич и Петр Соболев отстреливались при аресте, бросали бомбы и погибли в перестрелке. На даче в Краснове взорвались окруженные Чекой следующие лица: Яша Глагзон, Вася Азов (Азаров), Митя Хорьков, Захар (Хромой), Таня (Дедикова) и некто по имени Нина.

Как сообщает Красная Книга, успел уйти с дачи до взрыва только один анархист, и тот был взят в одной из многочисленных засад, которые повсюду устраивала тогда Чека. Взят и расстрелян. Как заключительный аккорд всей картины ликвидации анархистов, Красная Книга сообщает глухо, что МЧК расстреляла 8 человек. Вот их имена: Гречанинов, Цицинер, Барановский, Домбровский, Восходов, Николаев, Исаев, Хлебныйский.

Нет сомнения, что этот список далеко неполон, что еще много и много строптивой анархистской молодежи погибло от рук палачей в этот период. Достаточно сказать, что в Красной Книге упоминается еще ряд имен, показания которых приведены, о судьбе которых чекисты умалчивают. Среди этих имен есть и такие, о которых можно с уверенностью сказать, что ВЧК не выпустила их живыми из своих лап. Так, нет сомнений, что левого эсера Черепанова, которого власти искали еще со времени мятежа левых эсеров в июльские дни 1918 года, казнили, но ВЧК об этом не проронила ни слова.

2

Русский анархизм в бурные годы революции проявлялся весьма разнообразно. Одно время казалось, что наиболее влиятельные круги русских анархистов заключили некий бургфриден с большевиками и готовы во имя идеалов коммунизма примириться на время с жестокой, всеобъемлющей, проникающей во все поры жизни регламентацией советской государственности. Но с весны 1918 года, по-видимому, начался отход почти всех разновидностей анархизма, началось похмелье, и роман анархистов с коммунистами оборвался. Только одиночки — легальные анархисты перекочевали в правящий стан. Большинство же ветвей русского анархизма оказалось на положении оппозиции, а подчас и в непримиримой борьбе с режимом диктатуры и террора.

Трудно сказать, в чем заключалось мировоззрение отдельных ветвей русского анархизма, в том числе той своеобразной ветви его, которая получила название «анархистов подполья» и сложилась в 1920-х годах. Меньше всего можно судить о взглядах и идеологии «анархистов подполья» по выдержкам из их нелегальной литературы, которые дает Красная Книга. Но несомненно, что известные элементы правдоподобия тут имеются.

Можно ли то же сказать относительно характеристики практической деятельности «анархистов подполья», какую дает ВЧК? По этим данным, «анархисты подполья» в период, предшествовавший взрыву в Леонтьевском переулке, совершили ряд экспроприаций в Москве и в провинции. ВЧК говорит об экспроприации, совершенной в Народном банке, об экспроприации Ссудо-сберегательной кассы в Туле. ВЧК устанавливает связь «анархистов подполья» с левыми эсерами и максималистами, а в экспроприации Народного банка участвовала группа латышей, которая потом уехала с деньгами к себе на родину в Латвию. Верно ли все это? Как верно ли обвинение, выдвинутое ВЧК против «анархистов подполья», расстрелянных в 1921 году, что они печатали фальшивые деньги и занимались экспроприациями. Мрачные стены ВЧК скрывают истину от посторонних глаз.

В своих изданиях, отрывки из которых приводит Красная Книга, «анархисты подполья» энергично протестуют против стремления большевиков выдать их за бандитов. В этих изданиях «анархисты подполья» выдвигают целую систему социальных и политических взглядов, которые окрашены в сущности в советские цвета, но и в таком виде вступают в резкое противоречие с режимом диктатуры. Согласно материалам Красной Книги, «анархисты подполья» организованы в виде федераций. Семь федераций трудящихся, в том числе федерация вольных партизан, выработали общую программу. Особой ясностью эта программа не отличается. Русскую революцию анархисты воспринимают, как революцию социальную, венцом которой должно стать осуществление идеалов анархизма. Они — сторонники Советов и видят в действиях большевиков и во всем укладе созданного ими коммунистического государства — главное препятствие для дальнейшего и творческого «углубления революции».

Если представляется ясным отрицание ими основ режима диктатуры, то совершенно исчезают в тумане очертания их положительной программы. И когда они пишут в своих документах «долой Совнарком» — это, конечно, совершенно не значит, что на месте Совнаркома они хотят создать режим демократии и политической свободы. Отдельные из них в своих воззрениях склоняются к синдикализму и хотят превратить свободные профессиональные союзы рабочих в органы управления. Особенно резки выходки в этих документах против так называемых «легальных анархистов», признающих Красную армию, советскую государственность и сотрудничающих с советской властью. Их «анархисты подполья» клеймят «пособниками нового самодержавия»…

3

Вполне