Надрывы - Михаил Дубаков

— И какая здесь самая подходящая?

— Да тут недалеко "Бойцовский кот" есть, не найти лучше.

— Ну, веди.

— Да вон она, за этим кварталом.

За "Бойцовским котом" прочно закрепилась слава самой небезопасной забегаловки Северного форпоста, нередко драки и просто дуэли заканчивались безвременной кончиной, а уж сколько крови впитали в себя стреговые доски пола, не знал никто, но скоблить их никто и не думал из-за явной бесполезности этого занятия.

Незнакомцев в "Бойцовском коте" не любили, и это мягко говоря. Поводом мог послужить любой не совсем дружелюбный взгляд, любое не к месту брошенное слово, а там уж начиналось веселье.

Когда на пороге появилась троица ничего не подозревающих (по мнению всех присутствующих) посетителей, лицо хозяина расплылось в довольной улыбке, больше всего он опасался потерять репутацию самой отчаянной забегаловки, а репутация эта приносила неплохие барыши, потому что чуть не все задиры Стролла стекались сюда и ждали, потягивая эль.

А все жадно впились взглядами в новичков, оценивающими взглядами профессионалов: юнец безбородый, но с близнецовыми ножнами, хотя вряд ли он с парными мечами на уровне обращаться умеет, слишком зелен; какой-то унылый и запыленный… с гитарой… бард, что ли? Хотя меч на поясе есть, ну да он, пожалуй, только с гитарой может что-то сделать; третий с виду опасен, но у него нет даже кинжала… может, Мастер?.. — Кое-кто невольно затаил дыхание, внимательно всматриваясь в третьего: взгляд колючий, с презрительной занозой вызова, но на Мастера уж больно не похож… Мастера все знают наперед и взгляд их усталый и… и снисходительный.

"Нет, не Мастер!" — решили про себя все, и весело перевели дыхание — не зря сидели!"

— Эля! — громко потребовал Мелт, подходя к стойке.

— Здесь не кричат, приятель, — с предвкушающей усмешкой пробасил здоровяк, подходя к капитану.

— Я тебе не приятель, — холодно одернул его Мелт.

— Да ты, никак, задираешься? — с легким удивлением и недоверием заметил здоровяк. Несколько человек чинно встало из-за столов, поправляя ремни.

— Поединка боится лишь слабый, — тихо прошептал Стилдат.

— Да они издеваются над вами! — проревел хозяин, обращаясь к набычившимся завсегдатаям.

— Без оружия! — крикнул Стилдат, перегнувшись за стойку и пряча в нише гитару.

— Хрена! — заорал здоровяк, выхватывая тесак из-за пояса.

Лязг клинков перекрыл крики ярости, многих гостей знавал "Бойцовский кот", но с такой наглостью столкнулся впервые.

— Место! — гаркнул хозяин, и тотчас столы и лавки отбросили к стенкам, а в центр импровизированного круга вышла ухмыляющаяся троица: печальная, набившая оскомину всем полуулыбка Стилдата, холодная усмешка уверенности Корни, азартный оскал Мелта.

— Один на один? — вежливо поинтересовался Стилдат, и это окончательно взбесило два десятка отчаянных головорезов. Надо признать, они знали толк в искусстве боя и не ломанули беспорядочной толпой, мешая друг другу. Четкие расчетливые группы по два-три человека попытались напасть на каждого из трех.

Мелта никогда не обучали драться против человека с мечом, но в искусстве рукопашного боя, если реакция превосходит все пределы, а тело защищает неуязвимый скафандр, позволительно было не знать этой техники, доставало инстинктов и быстроты.

На капитана напало трое: двое наносили рубящие удары в противоположных направлениях, а третий — выпад в грудь. Безотказная комбинация, почти невозможно защититься, да еще и без оружия. Мелт спокойно пропустил выпад, блокировал предплечьем левый клинок, рубанул по руке атакующего справа, отчего клинок выпал из обмякшей ладони, а потом ногой сломал челюсть растянувшемуся в длинном выпаде. Оставшись на секунду один на один, он перехватил левую руку атакующего с кинжалом, но не удержал, а просто направил мимо, отчего человек по инерции ткнулся своей грудью в грудь капитана и тут же заработал коленом в пах, после чего все его надежды на потомство утекли и испарились.

На Корни навалилось двое, но цепких и сработанных, было видно, что они привыкли драться в паре и знали, что надо делать. Впрочем, все их знания им не помогли, когда два дангиена, едва различимых из-за неимоверной скорости движения, с визгом распороли воздух и жалобно застонали, схлестнувшись с мечами атакующих. Стон тотчас прекратился, а вот в руках у каждого человека вместо добротного клинка осталась лишь рукоять с унылым обрубком на три дюйма. Они переглянулись и медленно отступили, сообразив, на что способен этот зеленый с виду юнец.

Стилдат отбивал атаки все с той же неизменной полуулыбкой. Как-то вяло и, вроде бы, медленно орудуя своим длинным мечом, он успевал везде, не стараясь перейти в нападение. На редкость расчетливыми и точными движениями, словно знал, куда будет очередной выпад, с какой скоростью и силой, он подбирал свой ритм с точностью до мгновения, с выверенностью до миллиметра. Его противники все более разъярялись, все безогляднее лезли вперед, совсем забывая о защите, но бард не пользовался их промахами, словно решил просто потренироваться в свое удовольствие, не проливая крови.

— Мастера… — послышался робкий шепот.

— Мастера… Мастера… — подхватили другие голоса.

Ярость сменилась испугом, уважением, восхищением, всей гаммой чувств, которые испытывает нерадивый, но жаждущий знаний ученик при виде учителя, который может дать ему все то, чего он хочет.

Толпа почтительно расступилась, с тихим вкрадчивым шорохом вложив клинки в ножны, страха не было — все знали, что Мастера не мстят и не убивают без нужды, но жажда прощения сквозила в каждом взоре, и ожидание… Ожидание тайны, она всегда связана с Мастером, ибо таинство его искусства принадлежит только ему.

Засуетился хозяин, с заискивающей гримасой принося тысячи извинений, преподнес кружки лучшего эля и тут же скрылся, чтобы не нарваться на праведное наказание. Да, Мастера не мстят, но наказать могут…

— Хм… как-то скучновато… — поморщился Мелт, отхлебывая из кружки.

— Да-а, "Бойцовский кот" уже не тот, — печально покачал головой Стилдат, — вот лет десять назад тут действительно было бы жарковато.

— А что? — непонимающе крутил головой Корни, — чего это они все?

— Да вот, за Мастеров нас приняли…

— Меня?! — он даже элем поперхнулся от удивления.

— И тебя тоже, ты из нас, пожалуй, больше всех на Мастера похож.

— Я-а-а? — Корни отставил кружку, диким взглядом впившись в барда.

— А то кто же? — невозмутимо ответил тот, и озорная искорка мелькнула в печальных глазах.

— Но…

— Никаких "но"! После обговорим, Мастер! — оборвал его Стилдат.

— Дилетанты, — опять со скукой вздохнул капитан.

Дилетанты в это время собрались кучей и безмолвно смотрели, как троица допивает эль.

— Тренируйтесь, господа! — бросил Мелт на прощание, ободряюще подняв руку.

— А господа, это кто? — спросил Корни.

— Ну, это учтивое обращение к человеку у нас…

— А-а-а, — понимающе протянул юноша, — ну, куда мы сейчас?

— А вы к судьбе прислушайтесь, — посоветовал Стилдат. — Я вот всегда ее слушаю, может, и жив от того до сих пор.

— К судьбе, к судьбе… — проворчал капитан. — К чертям судьбу!

— А судьба мне шепчет, что тебя тут ищут и уже нашли, — с легкой насмешкой сказал Стилдат.

— Кто? — Мелт стремительно осмотрелся.

— А во-он там, возле лавки с фруктами, видишь человека в рясе?

— Вижу.

— А в руках он что держит?

— Доску какую-то… вроде.

— Да это портрет твой, друже! — усмехнулся бард, хлопнув Мелта по плечу.

Гулко зацокали железные подковы где-то недалеко отсюда, лязг стальных пластин, перемежаясь с цоканьем, развеял последние сомнения.

— Конных десятка три, не меньше, — Стилдат покачал головой, — сюда…

Мелт с каким-то мнимым утомлением прикрыл глаза, затем встряхнулся, улыбнулся барду и задорно выпалил:

— Веди!

Стилдат улыбнулся в ответ и повел, опираясь на судьбу, которой, вроде бы, и нет, нити которой вроде бы не существуют, в которую, вроде бы, все верят, но никто о ней не знает совершенно ничего. Мелт просто презирал судьбу, но презрение и непревзойденность как раз были уделом второго.

***

Аркин седьмой день не выходил из библиотеки Академии. Убийство друга… он страдал без всякой меры, несмотря на силу воли, несмотря на подготовку и тренинг, несмотря ни на что он страдал, потому что только себя винил в этой смерти и никого более, только себя.

Здесь, между высоченными стеллажами сокровенных тайн природы, ему было чуть легче. Боль слегка притуплялась, когда глаза цеплялись за вычурную вязь позднеэльфийских хроник или за строгий монолит магии, вчитываясь в сложные заклятья и мельком пробегая простые. Все это он знал прекрасно, но тогда мозг отвлекался от тяжелых обвинений, затихала где-то далеко совесть, только месть все время рвалась наружу, норовя сжечь хоть что-нибудь дотла, разметать все в пыль, только месть не могла угомониться, книги совершенно не действовали на нее.