Надрывы - Михаил Дубаков

Лес… Он больше всего ненавидел лес, но здесь их никто не найдет, в такой-то глуши. Уже шесть дней прошло, а реголдов нет, словно и забыли про них…

Хранитель поежился и вновь достал атрилловое зеркало — лишь мелкая рябь и призрачная дымка переливалась в глубине и ни намека на прорыв. Он с раздражением сунул зеркало за пазуху.

Лишь одна мысль согревала: Седой Клинок висел на поясе и холеная рука Хранителя с наслаждением ложилась на эфес в виде черного дракона, кусающего собственный хвост, пальцы поглаживали рельефную гарду, впитывая уверенную мощь и силу, взгляд становился жестким, и сознание, чувствуя Власть, наполнялось гордостью.

— Надо что-то делать, Хранитель, — угрюмо сказал Эр-Зор, сдирая шкуру с только что убитого зайца.

— И что же ты предлагаешь? Два месяца тащиться по лесам к реке? — язвительно поинтересовался Хранитель. — А потом еще пару недель по пустыне? Нет! Верховный знает, что мы здесь!

— Но реголдов-то нет…

— Да, реголдов нет, — вздохнул Хранитель, — что-то случилось…

— А если нас найдут?

— Кто?

— Ну… мало ли кто. Заметит какой охотник и расскажет солдатам.

— Вот уж никак такого не выйдет! Через наши ловушки незамеченным никто не пройдет, а уж незваного гостя мы встретим и уважим. Как следует уважим! — его глаза свирепо блеснули.

Словно в насмешку над словами Хранителя на краю поляны раздалось тихое покашливание. Тролли резко обернулись: худой тщедушный старик устало стоял, опираясь на кривой сучковатый посох. Старик негромко, но болезненно покашливал, то и дело морщась и сплевывая мокроту.

— Мир вам, добрые люди, — хрипло сказал он, низко кланяясь. — Пожалейте нищего, дайте кусок хлеба, два дня не ел ничего, акромя ягод и грибов сырых… — он закашлялся. — А я вам совет дам, добрый совет…

Хранитель впился взглядом в нищего старца.

— А как же ловушки, Хранитель? — с еле скрываемой насмешкой прошептал ему на ухо Эр-Зор.

— Не знаю! — сквозь зубы процедил Хранитель, продолжая изучать нищего: грязное рубище из грубого сукна, чуть дрожащие руки, седые немытые космы волос, склоченная борода чуть ли не до колен, худоба и выражение безмерной усталости на изъеденном морщинами лице — старик не вызывал опасений, но как же с ловушками?

— Что ты здесь делаешь, человече? Чего ищешь?

— Ищу покоя я, мил человек, а кроме, как в глухомани, нету мне покоя нигде.

— Отчего же?

— Преступил я черту, за которой нет мне покоя, и нет покоя в Мире во всем.

— Загадками говоришь, человече! — недовольно сказал Хранитель.

— Загадками только глупцы говорят, — проворчал старик и вновь закашлялся.

— Не дерзи, старик!

— Только унижение стоит под глупостью…

— Не учить ли ты меня вздумал? — угрожающе насупился Хранитель.

— Не учитель я тебе, добрый человек, а вот совет дать могу.

— Поворачивайся и ступай, откуда пришел, мне советы твои ни к чему и нет здесь для тебя пищи, — сказал Хранитель, делая знак за спиной Эр-Зору.

— Не по людски отказывать в крохе пропитания просящему, — старец печально покачал головой.

— Проваливай, голодранец, а не то пинками поможем! — оскаблился один из троллей.

— И не совестно вам над стариком потешаться, еле бредущему в поисках крова и пищи? — дрожащим голосом спросил нищий.

— Проваливай! — разозленно рыкнул тролль, подходя к старику.

Старик тяжело поднял голову и посмотрел на тролля: вместо смертельного испуга в золотистых выцветших глазах отражалось лишь… презрение. Презрение, перевитое волей, укрепленное силой ударило по самоуверенному сознанию тролля. Тот смешался, на короткий миг удивление затмило бахвальство, но потом гнев смял все и глаза тролля налились кровью:

— Ах ты, сморчок! — прошипел он, вынимая из ножен на предплечье короткий кинжал.

— Негоже так обращаться с путниками… — тихо вымолвил старик, расправляя плечи. Исчезла дрожь, мускулы словно налились мощью, искательный прежде взгляд стал суровым и давил, словно пятипудовая наковальня.

Тролль застыл. Напряженная пятисекундная пауза повисла над поляной. Никто не нападал первым: старик не хотел, тролли ждали приказа, внимательно следя за рукой Хранителя. Наконец мизинец соприкоснулся с большим пальцем и семь ножей метнулось через всю поляну, навстречу старику, а самый ближний к нему тролль сделал стремительный выпад.

Старик, крутнув, отбросил посох, чуть присев. Три ножа воткнулось в сучковатое дерево, два прошли над головой, а еще два он словил, тут же бросив назад — двое с хрипом повалились на землю, ножи прошли сквозь горло, упершись в хребет.

Нападающий тролль стремительно провел атаку, целясь в грудь, но нищий без труда перехватил руку, рубанул по локтевому суставу и вогнал кинжал по рукоять прямо в сердце незадачливому служителю.

А потом в ход пошла магия. Проворный взмах руки со скрещенными пальцами и еще двое без стонов рухнули на землю с искореженной грудью, торчащими наружу обломками ребер и клочьями мяса.

Хранитель, сбросив оцепенение первых мгновений, выхватил меч и прошептал слова Бегущей Воды, пробуждая силы Седого Клинка, дав выход укрощенной эуритом и создателем стихии. Лишь посвященные знали слово, лишь они могли управлять клинком и той мощью, что заключалась в нем. Нет нужды творить заклятья, нет нужды менять в астралах эерхоны, нет нужды Дара и Мастерства — скажи слово, и Стихия воды выплеснет всю мощь на врага, только слова, нужные слова, и ничего более!

Бегущая Вода сметает все на своем пути, Хранитель уже чувствовал, как зарождается поток, как набирает он энергию и силу, как стремится он нему. Сейчас он один повелевает им! Туда! Вперед! Хранитель не выдержал и закричал, надрывно направляя ревущий поток в нужное русло. Сейчас этого наглеца нищего просто снесет, расплющит о землю!

Хранитель открыл глаза и, едва взяв себя в руки, прошептал:

— Тварь!

Вместо разъяренного потока лишь скудный ручеек намочил грязное рубище нищего. Хранитель потрясенно следил, как неуловимо меняются эерхоны в астралах. В жестком астрале эерхоны плясали, словно сумасшедшие, а в мягком аккуратно перетекали в иные пределы.

"Огненное Кольцо Рааха…" — с ужасом подумал Хранитель, спешно пытаясь вернуть эерхоны на место. Он не пытался разрушить все заклятье, попросту на это не было времени, но вот слегка скорректировать область его действия успел, и кольцо с жутким воем схлопнулось в глубине леса.

Старик несколько удивленно взглянул на Хранителя, выпуская между делом гроздь огненных шариков, как побочный эффект предыдущего заклятья. Он не ожидал никаких серьезных последствий, но один тролль не успел увернуться: запах паленой шерсти и горелого мяса резанул по ноздрям.

Хранитель запаздывал, он с трудом следил за метаморфозами в астралах, узнавал знакомые формы заклинаний и лихорадочно возвращал эерхоны в обычное состояние. Конечно, защищаться, обычно, проще, чем нападать, но если атака ведется с такой скоростью… Сейчас клинок был бесполезен, малейшее промедление и хоть какую-то из множества ответвленных заготовок проклятый нищий обратит в заклятье, а тогда — конец.

Секунды две-три длилось это редкостное по красоте и скорости противостояние, когда Хранитель, наконец, обрубил все концы и атака захлебнулась.

Двое троллей дернулись, было, вперед, но, словно, ударившись о невидимую стену, застыли неподвижно, хоть и живые, но бессильные перед магией.

Хранитель закричал, наконец, давно врубленные в мозг слова, плавной и непрерывной атаки Седого Клинка, против которой, как ему было известно, не мог устоять никто.

Стихийный астрал содрогнулся под всплесками силы былых воплощений, лишь слабая тень былой силы, былой мощи, былой власти, но противостоять ей не мог простой маг. Стихийный астрал прозрачен и доступен для любого мага, но на таком всеобъемлющем уровне могли работать только воплощения стихий, только они могли там соперничать на равных, но не простой смертный.

Однако старика не стерло в ледяную пыль, не скрутило в мерзлую ленту снега, не сплющило тяжестью града. Он закрыл глаза, скрипели до боли сжатые зубы, и пот выступил на лбу, тонкой струйкой пошла носом кровь, затекая за шиворот, невыносимая боль пробивала виски, но он сдерживал бушующую стихию, держал огнем ревущие потоки воды, огненным ветром испарял дождь и лавой топил лед.

Кончились Слова Бегущей Воды, дрогнула улыбка победителя на лице, лишенном более ненужной магической маски. Хранитель лихорадочно собирал осколки Второго Потока, не надеясь особо, на победу.

— А-а-а! Дьявол! — яростно взревел старик-нищий, коротко чиркнув ногтем по блестящему амулету на груди.

Мощная вспышка и сотрясение, Хранитель отлетел на несколько метров, еле успев приглушить фронт ударной волны, двоих еще живых троллей размазало по стволам застонавших деревьев-исполинов, а над поляной, расправив чешуйчатые крылья, монументом возвысился громадный золотой дракон, свирепо дергая хвостом.