Время выбора - Андрей Чернецов

— Думаю, этими людьми будете вы, Миран, вместе с доблестным Валлианом, — весело стрельнула глазами Рамалия. — Я же хотела отправиться туннелями Лиомора...

— Превосходно! — воскликнул неугомонный гном. — Ну а мы с Тиром и Ле Гуином займемся осадными орудиями противника. Ведь справимся, друзья?!

— Чего же не справиться, — угрюмо согласился Ле Гуин, до сих пор пытаясь отодрать засохшую грязь со своего любимого плаща. — И не с таким справлялись.

Глаза светились яростным огнем, сердца пылали, — а что еще нужно для победы?! Она близка и одновременно так далека, но кому, как не им, приблизить ее?.. Фириец на службе императора Эриу, гном, уроженец Снежных гор, два озерника — воины Высшей Воинской Касты, изгнанные из своих кланов, арийская воительница и вечно молодой, веселый и бесшабашный коннаский граф — волею случая оказавшиеся в осажденном Лиоморе и теперь ставшие его последней надеждой, как впрочем, и надеждой всей империи!..

— А я поддержу Тира и Сконди второй атакой из крепости, — вставил граф Остерил.

— Все понятно, — наконец сказал барон Ильтиу, после того как все его командиры выразили согласие. — Вы, господа командиры, уже все решили без меня, как я погляжу. Ну что ж, я подчиняюсь вашему решению, хотя — видят всемогущие Боги! — оно мне не нравится. Но другого плана у нас нет, а значит... Да будет благосклонна к вам судьба, дети мои!..

Ночь подходила к концу. Предрассветные сумерки разорвали два яростных луча и так же, как появились, — внезапно исчезли, оставляя после себя слабое красно-желтое сияние.

— Надоело мне это бездействие, — проворчал Сконди, опираясь на свою секиру, уже ставшую местной знаменитостью.

Тысяча эрийских воинов, среди которых был и любимец бывшего фирийского тысячника Брабан, топтались перед замкнутыми воротами Лиомора, в предвкушении предстоящей схватки. Тир и Сконди объяснили им, в чем состоит их задача, и воины на удивление быстро и безропотно приняли приказ как должное, как и подобает настоящим воинам, не ведающим страха и печали.

— Осталось совсем чуть-чуть, — ответил Тир, не поворачивая головы. Он вглядывался в едва освещенную даль, где исчез Ле Гуин с десятком отобранных лично им бойцов. — Как только Ле Гуин подаст сигнал — начнем. А пока наша задача — ждать.

— Да понимаю я, понимаю, — кивнул гном. — Просто это может оказаться решающим сражением. И я... волнуюсь. Вдруг что-то пойдет не так?

— Ого! — воскликнул Тир. Ему даже не приходилось изображать удивление! — Чтобы наш бесстрашный гном и боялся?! Отродясь такого не припоминаю.

— Не боюсь, а волнуюсь. Что я, не человек? — отмахнулся Сконди и, тотчас заворчав, добавил: — Вот демоны! Уже человеком себя называть стал. С вами, глядишь, и до еще большего докачусь!..

— А чем тебе не нравятся люди? — казалось, искренне удивился Тир. — По-моему, неплохая раса. Сбреешь бороду, станешь чуть повыше, нос слегка подправим...

— Шутить изволим? Ты говори да не заговаривайся, дружок, — нахохлился гном. — Борода гнома — его гордость! И шутить на этот счет — никому не позволено.

— Извини, наверное, глупость сказал, — улыбнулся Тир, поглаживая ластящегося у ног, взъерошенного Огонька, который теперь как-то презрительно косился на гнома. — Надеюсь, ты не обиделся?

— Да что уж там, — отмахнулся Сконди. — Разве я когда-нибудь обижался на тебя, мой мальчик? Просто не надо пренебрежительно отзываться о бороде гнома, как, впрочем, и о его храбрости. И успокой, пожалуйста, своего пса, — как бы невзначай заметил гном. — Мы, гномы, выполняя древний завет Подгорного Отца, не слишком любим харалов. Их прежние хозяева одно время враждовали с нашим племенем, и Подгорный Отец не одобряет все, что связано с ними.

— Можешь не объяснять. Я слышал, что туаты враждовали с гномами, — ответил Тир. — И даже догадываюсь, что вы оказали немалую поддержку Сыновьям Миля в борьбе с божественной расой... Но сейчас мы на одной стороне. Люди, гномы, харалы — не суть важно. У нас один враг. А значит, мы друзья и союзники.

Гном хотел что-то ответить, но лишь фыркнул и отвернулся. Близость огненного пса его никак не воодушевляла, однако Тир был прав — у них сейчас один враг. А объяснения... Пусть их, можно оставить и на потом.

Однако время шло, но Ле Гуин так и не подавал сигнала. Рамалия, а вместе с ней и Ле Криан уже давно ушли мрачными подземельями туатов — фоморов, извечных врагов, канувших в небытие вместе со своей злобой и непримиримостью, оставив после себя множество неразгаданных загадок, среди которых был и питомец Роланды. Огонек, казалось, понимал абсолютно все. Его хозяйка сказала «отправляйся с Тиром», и огненный пес пошел, хотя мог и не послушаться. И теперь вся надежда была на него...

На горизонте показались силуэты двух солнц, пока еще слабые, едва заметные, но уже готовые заполыхать нестерпимым живым огнем, освещая заснеженное поле перед Лиомором. Уже гораздо четче стали заметны черные тени фирийских осадных орудий. Где-то там сейчас был Ле Гуин, который должен был хоть на короткое мгновение отвлечь внимание обслуги орудий и их защитников.

«Вот если бы тот неведомый старик опять помог, — с надеждой подумал Тир. Однако такого нужного сейчас лица грозного седовласого старца не было. — Хотя...

Зачем нам его помощь? Он уже помог один раз, и надеяться на другой — не следует. Он был прав, человек может все... или почти все. Но сейчас это не важно. Вера и надежда — вот что зажжет сердца защитников Лиомора. И мы дадим им эту надежду!..»

Тир оглянулся назад. Его воины в нетерпении топтались позади, перешептываясь друг с другом. О чем — Тира не волновало, главное — чтобы они были полны решимости.

Но отчего медлит Ле Гуин!

И тут у подножия ближайшего к Лиомору требушета раздался резкий пронзительный свист, после которого в воздух взлетело сразу три зажженных факела — сигнал к атаке. Тир и Сконди встрепенулись — начинается...

— Оружие к бою! — проревел Тир, отстраняясь от смотрового окошка, и эрийцы мгновенно подобрались, готовые устремиться вперед, навстречу врагу.

Створки ворот жалобно заскрипели и поползли в стороны. Внутрь крепости ворвался тусклый серовато-желтый свет.

— Вперед! Покажем врагу, чего стоят эрийские клинки!

Тысяча защитников Лиомора устремились вперед, словно зловещая морская волна, с каждым метром набирающая свой разбег, дабы в одно мгновение обрушиться на презренные береговые скалы.

Неожиданно рядом с Тиром оказался Брабан. И эрийский командир мысленно улыбнулся — этот парень нравился ему все больше и больше. Смелый, рассудительный, немного отчаянный и веселый — почти точная копия Кальтора!.. «Как же мне тебя не хватает, старый друг. Как раньше — плечом к плечу, душа к душе... Но ничего, я еще отомщу за тебя! И найду способ пройти „дорогой, в конце которой нет пути назад"! Вот только закончится война...»