Единственные дни - Наталья Бондарчук

– Снимаете?! – с облегчением проговорила я.

– А то, как же такую красоту и не снимать! – не отрываясь от камеры, заметил Толя. – Владимир Иванович увидел, как радуга зреет, мы сразу сюда на крышу. Здесь и горы, и река, и все село видно.

К вечеру похолодало. Володя затопил печь. Соорудили нехитрый ужин.

– В прошлом году, – рассказывала я Толе и Галине, – я впервые сюда приехала. Добиралась на перекладных. Из Москвы доехала до шукшинских мест – там, в Сростках, как раз чтения были, знакомые довезли до Горно-Алтайска. Переночевали и рано утром рейсовым автобусом в Усть-Коксу – двенадцать часов пути, как на одном дыхании пролетели. Дальше опять попутка, и к вечеру добрались сюда в Верхний Уймон.

Еды с собой не взяла. Единственный в селе магазин закрыт давно, солнце за горы прячется, все по домам сидят. Я никого не знаю, грустно стало, и есть хочется. Тут какой-то паренек ко мне подходит, здоровается. Вхожу в дом и глазам не верю – Володя, добрый мой друг еще по ВГИКу! Был он тогда бригадиром осветителей, вместе мою первую режиссерскую работу снимали.

– Да, точно, – подхватил мой рассказ Володя, – а помнишь Тодора?!

– Еще бы не помнить, самый ленивый оператор на свете, – вспомнила я оператора, с которым мне пришлось снимать свой первый фильм «Единственные дни».

– Я тогда Наталье, – продолжил Володя, – сказал, что ей очень повезло с Тодором. Она мне не поверила. А я говорю, если ты с таким оператором справишься, ты потом с любым оператором будешь фильмы снимать!

– Так оно и случилось, – подтвердила я, – все были лучше его.

– И я? – робко спросил Толя.

– А ты, Анатолий, верх совершенства!..

Галина расхохоталась: «Так мы теперь тебя и будем звать, Толя, – совершенство».

От радости Толя решил съесть еще гречневой каши. А мы с Володей углубились в воспоминания о нашей вгиковской поре.

– Познакомились мы с тобой гораздо раньше, – уточнил Володя. – Еще когда ты на актерском училась у Герасимова. Ваш курс был так знаменит, что на все показы в мастерскую набивалось людей полным-полно. А тут еще слух пронесся, что Андрей Тарковский к вам придет на экзамены по мастерству искать героиню для нового фильма. Я его в коридоре увидел. Идет такой забавный, в берете с помпончиком. А вокруг все: «Гений, гений идет». Фильма-то «Андрей Рублев» еще никто не видел, запрещен был, а то, что Андрей Арсеньевич – гений, про то все знали. Ну, я вслед за гением прошмыгнул и посмотрел экзамен.

– Да это был важный день, – вспомнила я. – Помню, как за кулисами нервничала, еле переодеваться успевала. После этого экзамена меня Тарковский и пригласил на пробы в «Солярис».

– А Андрей Арсеньевич читал произведения Николая Константиновича Рериха? – неожиданно спросила Галина.

– Нет, мне кажется, Рериха он не читал, но очень увлекался Кастанедой.

– Да, во всех его фильмах тайна есть, – проговорил Володя. – Читал или не читал, не так важно. Важнее, как он мир ощущал, знал или предчувствовал. Я вот и читал, а что толку, все жду, жду чего-то, но вот, кажется, дождался!

– Чего дождался? – спросил Толя.

– Вас дождался всех! Семь лет ждал.

– На вот, почитай на сон, – вложил Володя в мои руки тоненькую книжечку.

«Великий Князь Владимир Красное Солнышко отправил шесть посольств в чужие земли, чтобы разузнать, какая вера там, а затем, сличив, полагал выбрать самую лучшую…

Во снах не раз являлся ему старец, что еще одно, седьмое посольство должно быть отправлено. А тут явился перед ним Отец Сергий, который в Царьграде на святой горе Афонской был обращен в христианство. Сергий поведал Великому князю Владимиру то, что далеко на востоке существует где-то страна Беловодье – обитель вечной красоты и истины.

Князь Владимир воодушевился услышанным и решил послать в неведомую страну посольство, во главе которого и поставил отца Сергия…

Страна Беловодье – не сказка, но явь. В сказаниях народов она зовется всюду по-иному. В дивных обителях там пребывают лучезарные, кроткие, смиренные, долготерпеливые, сострадательные, милосердные и прозорливые Великие Мудрецы – Сотрудники Мира Высшего, в котором Дух Божий живет, как в Храме Своем. Эти Великие Святые Подвижники, соединяющиеся с Господом, и составляют один Дух с Ним, неустанно трудятся в поте лица своего, совместно со всеми небесными Светлыми Силами, на благо и пользу всех народов земли.

Там Царство Духа Чистого, красоты, чудных огней, возвышенных чарующих тайн, радости, света, любви.

Много людей стремятся в Страну Заповедную, но за каждые сто лет проникает туда лишь семь позванных, из них шесть возвращаются, унося с собой сокровенные знания – и только один остается.

Силы ада с бешеной яростью будут, бушуя, наступать безустанно и потрясать нашу Русь до основы… Чем страшнее напор, тем сильнее вера спаяет народ воедино – и ничто не заслонит ему путей ко Всевышнему. Силы чистого света, огня неземного низложат врагов. Живые Огни залечат раны счастливой страны. На развалинах старого возродится Великий Народ, красотою духа Богатый.

Лучшие избранные понесут Слово Бога Живого по всем странам земли, дадут миру мир, человекам благоволение и откроют Врата Жизни Будущего Века.

Записано 15/27 июля 1893 года о. Владимиром, иеромонахом Вышенской Успенской мужской пустыни, Тамбовской губернии, Шацкого уезда».

Я закончила читать. Спать не хотелось. Вышла из дома под звездное небо. Луна ярко освещала горы, а там, где должна была быть Белуха, указуя, сверкал Орион.

Наступило 17 июля 1988 года. Около века назад проповедовал о Беловодье отец Владимир, а сегодня окрепла эта вера в страну Заповедную. О ней, именно о ней повествуют книги Рерихов и их таинственное путешествие в Центральную Азию – и пришли-то ведь сюда, сюда, к Великой Катуни, и были на Белухе. «Страна о четырех океанах…»

Путь к прекрасному. Святослав Рерих

Ушел из нашей жизни Святослав Николаевич Рерих. Последний из великой семьи Рерихов. Ушел, когда на небесном своде вступил в свои права Водолей, небесный знак России, зодиак новой зарождающейся эпохи, ушел под знаком, который подарил 12 февраля 1789 года Елену Ивановну Рерих, верную спутницу его отца Николая Константиновича Рериха, матушку и водительницу семьи.

Вчера, 1 февраля 1993 года, на третий день после ухода из жизни, его похоронили. По желанию и распоряжению его вдовы Девики Рани он был отпет по христианскому обряду и погребен в своей усадьбе в индийском городе Бангалоре, где жил и творил последние годы жизни. Где рядом с домом, в мастерской художника, хранятся его полотна, удивительные коллекции, личные вещи, где на древней земле Индии цветет посаженный им сад, где он любил размышлять под огромным баньяном или на каменной скамейке у озера с белокрылыми цаплями. Да, он похоронен в прекрасном, удивительном по красоте и гармонии месте, но его собственное завещание, известное многим, не было исполнено! Он завещал похоронить себя в России, в родном для него Петербурге по православному обряду во Владимирском соборе. Тысячи людей, уверенные в исполнении его последней воли, сдвинулись со своих мест в надежде попрощаться с человеком, который стал для них светочем в жизни, через творчество которого ярко светился путь к прекрасному.