Русская община и коммунизм - Жак Каматт

пролетария проявляется в его воле к овладению своей человеческой натурой, и Маркс следующим образом определяет коммунистическую программу: «Человеческое существо (человеческая природа) является истинной Gemeinwesen, человеческой (коммуной)». Что означает, что в коммунистическом обществе больше не существует государства; принцип власти, принцип организации и принцип координации между людьми, являются Родом человеческим. Это возвращение к примитивному коммунизму, но через интеграцию промежуточного развития. Когда-то человеческий род был представлен в несовершенной и фрагментарной форме, например, в тотеме. Люди определялись отношением к тотему в соответствии с участием в нём (мойра древних греков); у их индивидуального существования не было реальности, если только не по отношению к тотему; личность была неотделима от рода. Как только установилось классовое общество, проявился разрыв между двумя терминами, достигший своего максимума в существовании пролетариата. Именно эту нищету Маркс выражает во всей её универсальности:

«Как отчаянная изолированность от неё (от человеческой природы, от человеческого существования) бесконечно более универсальна, невыносима, страшна, противоречива, чем изолированность от существующего политического порядка, так упразднение этой изолированности (коммунистическая программа) и даже её частичное уменьшение, бунт против этой изолированности (пролетарии могут приобрести свою классовую сознательность только в борьбе и партийной организации) обладает бесконечным масштабом, так человек сам по себе представляет собой нечто бесконечно большее, чем просто гражданина государства, а человеческая жизнь – нечто бесконечно большее, чем политическую жизнь».

Любой филистер, т.е. вульгарный демократ согласно которому размышление всегда является простым продуктом деятельности его мозговой ткани, подумает, что Маркс извлёк всё это из своего глубокомысленного ума (для него, познание должно производиться одной частью человека, идеи глупее нельзя придумать). Но нет, пролетариат является живым проявлением мысли Маркса, заявления об универсальности нищеты, а следовательно универсальности его освобождения.

«Промышленный бунт может быть насколько угодно частичным; от этого он не меньше заключает в себе универсальную душу; политический бунт может быть сколько угодно универсальным; от этого он не хуже скрывает под самым своим колоссальным внешним видом мелкий дух». (Если в этом отрывке может быть и можно усмотреть критику бланкизма, в любом случае это обжигающая пощёчина Прудону, чья потрёпанная мысль однажды обнаружила, что рабочий класс не обладает политическими способностями и следовательно не может править собой, и его отказу – как впрочем и отказу всех остальных анархистов – вынести правильное суждение об «экономической» борьбе и, позже, о профсоюзной борьбе). И Маркс продолжает: «Мы в этом уже убедились. Даже если она подтверждается в одном-единственном индустриальном округе, социальная революция основывается на перспективе всецелости, будучи протестом человека против обесчеловеченной жизни, отталкиваясь от точки зрения любой реальной личности, потому что Gemeinwesen (община, коллектив) от которого она стремится больше не отделяться, является истинной человеческой общиной, человеческим бытием».

Пролетариат как правило противопоставляет свою Gemeinwesen, т.е. человеческое бытие, капиталистическому (угнетающему государству). Для того, чтобы достичь реализации подобного реального противостояния, необходимо, чтобы он завладел этим бытием, чего он не может сделать, если он не организуется в партию, – партию, которая как раз является представительницей этого бытия, прототипом, чья жизнь является движением за присвоение этого бытия. Здесь точно отражается сознание миссии пролетариата: освоение природы, человеческого бытия.

Революция и государства

Открытие движения человеческого общества, как движения по направлению к коммунистическому обществу, сопутствует новому открытию человека; являясь следовательно одновременным проявлением необходимости завладеть своей природой. Это определяет коммунистическую программу.

Для того, чтобы уточнить программу, Маркс затем характеризует буржуазную революцию: «Политическая душа революции состоит напротив в тенденции классов, лишённых политического влияния, к уничтожению собственной изолированности от государства и от власти». Буржуа владели, в феодальном обществе, средствами производства, что давало им власть, которая не признавалась их государством. Отсюда необходимость в неотделимости от Gemeinwesen. Поэтому буржуазия стремилась к разрушению различных «государств» (классов, порядков) поскольку их существование было юридическим выражением их отдалённости от фактов (впоследствии будет говориться только о народе) и заявила, что все общественные слои могли участвовать в государстве. Но в нём могли участвовать только те, кто владел собственностью. У буржуазии следовательно не было иной революции кроме политической.

Мы, пролетарии, не можем удовлетвориться таким видом революции, потому что её точкой зрения «является точка зрения существующего государства, абстрактной совместности государства, которая существует только благодаря своей отчуждённости от реальной жизни и которая немыслима без организованного антагонизма между общей идеей и индивидуальным существованием человека». Пролетариат должен захватить власть, но для того, чтобы сделать это он не должен вставать на уровень государства; не должен бороться за какую-либо форму последнего, притворяющуюся более прогрессивной, против другой, как во время борьбы одной фракции буржуазии против другой (за демократию против фашизма и т.д.). Его действие должно быть внешним. Для того, чтобы совершить революцию, пролетариат должен упразднить противостояние между индивидом и родом, которое является противоречием, на которое упирается существующее государство (до тех пор, пока в нём есть индивиды, существует проблема их организации в обществе, а также проблема отношений между этой организацией и настоящими потребностями рода). Пролетариат не должен совершать революцию в политическом духе, потому что последняя «организовывает… господствующую часть общества за счёт общества». И, перед тем, как перейти к характеристике пролетарской революции: «Каждая революция уничтожает старое общество, в этом смысле она является социальной. Каждая революция свергает старую власть; в этом смысле она является политической». Буржуазная революция является социальной, когда она уничтожает старое общество; когда она свергает старую власть, она является политической, но когда она лишь утверждает свою власть она является исключительно политической революцией. Фактически, для того, чтобы выстроить свою социальную организацию, буржуазия должна была использовать политическую организацию, которая должна была быть неотделимой от неё; почему? Потому что буржуазия совершила революцию для того, чтобы реализовать абстрактного человека: индивида, изолированного от природы и от человечества; потому что она хотела освободить людей от старых феодальных препятствий (зависимость между человеком и природой). Проблема заключалась в том, чтобы определить какими должны быть связи между новыми людьми; поэтому были сформулированы права человека, которые были реализованы только когда революция произошла на практическом плане буржуазии, т.е. когда она утратила надежду на реальное освобождение человечества (после того, как было уничтожено движение санкюлотов). Вместо этого, для марксизма человек – это человеческий род, общественный человек, обладающей человеческой связью с человеческим родом и человеческой связью с природой (господством над ней). Очевидно, что государство пролетариата не будет специальным организмом, управляемым согласно хорошо определённых правил, каким-либо правом, но будет Бытием человеческим. «Социализм невозможно реализовать без революции. Он нуждается в этом политическом акте в той мере, в какой он нуждается в разрушении и уничтожении. Но он сразу же сбрасывает