Оранжерея - Чарлз Стросс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Между тем за пределами автомобилей, коридоров, ворот и игр разума, которые мы отрицаем (хоть и продолжаем играть друг с другом), существует настоящая вселенная. Иногда она бьет прямо по лицу.
Как сейчас. Я все это время отвлеченно понимала, что мы живем в серии примерно прямоугольных участков местности, расположенных на изогнутой внутренней поверхности нескольких жилых гроссцилиндров, вращающихся для обеспечения центростремительного ускорения (заменителя гравитации) на орбите вокруг неких коричневых карликовых звезд. Небо – экран, ветер – кондиционер, дорожные тоннели – необходимая часть иллюзии, а если прогуляться по заросшему заднему двору, то можно найти крутой холм или утес, на который не подняться, потому что пространства ему прописали лишь на пяток метров вверх. Я не задумывалась о том, как все это сшито вместе, – лишь предполагала, что в каждом дорожном тоннеле есть Т-ворота. Но что, если есть другой выход?
Я сжимаю руку Сэма.
– Стой! Поверни фонарик назад. Да, вот так, прямо сюда.
– Что это? – спрашивает он удивленно.
– Давай посмотрим. – Я тяну его за собой. – Пойдем, мне нужен свет.
Стены тоннеля сделаны из плавно изогнутых бетонных плит, плотно состыкованных и образующих полую трубу диаметром около восьми метров. Дорога представляет собой плоский лист асфальта, края которого встречаются со стенками трубы чуть ниже ее середины. Если хорошенько подумать – что находится под дорожным настилом, какой-то наполнитель? Но, опять же, там может скрываться что угодно. Что я заметила, так это прямоугольный желоб в противоположной стене, на который сейчас светил Сэм. Вблизи я вижу, что он около метра в ширину и два в высоту, и сам из себя – обычная металлическая панель, утопленная в одну из стен тоннеля. Нет никаких признаков ручки или замка, лишь дыра диаметром в несколько миллиметров, просверленная на половине высоты панели, у одного из краев.
– Дай мне фонарик.
– Держи. – Он передает его без препирательств. Я подхожу к стене как можно ближе и свечу в щель между бетоном и металлом. Ничего, ни малейших признаков петель или чего-то еще. Присев, направляю луч в отверстие. Тоже ничего.
– Хм…
– Что такое? – спрашивает Сэм с тревогой.
– Это дверь. Большего сказать не могу. – Я выпрямилась. – И сейчас мы ничего не можем с ней поделать. Идем домой, помозгуем.
– Но дома мы не сможем о ней разговаривать! – В тусклом свете фонарика его глаза кажутся белыми-белыми. – Все ведь подслушают!
– Не такие они и всемогущие, – успокаиваю я его. – Давай, пошли домой. Сегодня я хочу, чтобы ты подстриг газон.
– Но я…
– Газонокосилка в гараже, – непримиримо продолжаю я. – И не она одна.
– Но…
– Если у дома нас не повяжут, за тоннелями не следят, Сэм. Проверял свой модем? Ни одного очка рейтинга не списали. Значит, у них есть проблемы в покрытии всего и вся средствами наблюдения. Мне кажется, я знаю, где еще они за нами не шпионят, и ты должен знать, что мы – не единственные, кто хочет отсюда выбраться.
Я чувствую себя в безопасности, говоря ему об этом, хотя, если они прямо сейчас вынесут мне мозг и скормят Королю в Желтом, это уничтожит нас троих: меня, Сэма и Яну. Кей, возможно, сейчас отрицает, но она – нет, ты должна продолжать думать о нем как о Сэме, говорю я себе – не собирается, я думаю, продавать меня плохим парням. Я уверена, что теперь могу читать Сэма достаточно хорошо, чтобы понять, что его беспокоит. Забавно: я была влюблена в Кей, но не могла понять, доверяю ли я ей. Теперь я доверяю Сэму, но сомневаюсь, что когда-нибудь буду с ним трахаться. Жизнь – странная штука, не так ли?
– Ты ведь хочешь отсюда сбежать, не так ли? – уточняю я.
– Да. – Голос Сэма дрожит.
– Тогда придется верить мне на слово – четкого плана побега у меня пока нет. – Я сжимаю его руку. – Но работа над ним ведется.
Вместе мы идем к свету.
* * *
Днем Сэм переодевается в джинсы и футболку и стрижет газон. Я работаю в гараже в комбинезоне и защитных очках – сделала форму из гипсовых плашечек и заливаю в нее припой, отливая твердую копию ключа от тайной комнаты Фиоре. Пусть свинцовый ключ не провернется толком в замке – он подойдет в качестве матрицы для гравировального диска и небольшого бруска латуни, который я жду.
Чтобы запутать всех, кто наблюдает, я раздобыла кое-какой реквизит – деревянную доску на стене, купленную в рыболовном магазине, и табличку для гравировки с каким-то бессмысленным афоризмом. Когда я рассказала Сэму о своей задумке, он одобрительно кивнул.
– Это для женского клуба вышивки, – сказала я, беря фразочку с потолка. Такого клуба нет в помине, но звучит убедительно. Это все – отыгрыш для любого потенциального наблюдателя, сканирующего нас на предмет аномальных поведенческих паттернов.
Да, мы живем в оранжерее, под лампами искусственного освещения и датчиками разных калибров, но вряд ли за всем, что мы делаем, наблюдают живые люди в режиме реального времени. Нас всяко больше, чем экспериментаторов, которые в первую очередь заинтересованы в нашем освоении социума – по крайней мере, такое у них официальное прикрытие. Чтобы эффективно отслеживать разумный организм, потребуется соглядатай, обладающий, по крайней мере, теорией разума, не уступающий наблюдаемому объекту. Нас, испытуемых, на пару порядков больше, чем экспериментаторов, и я не видела признаков участия в этой операции сверхчеловеческих метаинтеллектов. Так что, думаю, шансы на моей стороне. Если мы противостоим даже слабому богоподобному ИИ, можно тушить свет. Но если нет… Любую задачу можно делегировать самообучающейся машине. Однако так вы рискуете, что она что-нибудь да упустит. Sic transit gloria panopticon [12], как говорится.
Церковные службы почти наверняка контролируют всеми мыслимыми способами. Но после церкви Фиоре и его друзья будут слишком заняты повторным просмотром линчевания со всех ракурсов и попытками понять социальную динамику темных веков. Они не будут пристально следить за тем, чем я занимаюсь в гараже, – разве что пробегут скучающим взглядом мою рутину, чтобы убедиться, что я не кувыркаюсь с мужем соседки и не бьюсь в истерике, забившись в угол. Поскольку они привыкли, что для добычи любых физических артефактов нужны А-врата, вероятно, видят мое занятие как хобби темных веков и считают меня малость бестолковой, но в основном самой обычной женской особью в духе времени. На прошлой неделе я даже набрала пару очков за свое ткачество. Я кропотливо плела вручную подкладку для своей сумки
