Помогать нельзя наказывать, терпеть нельзя просить? Бедность и помощь нуждающимся в социокультурном пространстве Англии Нового времени - Юлия Евгеньевна Барлова

на него выжить, она пыталась, но этого не хватало и на половину необходимостей. Если Вы Сэр добавите ей шиллинг она будет покорно благодарна». «Будьте добры – просит молодая мать, – выслать мне разовую выплату, которая пойдет на одну пару обуви, немного белья и фланелевые пеленки для моего Ребенка».[346]

Иногда просили не денег, а материальную помощь («кусок ткани чтобы сшить моим детям рубашки», «обычные товары первой необходимости», «несколько тачек угля на случай, если установится холодная погода»).

Но еще интереснее те стратегии, к которым прибегали авторы писем, чтобы их услышали.

Кто-то использовал почтительную риторику, оправдывался за сам факт обращения: «Сэр я надеюсь вы Извените меня за Дерзасть песать вам Но…», «…я не знаю к кому более правильно обратиться в условиях необходимости, в которую я попал, поэтому к вам обращаюсь и к остальным Джентльменам Прихода, покорно доверяя вам в том, что вы позволите мне немного помощи». «Дорогие джентльмены я Надеюсь что Вы будете так Добры чтобы Рассмотреть и быть Так добры чтобы Послать нам Что-нибудь пригодное в нашем Отчаини и мы Будем Вечно Обязаны молиться за Ваше Здоровье».[347]

Кто-то приводил рациональные экономические аргументы, как, например, Самуэль Хершум, мелкий торговец из Челмсфорда, уехавший в Лондон и, судя по всему, разорившийся до нищеты. Он указывал на то, что в свое время обладал собственностью и платил налоги на содержание бедных, в силу чего сейчас, оказавшись на дне, также имеет право на денежную помощь от прихода. «В соответствии с обещанием, – пишет Хершум, – я ожидал пару строк от вас чтобы вы дали мне Знать соблаговолят ли Джентльмены из Комиссии позволить мне маленькое недельное пособие, я очень твердо на этом стою, так как я платил слишком много в фонды для бедных для того, чтобы меня насильно поместили в Работный дом, из-за того, что мне откажут в мизерной сумме 1 шиллинг 6 пенсов в неделю».[348]

Таким образом, этот паупер считает и показывает, что имеет право на помощь от прихода, и, можно сказать, требует положенное. В таком подходе он не был одинок. Авторы ряда писем не просят, а требуют социальной помощи.

Некоторые требования вежливы: «Сара Арбон будет благодарна вам если пошлете деньги Джеймса Арбона (видимо, ребенка – Ю.Б.) так как время выходит и я буду Рада этому Сэр если вы Сможете послать быстро насколько это возможно».[349] Некоторые содержат прямой упрек в адрес попечителей: «Сэр, вы обещали мне послать мне кусочек ткани, чтобы сделать моим Детям несколько рубашек… Но сэр, до сих пор Вы не исполнили обещание!».[350]

Ряд требований звучат довольно самоуверенно, как в письме Артура Тарбума, получавшего около 7,5 пенсов в неделю за незаконнорожденного сына его супруги Анны Гуд Артура Гуда. Тарбум был абсолютно уверен, что сумма должна быть большей: «пока я содержу его, я ожидаю платы за это, и если я не получу прибавки, я представлю его (пасынка) перед нашим Мэром, и тогда посмотрим, что можно будет сделать, и покуда вы понуждаете меня содержать его, вы налагаете бремя на Человека, который едва способен содержать самого себя, у меня было соглашение с приходом о дотации в большую сумму, если возьму его (ребенка) – так что я имею право на это… И если приход не Заплатит мне я пойду в Суд, мне знающие люди посоветовали так сделать».[351]

Здесь мы впервые сталкиваемся с прямой угрозой в адрес попечителей, и это также не единичное явление, встречающееся письмах о помощи. В определенной части писем как просьбы, так и требования «усиливались» дополнительными условиями и аргументами по принципу «если поможете, то…» и «если откажете, то…».

В качестве основного позитивного последствия, которое наступит в случае положительного решения вопроса о помощи, фигурирует, в разных вариантах, фраза «мы сможем выжить» – будь то «мы сможем купить одежду» или «мы сможем позволить себе немного еды», или «мы сможем обогреться в холода», или даже, как в следующем примере, «я смогу зарабатывать на жизнь»: «смею надеяться, что если бы мне предоставили какую-то защиту, то я мог бы чинить или делать женскую обувь и таким образом пережить сезон».[352]

Негативные последствия, которые наступят в случае если в помощи будет отказано, – это вынужденное возвращение домой или отсылка домой немощного родственника (которая, соответственно, дополнительно обременит приход), неспособность продолжать вести домашнее хозяйство и даже, как в письме Тарбума, перспектива судебного разбирательства.

Возвращение домой – самый частый аргумент нехитрого «шантажа». «И вышлите мне пожалуйста 10 шиллингов в неделю ибо мы сильно в этом нуждаемся если вы не считаете нужным выслать их то Мы Приедем домой», – пишет женщина.[353]«Деньги положенные мне это 4 шиллинга. Несколько раз вы откладывали выплаты, и если не будете регулярно платить то я приеду домой и устрою себя в работный дом. И тогда вместо того, чтобы платить мне 8 шиллингов в неделю, вам придется платить 4–5 шиллингов за каждого из нас», – делится своими подсчетами многодетная мать…[354]

Угроза отдать обратно престарелого или немощного родственника, незаконнорожденного ребенка – на втором месте. Отец, с которым проживает его незамужняя дочь с ребенком, угрожает попечителям следующим образом: «если бы не я, то она и Ребенок голодали бы – и если не добавите содержание на него, то я отошлю их обратно. Но я Нихочу отправлять ее обратно к Вам, не напесав сначала – может вы добавите ей 6 гиней в неделю и дадите несколько шиллингов на приобретение необходимых ей и Ребенку вещей?»[355] Рэчел Шорэг, хоть и вежливо, но также обозначает дилемму «или поможете, или возвращение в приход неизбежно»: «И я была бы очень признательна вам если бы вы могли бы договориться с Джентльменами Прихода установить мне небольшое недельное пособие, или я окажусь перед необходимостью вернуться в графство и искать поддержку здесь».[356]

Интересно, что одним из популярных аргументов является угроза «забросить домашнее хозяйство». «Если вы Джентльмены не поможете нам пожалуйста, – угрожает Сара Райвнелл, – мы должны будем Забросить домашнее хозяйство Ибо из Ничего Ничего и не выйдет!»[357] Вдова из Колчестера сетует: «Я не способна более оплачивать расходы – и намереваюсь покончить с Домашним Хозяйством, в связи с чем моя дочь Сара Бакстер – девочка возраста 15 лет полностью отчаиться иметь кого-то кто будет следить за ее поведением». В этом письме любопытно также то, что мать указывает как крайне негативное