Остров Укенор - Анна Удьярова

наветренному борту и схватился за ванты. Силуэты фрегатов Королевского флота были едва различимы. Шлюпка стремительно удалялась. Кинли поспешно отвёл от неё взгляд, чтобы не повторять безмолвное «нет» всё понимающему Мастеру Реальнейшего.

Невыносимо сильно хотелось увидеть горизонт, но это было неисполнимое последнее желание.

К рассвету течение отнесло шлюпку на несколько десятков миль от места, где затонула «Люксия». От шторма не осталось и следа: только лазоревое поле, вышитое серебряными цветами, как в старинных песнях о морюшке-море.

– Зачем ты это сделал? – спросил Тьер.

– Потому что не хочу, чтобы ты умер, – ответил Унимо.

– Я не могу умереть.

– Теперь можешь, – сказал Ум-Тенебри и прикрыл глаза.

Тьер не удивился: он почувствовал это ещё там, на «Люксии», когда, вцепившись в бесполезный штурвал, смотрел, как смертный безумец забирается всё выше на грот-мачту.

– Только не думай проверять: вспомни, сколько любви на тебя потрачено, – предупредил Лирц.

– Остров, вон там! – обрадованно закричал Тьер.

Мастер Реальнейшего лениво приставил руку к глазам: солнце, отражаясь от утренней ряби, слепило.

– Остров, – равнодушно повторил он.

– Но нам надо… плыть к нему, – растерянно сказал Тьер, доставая вёсла.

– Нет, не надо, – ответил Унимо, надвигая шляпу на лицо.

Лодка двигалась прежним курсом – и остров постепенно смещался вправо, пока совсем не исчез из виду.

– Почему не надо? – нахмурившись, спросил Тьер.

– Потому что я не хочу, – отозвался Унимо из-под шляпы.

Обида на отца не проходила, и тогда он закрыл дверь изнутри. Но и этого казалось мало, поэтому он открыл окно, выпрыгнул в сад и убежал в сторону Кахольского озера. Шептал себе под нос те самые слова, которые никогда не приходили в голову вовремя. Несправедливый мир нежился в лучах летнего солнца.

Когда он – довольно быстро – вернулся и тихо зашёл в гостиную, он услышал, как отец с кем-то разговаривает наверху. «Ну вот, уже и забыл про меня», – подумал Унимо. Но прислушался.

«Унимо, я люблю тебя».

Большие часы в гостиной остановились.

Нимо вздрогнул и стремглав выбежал из дома, словно вор.

– Спасибо, Мастер Памяти, – улыбнулся Мастер Реальнейшего.

Лирц, наблюдающий с кормы шлюпки за полётом чайки, едва заметно кивнул.

Тёплый ветер кошкой тёрся о бока лодки. На горизонте вырастали белые-белые, как первый снег, облака.

В Шестистороннем наступало лето.

Эпилог

Форин, бывший Мастер Реальнейшего.

Флейтист, бывший Мастер Игры.

Небольшой каменистый остров в Северном море. Форин и Флейтист сидят на берегу на большом камне.

Флейтист (раздражённо). Как мы здесь оказались, скажи на милость? Кого ты попросил нас сюда отправить?

Форин. Я загадал желание.

Флейтист. Дурацкие у тебя желания!

Форин пожимает плечами.

Флейтист (вздыхая). Как хоть называется этот остров?

Форин. Укенор.

Флейтист. Что за дурацкое название!

Форин. Если никто не найдёт нас в течение сорока восьми часов, мы исчезнем вместе с этим островом. Так что не беспокойся.

Флейтист. Что это ещё за игры, почему?

Вдалеке видна шлюпка. Флейтист вскакивает, кричит и машет руками. Постепенно шлюпка скрывается на горизонте.

Флейтист (падает на песок и смотрит в небо). Я хотел бы никогда, никогда, никогда не знать тебя.

Чайки кружат над островом. Солнце поднимается всё выше.

Форин. Через три часа наступит лето.

Флейтист (приподнимаясь на локте, удивлённо). Откуда ты знаешь?

Форин (насмешливо). Ты прожил в Шестистороннем столько лет и не запомнил? Вон, видишь, облака на горизонте поднимаются уже чуть выше Собора Защитника. Если смотреть на него с улицы Холма. Лето здесь всегда начинается так.