Под куполом - Стивен Кинг

3

Наконец Рендольф произнес:

— Также я буду преданно служить жителям этого города, и буду защищать их.

Эту фразу они повторили кротко, словно ученики воскресной школы в родительский день.

Даже Ширлз, вопреки своей идиотской улыбке, сумел. И выглядели они хорошо. Оружия не будет пока что, но рации они будут иметь. Резиновые дубинки с вмонтированными фонариками тоже. Стэйси Моггин, которая и сама теперь приобщится к патрулированию, нашла форменные рубашки для всех, кроме Картера Тибодо. Со склада ему ничего не подошло — слишком широк в плечах, но простая голубая рабочая рубашка, которую он нашел у себя дома, в целом, годилась. Хоть не уставная, но чистая. И серебристый значок, приколотый над левым карманом, будет извещать каждому именно то, что должен извещать.

Этого уже должен хватить.

— И помоги мне Господи, — произнес Рендольф.

— И помоги мне Господи, — повторили они.

Боковым зрением Рендольф заметил, как открылись двери. Зашел Большой Джим. Присоединился к Генри Моррисону, астматику Джорджу Фредерику, Фрэду Дентону и недоверчиво улыбающейся Джеки Веттингтон в дальнем конце помещения. Ренни появился, чтобы увидеть, как его сын принимает присягу, понял Рендольф. И, поскольку он все еще чувствовал себя неуютно после того, как отказал новичкам в оружии (отказ Большому Джиму в чем-то противоречил политически приспосабливаемой натуре Рендольфа), новый шеф симпровизировал, в основном, чтобы утешить второго выборного.

— И не буду позволять никому меня обсирать.

— И не буду позволять никому меня обсирать! — повторили они. Приподнято. С усмешкой. Нетерпеливо. Готовые контролировать город.

Большой Джим кивнул и показал ему большой палец, не смотря на услышанное бранное слово. У Рендольфа упал камень с сердца. Разве мог он себе представить, каким боком ему обернутся эти слова: «И не буду позволять никому меня обсирать»?

4

Когда Джулия Шамвей этим утром пришла в «Розу-Шиповник», большинство завсегдатаев уже позавтракали и разошлись, кто в церковь, кто на импровизированные форумы на городской площади. Было девять часов. Барби работал сам, ни Доди Сендерс, ни Энджи Маккейн на работу не появились, что никого не удивило. Рози отбыла в «Фуд-Сити». И Энсон вместе с ней. Оставалось надеяться, что они вернутся нагруженные продуктами, однако Барби не тешил себя надеждами на это, пока не увидит покупок собственными глазами.

— У нас закрыто до обеда, — сказал он. — Но кофе есть.

— А цинамоновый рулет? — спросила с надеждой Джулия.

Барби покачал головой.

— Рози их не готовила. Старается сэкономить горючее для генератора, чтобы работать как можно дольше.

— В этом есть смысл, — согласилась Джулия. — Тогда просто кофе.

Он принес кофейник и заметил, наливая кофе:

— У вас уставший вид.

— Барби, этим утром каждый имеет утомленный вид. Все ужасно напуганы.

— Как дела с газетой?

— Я думала, выпущу ее до десяти, но похоже на то, что выйдет она только около трех дня. Это будет первый чрезвычайный выпуск «Демократа» с того времени, как наша Престил как-то разлилась втрое в ширину.

— Проблемы с печатью?

— Да нет, пока жив мой генератор. Просто я хочу сходить в бакалею, посмотреть, не собралась ли там толпа. Если да, то добавить об этом в репортаже. Пит Фримэн уже должен там снимать.

Барби не понравилось это слово — толпа.

— Господи, я надеюсь, люди будут вести себя пристойно.

— Будут. Это же, в конце концов, Милл, а не Нью-Йорк.

Барби не был уверен, что есть существенное различие между загнанными в угол полевыми и городскими мышами, но промолчал. Она лучше его знала местный люд.

И Джулия, словно прочитав его мысли, произнесла:

— Конечно, я могу ошибаться. Вот потому и послала Пита. — Она оглянулась вокруг. За стойкой сидело ещё несколько мужчин, доедая свою яичницу, допивали кофе, и, конечно, за столом в уголке — «лясоточильнике» на жаргоне янки — ярые старики пережевывали события, которые случились, и дискутировали о том, что может случиться в дальнейшем. Впрочем, в центре ресторана остались только она и Барби.

— Должна сказать вам пару слов, — произнесла она шепотом. — Перестаньте нависать, как Кельнер Уилли[132], и сядьте.

Барби послушно сел, налив кофе и себе. Ему достались остатки с донышка кофейника, и на вкус они были, как солярка… однако же, конечно, именно на донышке и сосредотачиваются главные силы кофеинового воинства.

Джулия засунула руку в карман платья, вытянула мобильный и толкнула телефон по столешнице в его сторону.

— Ваш полковник Кокс вновь звонил в семь часов утра. Думаю, он тоже не очень выспался в эту ночь. Попросил меня передать вам это. Он не знает, что у вас есть собственный.

Барби не пошевелился, чтобы взять телефон.

— Если он уже ждет доклада, то серьезно ошибается в моих возможностях.

— Он этого не говорил. Сказал, что ему надо с вами поговорить, и что он хочет иметь с вами постоянную связь.

Это склонило Барби к принятию решения. Он оттолкнул от себя телефон в ее сторону. Она отнюдь не удивилась.

— Еще он сказал, что, если вы не получите его звонка сегодня до пяти вечера, должны ему позвонить по телефону сами. У него будет новости. Сказать вам этот его забавный код?

— Давайте, — вздохнул он.

Она написала код на салфетке — крохотные аккуратные циферки.

— Мне кажется, они хотят что-то попробовать сделать.

— Что именно?

— Он не сказал, у меня просто было ощущение, что у них есть какие-то варианты.

— Конечно, они должны их иметь. Что вы еще задумали?

— А кто вам сказал, что я еще что-то задумала?

— Просто у меня такое чувство, — произнес он, улыбнувшись.

— Хорошо, счетчик Гейгера.

— Я собирался поболтать об этом с Элом Тиммонсом.

Эл Тиммонс был завсегдатаем «Розы- Шиповника» и сторожем при горсовете. У Барби с ним были хорошие отношения.

Джулия покачала головой.

— Нет? А почему?

— Угадайте, кто предоставил Элу персональный беспроцентный кредит, чтобы он послал своего младшего сына в университет «Христианское Наследие» в Алабаме?

— Хотите сказать, Джим Ренни?

— Правильно. А теперь давайте перейдем к риску двойной уголовной ответственности за одно и то же преступление. Угадайте, кто держит вексель на Элов снегоочиститель.

— Догадываюсь, что вновь-таки Джим Ренни.

— Точно. А поскольку вы — то собачье дерьмо, которое выборный Ренни не в состоянии напрочь счистить со своей подошвы, обращаться к зависимым от него людям вам не стоит, — она наклонилась ближе. — Однако так случилось, что я знаю, у кого полный набор ключей от всего этого королевства: городской совет, больница, амбулатория, школа… короче, от всего.