Король должен умереть - Леонид Сиротин

однажды сломавший шею заключенному, который слишком громко храпел, задумчиво хмыкнул.

— Меньше знаешь, крепче спишь, чоппо, — сказал он. — Но раз тебе интересно. Трех Воронов привезли из крепости Рексем. Они в бараке двенадцать с политическими. Вот и все, что я знаю. А, нет, есть кое-что еще…

Вурхис протянул вперед ладонь-лопату. Гавейн поколебался, затем еще одна папироса сменила хозяина. Гигант наклонился к самому уху капера.

— Я знаю, что тебе надо держаться от катраэтского дерьма подальше, чоппо. Иначе тебя заберет Зеленый Рыцарь, — прошептал он и тут же разразился ухающим смехом, глядя на разочарование Ястреба, попавшего в такую нехитрую ловушку.

Пару недель спустя во время прогулки Гавейн подозвал к себе Хорька. Хорек был политический, из двенадцатого барака, бывший секретарь-референт опального сенатора. Сенатор был уличен в содействии повстанцам и предпочел яд застенкам, а Хорька (который, по слухам, и написал донос на патрона) отправили на Гаргаунт. То, что мелкий, суетливый, с бегающими злыми глазками Хорек быстро получил теплое место на лагерной кухне, безошибочно изобличало в нем стукача. Большинство обитателей Хаут-Дезирт его избегало, поэтому к Гавейну тот подходил с опаской.

— Привет, Хорек, — дружелюбно сказал Гавейн. — Держи, вот.

Он протянул стукачу стопку галет, которую приберег с завтрака. Хорек поколебался, но отказываться не стал, припрятал галеты под оранжевую робу.

— Надо что-то, Ястреб? — спросил он, нервно поглядывая по сторонам.

— Слышал, драка была у вас недавно, — сказал Гавейн. — Что за дело, чоппо, расскажешь?

Хорек убедился, что подвоха можно не ждать, и немного расслабился.

— Новичок один устроил бучу. Калека, может, ты его видел, однорукий. Зовут Бедуир.

Гавейн недоверчиво покачал головой.

— Калека? Бучу? Как?

— Да, да, — Хорек оживился, даже немного порозовел. — Его как две недели назад к нам определили, на него Циклоп положил глаз. Знаешь Циклопа?

Циклопа Гавейн знал. Одноглазый садист, кошмар двенадцатого барака. Бывший сержант имперского гвардейского Алого Корпуса, по слухам, был причастен к несостоявшемуся дворцовому перевороту. Без особого труда Циклоп установил среди политических свою диктатуру, прославившись чудовищной жестокостью и тем, что неугодные после многодневных избиений оказывались в его личном гареме.

— Циклоп этого Бедуира наметил себе. Морда у новичка смазливая, и что он может сделать с одной рукой? Готовый кандидат в гарем, даже уламывать не надо.

Хорек злобно усмехнулся.

— Только заминочка вышла у Циклопа. Малец этот, Бедуир, оказался с Катраэта. Ворон, еще из каких-то их специальных частей. Он Циклопа и двух его подручных ногами забил просто в кровавую кашу. Один, похоже, вообще не оклемается. Циклоп со вторым в госпитале минимум будут месяц. Так что Бедуира и его приятелей все обходят теперь стороной.

— Вот как, — протянул Гавейн, который вчера как раз побывал в госпитале и про незавидную судьбу Циклопа был в курсе. — А что у него за приятели?

— Да все Вороны, как я понял. Один бофорец, Ян, на вид тоже суровый парень. А второй странный. Молчит все время, как, знаешь, заппо. Когда на работу не гонят, сидит на койке, смотрит в стену. Отбитый он, понял?

— Понял, — кивнул Гавейн. — Спасибо за разговор, Хорек. Пойду я.

— Погоди, — Хорек сделал движение, как будто хотел взять Ястреба за рукав, но передумал, отдернул руку. — А чего ты спрашиваешь, какой интерес у тебя?

— Да простой интерес, — глядя в глаза стукача, объяснил Гавейн. — Я же бригадир на расчистке восьмого участка. У меня синекожие на прошлой неделе троих уволокли. Рук не хватает. Ищу таких, чтобы в джунглях не растерялись. Не хочешь ко мне в бригаду, Хорек? Ты парень у нас смелый.

Хорек выдавил гримасу, которая изображала улыбку.

— Все шутишь, Ястреб, — проговорил он. — Все шутишь.

— Так весело живем, чоппо, — сказал капер, обводя рукой серые коробки бараков, часовых на вышках и парящих в воздухе дронов, толпу людей в оранжевых робах с напечатанными на спинах номерами. — Скажешь, нет?

Хорек ничего не ответил, втянул голову в плечи и шаг за шагом отошел от Гавейна, смешался с оранжевой толпой. Глядя ему вслед, Ястреб сплюнул на истертый бесчисленными подошвами бетон.

— Да, весело, — тихо повторил он.

Гавейн подошел к железному столу, за которым сидели трое повстанцев. Однорукий и бофорец уже закончили есть, их товарищ с отсутствующим видом ковырялся в пластиковой тарелке. Хорек не соврал: пустыми глазами и механическими движениями он действительно напоминал заппо, раба с полушариями, поджаренными вихревыми токами.

— Доброго денечка, — сказал Гавейн, дружелюбно кивая Воронам. — Присяду? Есть разговор.

Повстанцы переглянулись, после паузы однорукий подбородком указал на свободное место. Гавейн сел на металлическую лавку, привинченную, как и стол, к полу. Поставил перед собой поднос с горсткой галет из спрессованных водорослей и тарелкой слизистой комковатой бурды, которую в зависимости от дня недели называли кашей или супом.

— Зовут Гавейном, — начал капер и принялся крошить галету в кашу-суп. — Можно Ястребом. Я с Тиндагола, как ваш друг.

— Он нам не друг, — прервал его бофорец.

Он с ненавистью посмотрел на третьего, который неподвижным взглядом уперся в остатки еды. Ворон вроде как хотел добавить что-то еще, но однорукий вполголоса бросил несколько слов на катраэтском диалекте. Бофорец заткнулся.

— Я Бедуир, это Ян, — представился и представил бофорца однорукий. — Что у тебя за разговор, Гавейн?

— А вашего не-друга как зовут? — поинтересовался Гавейн. — Он нас вообще слышит? Понимает?

— Можешь не обращать на него внимания, — сказал Бедуир. — И давай не тратить время, наша смена начинается через десять минут.

Рыжий капер внимательно посмотрел на собеседника. Бедуир был очень молод и очень красив, правильные черты лица не портила даже каторжная грязь. Неудивительно, что Циклоп соблазнился. И угодил в ловушку. Взгляд, движения — все в Вороне кричало, что он опасен.

— Смена, ага, — покивал Гавейн, принимаясь за скользкую жижу с крошками галет. — Об этом и хотел поговорить. Вы же из двенадцатого, значит, вас определили чистить отстойники. Паскудная работенка. И грязная. Месяца не пройдет, будете выкашливать легкие.

— Мы не выбирали, — нетерпеливо оборвал его Бедуир.

— Само собой, чоппо, само собой. А если бы выбор был? У меня в бригаде не хватает трех человек. Работа на свежем воздухе, валим хвощи, расчищаем место под стройку. Если идем по графику, то получаем двойную пайку. Стройка у администрации в приоритете, так что добровольцев примут из любого барака.

— Стройка? — Бедуир скривился. — Новый лагерь? База венаторов? По мне, лучше чистить дерьмо в отстойниках. У тебя все?

— Есть еще кое-что, — Гавейн понизил голос. — Слышал, у вас не заладилось с Циклопом.

Ян фыркнул с насмешкой. Бедуир остался серьезен.

— Какое это имеет отношение к делу? — спросил он.

— Самое прямое, — Гавейн доел, отложил ложку в сторону. —