Быть бардом непросто - Ольга Мяхар

Ребенок кивает и более вопросов не задает.

Хожу по рынку, изучаю товар. Это… прекрасно! У Рей уже три порции мороженого в животе и еще одна в руках… подтаивает. Ребенок изучает ее с некоторым удивлением и толикой отчаяния. Не лезет внутрь. Совсем не лезет. Хоть тресни.

— Кхм!

Вхожу в очередную палатку с вычурным интерьером и очень толстым продавцом.

— Чем я могу вам помочь, любезнейший господин? — Широкая улыбка и блеск золотых зубов просто ослепляют.

— Я… гм… ковер хочу присмотреть. Что вы можете предложить?

— Палатку напротив, — говорит продавец презрительно. — Там цены гораздо ниже и иногда можно выбрать приличный половичок.

Не понял? Вопросительно смотрю на Рей. Та пожимает плечами в ответ на мой недоумевающий взгляд.

— Вы сомневаетесь в моей платежеспособности? — сузив глаза, оскаливаюсь и провожу коготками по ткани палатки.

Хозяин бледнеет и что-то выкрикивает на незнакомом мне языке. Внутрь тут же заходят аж четыре накачанных типа, которые с трудом представляют, что им делать со всей этой грудой мышц. Хмуро изучаю вошедших. Я уже начинаю думать, что пацифизм — это не мое.

— Уходим.

Рей вздыхает и опускает недоеденное мороженое на самый красивый ковер, лежащий на самом видном месте. Ужас в глазах торгаша успокаивает мою нервную систему и возвращает хорошее настроение.

— Эх… так мы ничего путевого не купим. Ну идеи есть?

— Я пить хочу! — говорит девочка капризным тоном.

— Так не ной, сейчас организую. Эй, пацан!

Паренек, пробегающий мимо меня с криком: «Вода! Свежая вода!» — резко тормозит и воодушевленно ко мне поворачивается.

— Напои ее, — тыкаю пальцем в Рей.

Ей тут же вручают кружку с водой, зачерпнутой из бочки, стоящей неподалеку. Бочку охраняет другой, более крупный парнишка с подбитым левым глазом.

Отдаю медяк за воду, оглядываюсь и решительно подхожу к ближайшей палатке, держа девочку за руку. Не могут же нас отовсюду выгнать, да?

Аид красит потолок, покрывая его толстым слоем зеленой краски. Краска дешевая, старая и давно пережила все сроки годности. Это Таичи подсказала, как и когда можно пройти на склад больницы и взять все необходимое для ремонта всего за одну бутылку гномьего эля. Эль был отдан стражу, который бурно обрадовался тому, что теперь ему не придется «все это барахло» тащить на помойку.

— Гм… — Синие глаза задумчиво изучают очередную трещину. — Будем считать, что готово. Так, теперь… пол.

Спрыгнув с табурета и довольно выдохнув, Аид пожимает копыто синему свину, который последние полчаса кружит рядом с ним.

— А знаешь… из нас получилась неплохая команда.

Свин одобрительно хрюкает и гадит на пол.

Аид досадливо качает головой и съезжает по стене вниз. Кисточка чуть дрожит в его руке.

Свин плюхается рядом и утыкается мокрым пятачком в подставленную ладонь.

— Так… пол. Остался пол… Может, вылить краску и размазать?

Оба смотрят на оставшуюся банку с краской.

— Нет. Так не пойдет. Если уж взялся что-то делать, так делать нужно хорошо, на совесть, так сказать.

Но только эльф встает, как входная дверь распахивается, и перед ним предстает оно — видение, которое он не забудет до конца своих лет.

На пороге стоит красавица с фиалковыми глазами и тонкими чертами лица. Изящные пальцы сжимают косяк двери, черный, покрытый заклепками, молниями и стразами наряд буквально сияет и приковывает к себе взгляд, ноги обуты в высокие ботфорты, в ухе серьга в виде черепа с рубиновыми глазами. А шляпа с широкими полями лишь подчеркивает ее неземную красоту и хрупкость.

— Кто ты? — потрясенно спрашивает Аид, прижимая к себе свина и пытаясь встать.

— Да-а, — говорит сказочное видение, — надо тебе было хоть дверь открытой оставить. Пошли, проветришься. А то так и до глюков недолго.

Эльф растроганно улыбается и отрицательно качает головой.

— Не беспокойся, прекраснейшая. Я сам. — И он мужественно отворачивается, разыскивая взглядом злосчастное ведро с краской. Красить больше не хочется. Но… надо так надо.

Смотрю на зеленого от пяток до макушки Аида, прижимающего к себе банку с краской и радостно изучающего мою персону. Волосы вздыблены, руки трясутся, зрачки расширены. А воздух… тут все пропахло краской и растворителем — дышать просто невозможно. И как он здесь может находиться?

Меня он, кстати, назвал прекрасной принцессой и попытался поцеловать руку, когда я вытаскивал эту заразу на улицу. Удается мне вытащить его далеко не сразу, но все же удается. Светлый сопротивляется и требует не бросать бедненького маленького летающего синего свина. Все мои доводы в пользу того, что свиньи не летают, он просто не воспринимает. Выворачиваю ему руку за спину и вывожу так. Аид плачет… я же чувствую себя садистом.

Через полчаса на относительно чистом воздухе улицы светлый приходит в себя, осознает, что произошло, и его тошнит. Я помогаю ему отползти к канаве, где и оставляю, жалея его гордость.

Минут через десять он приходит обратно уже на своих двоих и, не дав мне раскрыть рта, интересуется, купил ли я ковер.

— А то! Его часа через три доставят. Как раз все просохнет.

— Сколько?

— Что — сколько?

— Сколько он стоит?

— О, сущие медяки. На!

Светлый ошарашенно взирает на всунутый ему в руки золотой.

— Теперь посиди вот тут. А мы с Рей пока сходим в ближайшую таверну и принесем что-нибудь поесть.

Аид не возражает.

Возвращаемся примерно через час, потом все вместе едим, а потом… потом приезжают рабочие. И тут начинается.

Светлый воспаряет духом и выдает приехавшим грузчикам ценные указания:

— Ковер сюда.

— А остальное?

Пауза.

— А есть еще что-то, кроме ковра?

Я загадочно улыбаюсь в стороне, делаю вид, что меня нет.

— Есть. Так куда грузить? — Ну… э-э-э… тоже в комнату.

— Ясно.

Аид чешет макушку, тролли же возвращаются к телеге, откидывают брезент и начинают вносить вещи в дом.

Мимо светлого эльфа проносят огромный, расшитый золотом ковер, три кресла, диван, кровать, еще одну кровать и широкую доску — два на половину метра.

— А это-то зачем?! — спрашивает Аид ошарашенно.

— Это мне. — Подхожу ближе и подмигиваю светлому. — Ее прибьют под потолком, я на ней буду спать.

— А… а деньги откуда? Или это тоже приобретено за медяк?

— А то!

— Распишитесь.

Киваю и ставлю размашистую подпись на подсунутой мне бумажке.

— Это что было? — нервничает Аид. — Дай сюда!

Бумажку вырывают. Тролль от неожиданности отшатывается. Светлый хватает ртом воздух при виде цифры в двадцать золотых монет.