Цена светлой крови - Ахманов Михаил Сергеевич

Четвертая, отсчитал Дженнак, стараясь уйти от света прожекторов. Это было больше, чем он рассчитывал, но запас ракет иссяк, а лучеметы и карабин - не слишком грозное оружие против уцелевших винтокрылов. Льдина дрожала и покачивалась под его ногами, ее поверхность пересекали трещины, и где-то во тьме, на краях зыбкого ледяного плота, лежали Айчени и его товарищи. Правда, он выиграл время - не зная, сколько у него боеприпасов, тайонельские пилоты взмыли вверх и прошли над льдиной слишком высоко для прицельной стрельбы. Но недостатка в ракетах они не испытывали, так что могли перемолоть льды в ледовую кашу и утопить беглецов.

«Если нас желают спасти, то теперь самое время», - подумал Дженнак, оглядывая темные небеса. Но там, под луной и звездами, висели только тайонельские машины, шесть готовых к атаке неясных призраков.

- Чени! - выкрикнул он. - Слышишь меня, чакчан? Слышишь?

- Да-а-а! - долетело сквозь треск крошившейся льдины.

- Что Канич? Что он говорит? Где его люди?

- Зде-е-есь! Уже зде-е-есь! - послышалось из темноты. - Вни-и-изу!

Внизу! Дженнак внезапно ощутил, как под ним, в холодных морских глубинах, перемещается нечто огромное, массивное, подобное чудовищному скату в непроницаемой броне. Эта тварь быстро поднималась к поверхности, и ледяное крошево в полыньях уже начало кружиться в струях невидимого водоворота.

Тайонельские машины, завершив боевой разворот, мчались прямо на него. Он поднял пустую трубу ракетомета и сделал вид, что целится. Это их не остановило. В гневе Дженнак погрозил своим бесполезным оружием, отбросил его и раскинул руки с обращенными вверх ладонями. Поза молитвы, в которой призывают мощь богов, Потрясателя Мира Тайонела и Сеннама, Владыки Бурь, Ветров и Морской Пучины... Тайо- нельцы наверняка его видели - свет прожекторов падал на фигуру Дженнака, и его тень, огромная, густая, длинная, тянулась через всю льдину.

- Хорошее чудо то, что случается вовремя, - пробормотал он, вскидывая руки к небесам.

Словно повинуясь этому жесту, с оглушительным грохотом раздался лед, и на поверхность всплыло стальное чудище. Свет луны и звезд играл на полированной обшивке, ледяные глыбы скатывались с округлого корпуса, стволы лучеметов и ракетных установок шевелились словно плавники, и на выпуклом щите рубки сияла золотая вампа Сайберна, тигр с раскрытой клыкастой пастью. Лед снова треснул под напором брони - из океанской! пучины поднялся второй подводный дредноут. Льдина под ногами Дженнака ходила ходуном, мелкие волны захлестывали ее, псы метались в ужасе и выли. Сноп синеватых молний ударил вверх, преграждая путь тайонельским машинам; зашипел воздух, хлынули струи дождя, и показалось, что залп излучателей сорвет с небосвода луну и погасит звезды.

- Ко мне! - позвал Дженнак товарищей. - Идите ко мне!

Его спутники бросились к упряжкам - здесь, в центре льдины, было сейчас безопаснее. Рикар стирал кровь со лба, Клык Рыси поддерживал левой рукой правую - ему прострелили предплечье. Ират отыскал свою сумку, занялся ранеными, Айчени помогала ему. Два Очага и Амус успокаивали собак, обрезали постромки, оттаскивали разбитые нарты. Псам досталось крепко; четверо были мертвы и еще с десяток задели пули и осколки.

Шесть уцелевших винтокрылов повернули на юг. Дредноуты больше не стреляли; видимо, уничтожение тайонельцев в их планы не входило. Темные и молчаливые, они застыли по обе стороны льдины - два стража, поднявшиеся из морских глубин.

Кадиани, поглядев на корабли, спросил:

- Они отвезут нас на берег? К городу, что около ракетодрома?

- Не думаю, - произнес Джеинак, тоже рассматривая дредноуты. - Для таких судов нужны особые причалы, к городу им не подойти. Доберемся сами.

Их льдина медленно дрейфовала в темной воде, пока не ткнулась в кромку ледового поля. Сыновья Зимы осторожно перевели собак через трещину, перетащили нарты.

- Берег близко, вождь, - сказал Два Очага. - Едем?

Дженпак кивнул и оглянулся. Подводные корабли неторопливо опускались в глубину, по их палубам гуляли мелкие волны, облизывали золотые тигриные морды холодными языками. Несколько вздохов, и вода сомкнулась над ними, но Дженпак все еще ощущал их движение, тепло генераторов и сотен человеческих тел; не мертвые груды железа плыли под льдом, но творения мудрого разума и искусных рук.

Он прошептал молитву и повернулся к берегу, где были уже видны сияющие городские купола.

- Вперед! Тайонел и Сеннам явили милость, и не оставят нас! Вперед!

* * *

Вечером этого дня Дженнак сидел на каменной скамье во дворике гостевого хогана, под куполом, чей свет не угасал даже в ночную пору. Он был в легкой одежде, и его овевали теплые, пахнущие цветами воздушные потоки. В городке царила вечная весна, Месяц Молодых Листьев; подходящее сезон для людей, не видевших солнца половину года, для тех, чьи лица обжигал холодный ветер на стартовых площадках. Здесь, под куполами, цвели жасмин и сирень, а над головой Джецнака сплетали ветви розовый дуб и два каштана с россайнской равнины. Меж ними, в маленьком водоеме, плавали разноцветные рыбки и радовала взор огромная чаша белого лотоса.

День прошел в хлопотах, к которым относились необходимые объяснения, представленные батабу Каничу, просмотр записей со спутника, фиксировавших атаку боевых тайонельских машин, и составление документов с претензиями Джумина Поло (он же - Джен Джакарра) к вождям Федерации и персонально к лорду Суа, советнику Тропы Мудрейших. Эти материалы были отосланы в Роскву, но ход им полагалось дать лишь в том случае, если в Тайонеле вспомнят о схватке с воинами Спящего с Ножом или о погибших над проливом винтокрылах. Были, однако, и приятные моменты: ванна с горячей водой, чистая одежда, сытная еда и мягкая постель, в которой, утомленная дорогой, сейчас дремала Чени. Кроме житейских радостей и официальных действий Дженнак успел связаться с братом Никлесом и Оро Неварой. Никлес грозился послать в Тайонел лазутчиков, выкрасть Суа и бросить его и бассейн с кайманами, как поступали в старину; пришлось ему напомнить, что кайманы сохранились лишь в рардинских джунглях и вывоз их в другие земли запрещен. Что до Невары, тот все еще гостил у Сыновей Зимы, охотился на соболей и белок, ел с вождем лосятину и сыпал монеты в карманы тайонельских офицеров и чиновников. Дважды они являлись в стойбище, но доказать ничего не смогли; зато уезжали отягощенными аситским серебром.

Так прошел день, и теперь Дженнак отдыхал, иногда бросая взгляд на окна окружавшего дворик строения. В его покоях и в комнатах Амуса, Ирата и Аранны было темно, но у Кадиани свет все еще горел и на плотной занавеске временами мелькали тени; похоже, Логр не мог успокоиться после перенесенных испытаний. Что не удивительно - из четырех друзей Джумина Поло он был самым непривычным к странетвиям в снежной пустыне, битвам и смертельному риску. Но это уже позади, подумал Дженнак, вдыхая запахи свежей листвы и цветущего жасмина.

Миновал пятнадцатый всплеск, и сияние купола, знаменуя приход ночи, слегка померкло. Тени поддеревьями сгустились, лотос в водоеме сомкнул лепестки, и Дженнак, будто следуя его примеру, тоже закрыл глаза. Тьма Чак Мооль покорно растаяла перед ним, но тут же вспыхнули яркие краски вечерней зари, поднялись закованные в лед вершины, повис над изломанным горизонтом солнечный диск с протянувшимися в обе стороны алыми крыльями. Он был в Небесных Горах, самом огромном и самом пустынном заповеднике планеты, в краю, где дорогу в людское поселение встретишь нечасто, где настоящими владыками гор, ущелий и воздушных пространетв были орлы и снежные барсы. На склоне ближней горы, у границы льдов, прилепился карниз, укрепленный бетонными балками, ровная площадка в сорок длин копья; посередине нее стоял небольшой двухэтажный хоган со смотровой башенкой, от него тянулась по склону тропа, сейчас засыпанная снегом.

«Снежный лепесток»... так назвала его Айчени... Сердце Дженнака сжалось и не сразу обрело привычный ритм. «Снежный лепесток», их горное убежище! Большую часть времени они жили в Шанхо, но город рос как пена на молодом вине, поглотив сначала первое их поместье, а затем и второе, так что в двадцатом веке пришлось обустраиваться заново, уже в трети соколиного полета от городской черты. Там воздвиглось их новое жилище, достойное рода Джакарры: большой особняк, гостевые хоганы, гаражи, конюшни, яхтенный причал, парк с цветниками и плодовыми деревьями и целый поселок для служителей. Обширное хозяйство, много народа, и всем известно, где обитает Кайн Джакарра... Временами это утомляло. И Дженнак построил хоган в Небесных Горах, в той их части, что граничила с Хингом и считалась самой живописной и величественной. Материалы и работников перевозили по воздуху, и обошелся скромный хоган в целое состояние, но тишина, покой и красоты природы стоили дороже. «Снежный лепесток», их белый дом среди белых снегов...