Цена светлой крови - Ахманов Михаил Сергеевич

Он повернулся к равнине замерзшего моря. Предчувствия были нехорошие; уверенность, что они преодолеют этот путь, не покидала его, но в то же время мерещились извергающие огонь стволы, фонтаны разрывов и темная вода среди треснувших льдин. Правда, мертвых людей он не видел, и это, с одной стороны, успокаивало, а с другой - удивляло: с воздуха можно положить их всех и утопить в раскрывшихся полыньях. На этой ровной гладкой поверхности их караван был заметен как черная гусеница на белом листе.

- Очень заметен! Что днем, что ночью, - пробормотал Джен- нак, озирая предстоящую дорогу. Может быть, стоило не дожидаться вечерней зари, а прямо сейчас гнать упряжки на азайс- кий берег?.. Он бросил взгляд на спящих и покачал головой. Чени побледнела и осунулась, тень усталости лежала на лицах Ирата и Аранны, Логр ворочался и стонал во сне... Амус и Сыновья Зимы выглядели лучше, но им тоже был нужен отдых. Вот псы, те не отощали и не мерзли в своих мохнатых шубах... Однако вечером они полетят стрелой, а сейчас, после блужданий в торосах, их быстро гнать нельзя...

Он сел на нарты рядом с Чени и закрыл глаза. Черная завеса Чак Мооль раздвинулась, и явился ему город за проливом, накрытый семью куполами и сказочно прекрасный: прямые широкие улицы, площади с овальными чашами фонтанов и фонарями из хрусталя и бронзы, лестницы, что тянутся вниз, к подземным ярусам, парк, где склонились над озером ивы, белые дома с балконами и витражами - их степы утопают в зелени, и семь искусственных солнц дарят тепло людям, деревьям и цветам...

Дженнак заставил этот мираж раствориться во тьме. В последние счастливые годы - те, когда он был Кайном Джакаррой, и Айчени еще не покинула их хоган в Шанхо - ему удавалось заглянуть почти в любое место мира. По собственному разумению и воле, хотя другие видения, особенно из будущих времен, были по-прежнему неподвластны, приходили только в крайних случаях и понять их он мог не всегда. О том, что случится с Айчени, и что ожидает его самого, провидческий дар промолчал, но это не удивляло Дженнака - фантомы грядущего редко касались его судьбы. Он никогда не видел мир в другой вселенной, тот, что станет новой родиной для Чени, для него и трех их спутников; это будущее оставалось скрытым. Зато приходили видения из мест, покинутых богами, и, наблюдая их долгие годы, Дженнак составил представление о тех краях, похожих во многом на его планету. Что касалось природы, сходство было поразительным: те же очертания материков, те же климатические зоны, такие же птицы и звери, кустарники, деревья и цветы. Насколько он мог понять, на месте гор были горы, на месте морей - моря, на месте рек - тоже реки, хотя все это имело немного другую форму и протяженность. На континенте, подобном Лизиру, водились львы и слоны, быки и носороги, в областях, похожих па Сайбери и север Эйпоины - волки, медведи, лоси и другая живность, в океанах встречались акулы, дельфины, тюлени и множество рыб, хотя шо-камов он не видел пн раза. Зато сосны были соснами, дубы - дубами, травы так же зеленели, так же цвел шиповник и жасмин, и на горных лугах - гам, где они сохранились - жужжали пчелы. Но взгляд на людей, на города и страны, на жизнь существ, столь же разумных, как сам Дженнак, обнаруживал больше отличии, и если бы пришлось сказать о них в двух словах, были бы они такими: нелепый и жестокий мир. Религии - а было их несколько, и в иных возвеличивались идеи безграничной власти и тотального подчинения, - не смягчали правы и не взывали к совести, по стремились подтолкнуть людей к резне, к уничтожению других народов и племен; народов же этих Дженнак не мог пересчитать, ибо каждое мелкое племя, ничем не отличавшееся от соседнего, объявляло себя независимым, объединялось вокруг властолюбивых вождей и начинало войну, всегда справедливую и священную. Эти войны, потрясавшие мир, привели к созданию оружия страшного и смертоносного: бомб с распадом материи, стиравших в прах города с миллионами жителей; ядовитых газов, способных превратить человека в гниющую падаль; жутких искусственных недугов, от коих не было спасения, так как вирусы и бациллы разносились по воздуху или полчищами мух и крыс. Было и кое-что попроще, знакомое Дженнаку - лучеметы, огнеметы, пулевые метатели, взрывчатые вещества и целый арсенал штыков, клинков, дубинок и ножей. Но было п другое, то, чего Дженнак не понимал, не мог осмыслить, не имея аналогий: способ умерщвления людей определенных рас, лучи, разрушающие психику, болезни, что вызывали бесплодие у женщин и мужчин или убивали младенцев, мощные направленные взрывы, приводившие к смещению пластов земной коры и разрушительным землетрясениям. Мир походил на огромный арсенал, на бомбу с тлеющим запалом, и это, вместе с истощением почв, засоренной землей, водой и атмосферой, вело цивилизацию в тупик. Произошла ли катастрофа или ее удалось избежать, о том Джеинак не знал, но ощущал уверенность, что этим запредельным миром правят страх, обман и чувство близкого конца. Боги наделили его долгой жизнью, но то был не единетвенный дар - другим стали видения, отблески чужой реальности, терзавшие его. И сейчас, по прошествии многих лет, их смысл казался ясным: жестокий урок, пример, которому не надо следовать. Ибо тупики истории тем отличаются от прочих тупиков, что нет из них возврата.

Слушая тихое дыхание Чени, Дженнак глядел на низкое серое небо н думал о том, что оба дара, долгая жизнь и эти видения, одинаково тяжки. Он не мог, как Че Чантар и сеннамит Орх, пятый в их сообществе, уйти и затвориться на века в горной обители, где не достанут беды, и нет иных радостей, кроме познания. Он был другим, не отшельником, не философом, не человеком холодного ума, а сыном лукавого Одисса с горячим сердцем; он скорее бы умер, переселился в Чак Мооль, чем сбежал от мира. Впрочем, «сбежал» не слишком годится, подумалось ему; Орх и Чантар не сбежали, а совершили то, что отвечало их духовной склонности. Их, избранников богов, было пятеро, и были они столь же непохожи друг на друга, как Арсолан па Мейтассу или Коатль на Сеннама. Даже объединившись, не прерывая связь, они оставались разными: воин Невара, ученый Чантар, Орх, судивший всякое дело по справедливости, Айчени, богиня любви, и он, Дженнак-провидец. Каждый делал свой выбор и каждый шел к предназначению своим путем.

И это было правильно.

* * *

В сумерках они вышли на лед. Ветра и снегопада по-прежнему не было, надвигалась ясная ночь, н в небе нажглись первые звезды. В такую погоду они могли добраться до городка и стартового комплекса за два, максимум за три кольца; груз был легок, собаки бежали резво, а люди выглядели отдохнувшими. Но тревожное предчувствие не покидало Дженпака. Он не беспокоился из-за тайонельских следопытов - те продвинулись по берегу на пару тысяч длин копья и встали лагерем; ночью, даже при свете прожекторов, не распутаешь едва заметный след. Зато с юга приближалась плотная туча воздушных машин, видимо винтокрылов; они рассредоточивались над побережьем и заливом, и смысл этого маневра был понятен: перекрыть беглецам дорогу в Азайю. Тайонельцы не были глупцами и верно истолковали след, тянувшийся на север; значит, ясно им, где ловить Джумина Поло - в самом узком месте, в проливе меж двух континентов. Правда, спохватились поздновато, долетят лишь к середине ночи, решил Джеинак; в это время караван уже достигнет азайских берегов.

Но, памятуя, что Одисс помогает лишь тем, кто сам о себе заботится, он попросил Айчени связаться с ракетодромом. Не просить пока о помощи, но предупредить, что Джен Джакарра, он же - Джумин Поло, идет на санях с товарищами через пролив, а за ними - погоня, о причинах которой будет рассказано в должное время и во всех подробностях. Не успели они проехать первую сотню шагов, как Чени уже вступила в переговоры, требуя, чтобы не цолкин с ней говорил, а непременно батаб из высшего ракетодромного начальства. Вскоре нашелся батаб по имени Тополь Канич, и Айчени стала объяснять, кто такой Джеи Джакарра, в каких он нынче обстоятельствах, и что его связывает с Банкирским Домом «Великий Арсолап». То ли батаб оказался понятливым, толи воздействовал на него чарующий голос Айчени, но Канич обещал, что тут же свяжется с Ханаем, с Никлесом Джумой, чтобы личность Джена Джакарры, или Джумина Поло, или их обоих была подтверждена самой высокой инетанцией. Ибо кто выше лорда Никлеса? Только боги и паком Ширетак, глава Очага Великой Пустоты.