Точка Бифуркации #11 - Дейлор Смит

предупредить боевых товарищей о внезапной опасности, но его голос был грубо прерван Риксом, который молниеносно пробил затылок противника своим кинжалом со спины.

Следующие полчаса прошли в размещении наших с Андреем бойцов, которые с нетерпением дожидались в штабе. После зачистки основных точек сопротивления мы смогли безопасно, а главное незаметно для врага, перебросить оставшиеся силы, чтобы подготовиться к следующему этапу операции. Впереди была оккупированная турками база, и уничтожение скопления врага должно стать для нас радостной победой, а для османов — громким сигналом.

Холодный ветер скользил меж острых скал, тучи над ущельем сгущались, перекрывая свет мерцающих звёзд, а внизу, в лагере противника, продолжалась суетливая работа. Я стоял на краю утёса и вглядывался вниз через бинокль, пытаясь уловить изменение обстановки. Мои пальцы, несмотря на тёплые перчатки, понемногу стали ощущать мороз — ночь становилась холоднее.

— Ты начал? — спросил я, не отрывая взгляда от картины внизу.

— Да, — коротко ответил Андрей. Его голос был сосредоточенным, а взгляд также прикован к лагерю.

— Когда они почувствуют? — продолжил я, наблюдая, как один из турецких солдат нервно прохаживается вдоль патрульной линии.

— Уже, — всё так же немногословно ответил княжич.

— А когда поймут? — переспросил я, отрываясь от бинокля и поворачиваясь к нему.

— Трудно сказать. Но думаю, скоро, — на этот раз на лице Андрея проскользнула улыбка, а в глазах сверкнула тень удовлетворения.

Погода в ущелье и так этой ночью была не самой благоприятной — около десяти ниже ноля, а с появлением Белорецкого она и вовсе стала стремительно портиться. Впрочем, таков был план — враг должен прочувствовать все прелести нашего гостеприимства, прежде чем уйти на покой, потому как царь-батюшка завещал заботиться о чувствах ступивших на нашу землю солдат.

С каждым мгновением холод становился ощутимее. Андрей, погружённый в свой процесс, словно вытягивал тепло из воздуха по всей округе, а вместе с ним и улыбки с их наглых рож. Похоже, судьба разбитых парой часов ранее товарищей их особо не трогала. Я невольно передёрнул плечами, чувствуя, как мороз щиплет лицо.

К слову, охрана княжича, привыкшая к таким перепадам температур, всегда была к этому подготовлена — термобельё, утеплённая форма и другие современные решения для борьбы с экстремальными температурами, которые позволяли находиться в компании своего господина в относительно большем комфорте, нежели остальным. А вот мы с моими людьми готовились впопыхах. Что-то, например, дублёнки и шапки-ушанки, мной были припасены уже давно и находились на складе в аномалии, оставалось дело только за доставкой. Остальное, а именно всё то же термобельё, валенки и хорошие перчатки, приходилось добывать по-разному. Часть вещей переместили из Тюмени порталами, кое-что вытащили в городском магазине, здесь же. Правда, пришлось его ограбить — работать в это время суток и при текущем положении дел никто не хотел. Впрочем, «ограбить» — громко сказано: деньги и мой номер для связи мы хозяину всё же оставили.

— Мне бы сигнал какой-то… — произнёс я, возвращая взгляд к биноклю. Костры в лагере становились ярче, но в целом обстановка была по-прежнему спокойной.

— Сигнал, говоришь? — ухмыльнулся Андрей, не отрываясь от своей работы. — Ну-у… как твой младший товарищ в штанах прикажет прятаться — знай, время пришло.

Я опустил взгляд себе между ног, на миг задумавшись над его словами. Такой системы сигналов в бою я ещё, признаться, не встречал. Поймав взгляд Андрея, я заметил, как его губы дрогнули в сдерживаемой усмешке.

— Шутить изволишь, Андрей Евгеньевич, — хохотнул я, отводя взгляд и вновь возвращаясь к биноклю.

Уже через пятнадцать минут в лагере что-то начало меняться. Солдаты, которые ранее казались расслабленными, теперь перемещались быстрее, их движения становились нервными, многие оглядывались по сторонам. Кое-кто доставал из рюкзаков тёплые вещи и укутывался — у остальных, по всей видимости, подобной блажи просто не было.

— Начинается, — отметил я больше себе, чем княжичу.

Через несколько минут лагерь и вовсе ожил. Турки начали стягиваться ближе к центральной точке, пытаясь согреться у костров. Многие разбредались по машинам, заводя технику, другие — по немногочисленным палаткам, внутри которых имелись печки.

Ещё через десять минут влияние Белорецкого на погоду в этом ущелье стало достигать пика. Даже здесь мороз впивался в каждую частицу воздуха, потихоньку пробираясь под одежду. Уверен, что для врагов это ощущалось в разы сильнее.

— Вот тебе и сигнал, — заметил Андрей, опуская руку с биноклем.

— Вижу, — подтвердил я, переводя взгляд на одну из сторожевых вышек. Часовой на ней прыгал на месте, пытаясь согреться, его винтовка покачивалась в руках.

— В целом, это только начало, — продолжил Андрей, его глаза загорелись холодным блеском. — Через час они будут проклинать это место.

Я усмехнулся, ощущая, как волнение уступает место удовлетворению.

— Нет, час мы ждать не будем, — качнув головой, бросил я. — Я к тому времени сам окоченею, — и следом добавил уже в рацию, до сих пор не издавшую ни звука. — Всем приготовиться.

Следом отдав ментальный сигнал к атаке для бесов, я коротко взглянул на Андрея и кивнул. Он поднял руку, и температура, казалось, упала ещё ниже.

— Может, мы вернёмся в штаб, а ты тут просто всю долину заморозишь, и всё на этом? — качнув головой, бросил я.

Один из моих демонов, находившихся во вражеском лагере с термометром в руках, докладывал об экстремальных минус пятидесяти пяти…

— Нет, слишком большая площадь.

Долина, на которой располагалась захваченная врагом база, была длиной чуть меньше километра, тогда как по ширине достигала не более трёх сотен метров.

В этот момент в небе над лагерем появились мои демоны. Тёмные силуэты, стремительно проносящиеся сквозь облака, несли с собой смертельный груз — авиабомбы, склад с которыми они заранее устроили в соседнем ущелье.

Бабах!

Бабах! Бабах! Бабах!

Первая бомба упала с оглушительным взрывом, озарив ущелье ярким светом, разорвав землю в центре лагеря и вызвав шквал разрушений. Турки закричали, но их голоса заглушались гулом разлетающихся обломков. Паника охватила лагерь. А затем, спустя несколько коротких мигов, взрывы стали звучать без остановки. В разные стороны летели тела солдат, словно игрушечные фигурки, крики которых утопали в хаосе. Покорёженная техника, переломанные металлические конструкции и куски скальных пород смешивались с асфальтом, снегом и наконец — поражающей частью этих самих бомб, следом же с бешеной скоростью разлетаясь по всему ущелью. Огромные огненные столбы поднимались к небу, обрушивая вниз