Сражение за Варшавское шоссе. Битва за Москву - Сергей Егорович Михеенков

и Барон. Так вот именно с этим лазаретом был оставлен старшина сапёрной роты первого батальона 1312-го стрелкового полка учёный с мировым именем, астроном, исследователь Тунгусского метеорита Леонид Алексеевич Кулик[52].

Учёному было 58 лет, когда он ушёл на фронт. Ушёл, по его собственному признанию, после того, как 3 июля по радио прослушал речь Сталина, его обращение к народу: «Братья и сестры…»

Размышляя о феномене стойкости и победы Красной армии под Москвой, я снова и снова прихожу к одной и той же мысли, которая сформировалась уже в стройное и твёрдое убеждение в том, что Московское сражение выиграла не Красная армия, вернее, не совсем Красная армия, а народ, надевший шинели и взявший в руки винтовку. Армии мирного времени очень сильно отличаются от армий воюющих, армий периода войны. Первые существуют по большей части для формирования так называемой военной доктрины, совершенствования вооружения, для государственного престижа, а также для парадов. Последнее подчас оказывается решающим в оценке армии государством и правителями. В Великой Отечественной войне нашего народа против Германии и её союзников воевали две армии. Первая дралась летом на границах по Бугу, Неману и Пруту – Днестру. Она в основном погибла, пытаясь остановить немецкие войска в районе Минска, Киева, Смоленска и Пскова. Из-под Москвы немцев погнала уже другая армия. В окопах возле Латышей, Кирова, на реке Протве, Оке и Наре сидели уже другие бойцы и командиры. Такие как полковник Фёдор Андреевич Волков и старшина Леонид Алексеевич Кулик. Да, именно так. Потому что так же, как и первый владел искусством управления войском, второй умел исполнять приказы непосредственно в окопе. Учёный Кулик был профессиональным солдатом в большей степени, чем любой военнослужащий РККА, отслуживший срочную службу и призванный в качестве резервиста на прежнюю должность. Профессор Кулик был русский солдат, обученный и воспитанный Русской императорской армией. Дело в том, что ещё в 1904 году он успешно окончил Тираспольскую полковую школу. Воевал в Первую мировую войну на германском фронте в чине поручика. Так, старшина сапёрной роты первого батальона 1312-го полка 17-й стрелковой дивизии Кулик службу знал, пожалуй, лучше многих своих непосредственных начальников. Профессор умел обращаться и с винтовкой, и с пулемётом. Знал и минно-взрывное дело. И как среднестатистический солдат, конечно же, по многим параметрам превосходил среднестатистического солдата вермахта. Вот только годков профессору из бывших поручиков было многовато. Ведь фронт – это не партизанский отряд. Фронт – тяжелейшая, каждодневная физическая работа при минимальном времени, отводимом на отдых и сон. Такой ритм по силам только молодому организму.

Л.А. Кулик погиб. Вначале он остался среди раненых в лазарете во Всходах. Работал в качестве санитара и медбрата, являясь уже военнопленным. Всходы и вся Смоленщина в октябре 41-го были оккупированы. Потом, когда Красная армия ударила из-под Москвы и немцы начали отводить свои войска, был переведён в Спас-Деменск. Там началась эпидемия тифа. Заразился и умер. В Приложениях даны уникальные материалы, собранные потомками великого учёного и солдата.

Старшина сапёрной роты, раненный в ногу, описал фрагмент боя (см. Приложения), когда полковые колонны 17-й стрелковой дивизии пошли на прорыв через болотистый брод речки Малая Ворона. Это была ночь с 6 на 7 октября.

Два взвода караульной роты, усиленные несколькими установками счетверённых пулемётов, и два танка прикрывали отход дивизии. Двигались на Городечню и Ключики. Вначале всё шло хорошо. Часть колонны благополучно переправилась через брод. Но вскоре немецкая разведка обнаружила их движение. Начался миномётный и артиллерийский обстрел. Потом переезд атаковала пехота противника. Путь вперёд прокладывали ручными гранатами и штыками.

Через Малую Ворону прорвались с большими потерями.

Утром полковник Козлов отдал последний приказ: разделиться на мелкие, до 100 человек, группы и пробиваться на восток, в район Медыни и Белоусова. Были назначены командиры групп. Самую многочисленную повёл сам полковник Козлов.

Судьба каждой из этих групп, а их были десятки, сотни, судьба одиночек, пробиравшихся к своим по занятой врагом территории, это десятки и сотни сюжетов, подчас захватывающих, трагических, героических. Но кто о них знает? Героев и действующих лиц этих историй почти уже не осталось в живых. О каждой из групп, состоявшей подчас из двух-трёх-пятерых человек, можно написать книгу – повесть страданий и надежд. А говорят, что о войне уже всё написано…

Краевед Игорь Роганов из г. Костерёва собрал вот какую статистику: из Петушинского района (в тот период Московской области) на фронт в ополчение ушло около 3000 призывников, многие из них попали в 17-ю стрелковую дивизию, с фронта вернулось около 200 человек. 90 процентов погибли и были пленены именно в боях под Латышами, Леоновом и на Варшавском шоссе с 3 по 6 октября 1941 года. Список ополченцев из Книги Памяти города Петушки частично публикуется в Приложениях.

Поисковики, работавшие на раскопках в районе Латышей и Вороновки в середине 90-х годов, показывали мне свои находки. Погибшие в основном лежали в воронках или в своих окопах. При них находили оружие, снаряжение и личные вещи. Стволы винтовок системы Мосина, подсумки с нерасстрелянными обоймами патронов, ремни и много стреляных гильз на дне ячеек. Бутылки с зажигательной смесью или бензином. Гранат мало. Среди личных вещей – домашние полотенца, смена неармейского нижнего белья. Бритвенные и письменные приборы. Некоторые из них свидетельствовали о том, что владельцы их были людьми городскими и до войны занимались умственным трудом. Когда металлоискатель включали вверху, на брустверах ячеек, он звенел непрерывно – брустверы буквально набиты пулями и осколками.

7 октября выпал первый снег. Дорога на восток стала ещё труднее и невыносимей. Накопившаяся усталость и подавленность от поражения, разгрома, пережитого у Латышей и Новоалександровского, давали о себе знать – у некоторых не выдерживали нервы. Вскоре закончились продукты. В деревни заходить опасно. Там стояли немецкие танки. По просёлкам стрекотали немецкие мотоциклы. По Варшавскому шоссе курсировали дежурные танкетки. Кроме того, двигались нескончаемые колонны бронетехники и войск. И это тоже натягивало нервы.

Вот почему большинство пленных в немецких учётных карточках помечены 5, 6, 7-м числами октября 1941 года.

В оперативной сводке за 14 октября сообщается: «…В отделы штарма прибыли отсутствовавшие 9 чел., в том числе начальник артиллерии армии генерал-майор Офросимов, начальник оперотдела армии полковник Сафонов, командир 17 сд полковник Козлов, военком артотдела штарма старший политрук Токарев и группа командиров и сотрудников штаба в количестве 5 человек»[53].

Каким образом в группе 17-й стрелковой дивизии, возглавляемой полковником Козловым, оказалась, по существу, вся оперативная группа 33-й армии, в которую в тот период формально входила