Сражение за Варшавское шоссе. Битва за Москву - Сергей Егорович Михеенков

На большее ни у кого из начальства тогда души для благодарности курсантам не хватило. Это потом уже, в мемуарах…

Эх, слаб человек.

А ведь в истории обороны ильинских рубежей и боёв Передового отряда старшего лейтенанта Мамчика были подлинные герои. К примеру, подвиг расчёта 45-мм орудия лейтенанта Афанасия Ивановича Алёшкина. Алёшкин дот… Лейтенант Алёшкин со своими учениками, курсантами 4-й батареи ПАУ занимал дот у деревни Сергеевка. Немцы никак не могли обнаружить искусно замаскированную позицию артиллеристов. Это было 16 октября (в Москве в этот день была паника, начался бег, закрылись заводы, не работало метро, не ходили трамваи, мародёры грабили магазины), в самый трудный день обороны Ильинского сектора, когда часть дотов и окопов сводного курсантского полка была уже захвачена противником и у оборонявшихся начали заканчиваться боеприпасы. Дот, занятый расчётом лейтенанта Алёшкина, был замаскирован под стенку сарая. Как только немцы решались идти вдоль шоссе вперёд, курсанты производили несколько выстрелов. Немецкие танки снова горели и снова пятились назад. Немцы обработали площадь из миномётов, и угол бетонного сооружения открылся. Тогда они подвезли 88-мм зенитную установку и начали стрелять по позиции курсантов. Снаряды взрывались внутри дота, и там уже никого не должно было остаться в живых. Но взвод солдат, которые отправились к доту собирать трофеи, внезапно был встречен огнём ожившей «сорокапятки». Дело в том, что лейтенант Алёшкин, изучив методику артиллерийского огня и последующих действий пехоты и танков противника, приказал после каждой серии выстрелов быстро выкатывать свою учебную пушчонку из бетонного укрытия. Обстрел курсанты пережидали на запасной позиции, а когда он заканчивался, закатывали «сорокапятку» обратно. 17 октября к доту подползли немецкие сапёры и взорвали его вместе с отважным гарнизоном.

Известны факты, что некоторые доты продолжали держаться до 20 октября, когда немцы уже захватили и Ильинское, и Кудиново, и вышли к р. Наре. Начальник училища генерал Смирнов, хорошо зная характер своих питомцев, разослал посыльных, и те ночами обшаривали окопы и руины дотов. В некоторых были живые.

В Подольске были собраны остатки сводного курсантского полка, примерно около 400 человек. Из 2500 человек. Их погрузили в эшелоны и отправили в Иваново и Бухару. ППУ – в Иваново. ПАУ – в Бухару.

И снова не могу удержаться от пересказа потерянного письма. Курсант N выбрался из Ильинского ночью 18 октября. В их окоп пришёл посыльный и передал устный приказ начальника училища: сниматься и с оружием отходить вдоль шоссе на совхоз Кудиново, а далее на Подольск. В окопе их осталось двое. N наконец-то раздобыл себе исправную винтовку. До боёв на Ильинском рубеже у него была учебная СВТ, вся разболтанная, без ремня, без мушки. Мушку N приделал к ней в Воронках на рассвете 6 октября перед наступлением на Юхнов. «Мой окоп, – писал он, – оказался на краю картофельного огорода. Рядом изгородь из жердей. Смотрю, в столбе торчит старый ржавый гвоздь. Я его вытащил, выпрямил, отрубил сапёрной лопаткой кусочек и заклепал его в лунку на стволе. А ремень снял с себя. Подпоясался куском телефонного провода, который нашёл по дороге». Когда N со своим товарищем пробирался к лесу, их обстреляли из Ильинского. До леса он добежал один. В лесу отдышался. Решил идти на восток вдоль дороги. Когда вышел к опушке, чтобы взглянуть, что творится на шоссе, его окликнули: «Эй, мудак подольский!..» Он оглянулся и увидел бойца. Тот держал на плече ручной пулемёт и с усмешкой смотрел на N. За спиной сумка с запасными дисками. Как потом выяснилось, все диски пустые. Это был боец одного из полков 312-й стрелковой дивизии. Он поделился с N сухарями. Дальше пошли вместе. Вышли к Наро-Фоминску. Бойца-пулемётчика отправили на сборный пункт, а N на Казанский вокзал – там находился сборный пункт. А дальше была дорога в Бухару…

Подвиг 17-Й Дивизии

«Родные мои… я трепещу за вашу судьбу. Крепко целую…» Из письма ополченца Л.А. Кулика родным

Дивизия первого формирования. Советско-финская война. Бои под городом Лидой: «…застрелиться было нечем». Остатки шли на восток. Расформирование. Второе формирование. Московские ополченцы – жители Замоскворечья, а также деревень и небольших городов Московской области. Латыши, Старые Ближевичи, Ковалёвка… Тревожная ночь со 2-го на 3-е. Панике не поддались… Первый бой у деревни Латыши. Второй бой у деревни Латыши. Как дрались петушинские мужики. Окружение. Разгром. Прорыв на восток. Ополченец Кулик. Переформирование и новая оборона. На Протве. Арест и «расстрел» полковника Козлова. Последний бой красноармейца Пальцева и его товарищей

17-я стрелковая дивизия первого и второго формирования…

Судьба этой дивизии, так же, впрочем, как и судьба её командира полковника П.С. Козлова, в истории битвы за Москву оказалась очень короткой и драматичной. В октябре 41-го именно 17-й, возможно, как никакой другой, довелось хлебнуть полной мерой чашу страданий, горечи и мужества, выпавших на долю оборонявшейся стороны. И дивизия, и её командир словно для того и появились в истории Великой Отечественной войны, чтобы мелькнуть под Москвой кратким эпизодом, в котором сконцентрировалась вся трагедия, весь ужас этого колоссального по своим масштабам и ярости сражения, и исчезнуть на десятилетия.

У нас богатейшая история. А потому люди, профессионально ведавшие ею, не дорожа, разбрасывались этим богатством, многое прятали, угождая лицам и тенденциям, царившим в то или иное время, держали под спудом. А когда кое-что из спрятанного вдруг просачивалось на страницы журналов, газет или книг, эти профессионалы позволяли себе грубый окрик. Или, когда это не имело действия, начинали интриговать. В итоге всё оставалось на своих местах. К счастью, сейчас, когда доступными стали некоторые полки архивов, положение несколько изменилось. Хлынул поток ранее закрытой информации, и замалчивать некоторые очевидные факты стало невозможно. Хотя противостояние продолжается.

Но вернёмся к 17-й стрелковой дивизии.

История этого воинского соединения РККА началась в 1918 году, когда в Смоленске были слиты Смоленская и Витебская пехотные дивизии в одну. Дивизия принимала участие в Советско-финской войне, отличилась и была награждена орденом Красного Знамени. Июнь 41-го застал её в летних лагерях под Витебском и Полоцком. Через месяц в составе 4-го стрелковго корпуса 13-й армии вступила в бой под г. Лида. Выжившие в тех боях вспоминали, что дивизия была крайне слабо обеспечена всем необходимым для ведения боевых действий, в том числе патронами. Бывший красноармеец А.Н. Семяшкин: «Не то что воевать – застрелиться было нечем!» Основной состав погиб в белостокском котле в июле 1941 г. Остатки прорвались на