Восприятие мира у детей - Жан Пиаже

их повалить, почувствуют? – Да». «Стена знает, что она в доме? – Нет. – А знает, что она высокая? – Да. – Почему? – Потому что она совсем высоко, она знает, что она так высоко!»

Рейб (8;7): «Вода что-нибудь чувствует? – Нет. – Почему? – Потому что вода расходится [= она жидкая]. – А если поставить ее на плиту, она почувствует жар? – Да. – Почему? – Потому что вода холодная, а огонь горячий. – А дрова что-нибудь чувствуют? – Нет. – Когда горят, чувствуют это или нет? – Да, потому что дрова не могут защититься [!]. – Так чувствуют или нет? – Чувствуют».

Все эти случаи похожи друг на друга и исключают возможность простого внушения. При этом они достаточно нюансированы. Ребенок охотно наделяет сознанием все вещи, но вещи сознают не все. Так, ребенок отказывается допустить, что камешек чувствует укол, что солнце знает, сколько нас в этой комнате, что очки или пуговицы знают, где они находятся, и т. д. Зато как только появляется какая-то деятельность, и особенно сопротивление, появляется и сознание: по мнению Кена, корабль знает, что несет груз, но стол не знает, что его несут; по мнению Жуиля, ветер чувствует преграду, но стол не чувствует ничего, пока его не начнут ломать; по мнению Рейба, дрова чувствуют, что горят, потому что «не могут защититься», и т. д. Такие случаи интерпретировать просто. Говорить, что ребенок «наделяет вещи сознанием», можно разве что в чисто метафорическом смысле. На самом деле он никогда или почти никогда (хотя изредка так бывает, см.: L.P., с. 264) не задавал себе вопрос, сознают вещи что-нибудь или нет. Не проводя никакого различия между мыслью и физическими объектами, ребенок просто не задумывается о возможности действий, не сопровождаемых сознанием. Для него деятельность всегда имеет намерение и всегда сознательна. Если стену повалить, она это обязательно почувствует, если камень расколоть, он это поймет, если корабль нагрузить, ему придется сделать усилие, и т. д. Здесь проявляется первичное неразделение действия и сознательного усилия. Соответственно, настоящая задача в том, чтобы выяснить, как ребенок придет к осмыслению бессознательного действия, разделяя два понятия: действие и осознание действия, а не в том, чтобы понять, почему у детей сознание и действие кажутся неразрывно связанными.

Если бы мы хотели найти сходство между этими ответами детей и верованиями примитивных обществ, то областью поиска был бы не аффективно заряженный анимизм социальных ритуалов, а примитивные представления о физике. Мах упоминает по этому поводу историю индейского вождя Шуара, который объяснял, почему его людям не удается перебросить камень через пропасть: это потому, говорил он, что пустота тянет камень вниз, так же как она тянет и нас, вызывая головокружение, и камень теряет силы, необходимые для перелета через пропасть[29]. В связи с этим Мах заметил, что у примитивного мышления есть непреодолимая склонность рассматривать каждое субъективное ощущение как всеобщее.

И все же есть факты, осложняющие интерпретацию. Зададимся вопросом: действительно ли ответы, которые мы только что проанализировали, примитивны и относятся к первой стадии детского анимизма? Ведь мы знаем исключительные случаи испытуемых 5–6 лет, которые находятся на поздних стадиях, а главное, нам встречались дети 4–5 лет, у которых анимизм выражен весьма слабо.

Вот, например, наш разговор с Гонтом (4 года): «Солнце знает, что ты здесь? – Да. – Оно знает, что ты сейчас в этой комнате? – Ничего оно не знает». «Оно знает, когда заходит? – Ну да, знает. – А оно знает, когда наступает ночь? – Ну нет!» и т. д.

Но проанализировав эти ответы и приняв во внимание трудности опроса в этом возрасте (а при используемой методике они значительны), мы понимаем, что сопротивление детей носит в основном языковой характер. Малыши плохо понимают термины «знать» и «чувствовать» и придают им более узкий смысл, чем взрослые. «Знать» – это что-то вроде «узнать» или «знать как взрослые». Поэтому Гонт и отрицает, что скамья может знать, ведь «скамья не человек». А «чувствовать» означает «чувствовать боль», «кричать» и т. д. Вероятно, у маленьких детей просто нет слова для понятия «сознавать что-либо». Отсюда аномалии, наблюдаемые у испытуемых в этом возрасте.

Таким образом, можно допустить, что данная группа ответов действительно характеризует первую стадию. На первой стадии все тела, даже неподвижные, могут обладать сознанием, но сознание обязательно связано с каким-то действием, причем тело либо действует само, либо подвергается действию извне. В среднем эта стадия длится до 6–7 лет.

§ 2. Вторая стадия: сознанием обладает все, что движется

Уже на первой стадии дети связывали сознание с каким-то движением, по крайней мере в случае, когда деятельность предполагает движение. При этом сознание приписывали любому телу, будь то стена или гора и т. п. На второй же стадии сознанием наделяются только подвижные тела: не те, которые приводятся в движение от случая к случаю, а те, которые движутся постоянно, или суть их деятельности собственно в движении и состоит. Таким образом сознание получают облака, светила, реки, ветер, огонь, средства передвижения и т. п.

Монт (7;0): «Солнце знает, что оно светит? – Да. – Почему? – Потому что оно из огня». «Оно знает, что мы здесь? – Нет. – Оно знает, что погода хорошая? – Да». Точно так же обладают сознанием ветер, облака, ручьи и дождь. «Ветер что-нибудь чувствует, когда дует в стену дома? – Да, он чувствует, что ему не пролететь дальше». «Велосипед знает, что едет? – Да. – Он знает, что едет быстро? – Да. – А сам он может ехать? – Нет» и т. д. А вот скамьи, стены, камни, цветы и т. п. не знают и не чувствуют ничего. «Эта скамья знает, что она в классе? – Нет. – Почему? – Она не умеет говорить. – А она знает, что ты на ней сидишь? – Нет. – Почему? – … – А если ты по ней ударишь, если ты ее сломаешь? – Нет» и т. д.

Выбор Монта вполне понятен, хотя сам он его не объяснил. В следующих примерах дети выражаются более прямо:

Каэ (11 лет) спонтанно связывает сознание с движением: «Солнце что-нибудь знает? – Да, оно греет. – Оно знает, что вечером спрячется? – Да, потому что оно видит перед собой облака… нет, не знает, это же не оно само прячется. Это облака перед ним проходят». Значит, если бы солнце пряталось само, оно бы об этом знало, но раз оно спрятано чем-то другим, оно об этом и не знает. «Велосипед знает, что едет? – Да, он чувствует землю». «Машина знает, что движется? – Да, она чувствует, что она уже в другом месте».

Вог (8;6): «Луна знает, что светит? – Да. – Почему? – Потому что