Под одним небом - Валентина Мельникова

да ещё и семейную жизнь в придачу, явно наслаждался происходящим в его жизни. И я была рада видеть, как его глаза, несмотря на усталость, светятся счастьем.

– Когда ты приедешь? – спустя полтора часа нашей беседы (что редкость, обычно у нас было гораздо меньше времени на это), поинтересовался Ларри, снова приближая лицо к камере.

– Соскучился? – поддела его я.

– Конечно, – улыбнулся он. – А ты?

– Я тоже. – И, подумав, ответила. – Через пару деньков. Встретишь?

– Если получится, – честно ответил он.

И я не могла на него обижаться. Ну не может у нас быть нормальной семьи. Нельзя нам просто так выйти из дома и погулять – за редким исключением, когда совсем уж невмоготу. Но и для этого нужно одеться так, чтобы не привлекать внимание и почти постоянно быть начеку.

А с появлением ребёнка меры безопасности придётся усилить. Ларри уже занялся вопросом укрепления охраны на прилегающей к дому территории: нанял рабочих для возведения большой стены высотой в несколько метров, повсюду во дворе и в саду будут установлены камеры видеонаблюдения, сигнализация. И это не просто так. Сперва меня такие нововведения покоробили. Да, территория вокруг дома у нас большая, и эта стена никак не будет мешать – свет открыто будет попадать в окна дома, и грандиозного сооружения оттуда видно не будет, да и погулять есть где. Но всё-таки, кому хочется ощущать себя заточённой в башне принцессой? Конечно, я почти смирилась: так надо. И я знаю как никто другой, что Ларри делает это для нашей с малышом безопасности. Журналистам эта стена, конечно, не помешает – и через неё пробраться могут. Но препятствий станет больше, а возможностей проникнуть в нашу личную жизнь – меньше.

Моя мама в этих вопросах старалась держать нейтралитет и никак не комментировала ситуацию. Да, ей тоже это не нравилось. И, несмотря на то, что она уже знала Ларри, и мы не первый год были вместе, она по-прежнему не доверяла ему до конца. Ярлык «иностранец», приравнивавшийся в её понимании к понятию «чужой и непонятный человек» навсегда останется в её сердце. Но она приняла мой выбор, и, зная, что я счастлива, согласилась с такой судьбой для своей дочери.

В общем, жизнь не стала сказкой, как многим оно представляется. Но, чего не отнять, у меня интересная жизнь, и вышла замуж я по любви – а для меня это всегда было приоритетным.

Завершив разговор с Ларри, я немного подумала и решила: сделаю-ка я сюрприз. Прилечу завтра вечером. У него выходные – целых два дня, а я тут. Мы и правда соскучились друг по другу. Две недели, обозначенные врачом, ещё не прошли, но чувствовала я себя хорошо.

И тут же, не откладывая, заказала билет на завтра.

Всю дорогу переживала, как пройдёт перелёт. Специально взяла рейс с четырехчасовой пересадкой в Варшаве. Ларри наврала, что поеду с мамой по магазинам, мол, не беспокойся, если сразу не отвечу.

К счастью, больших неудобств в связи с перелётом не испытала, и когда такси уже везло меня по улицам Лос-Анджелеса, сгорала от нетерпения. Из зимы сразу в тёплое лето – непривычно. Врач бы снова сказала, что это плохо для здоровья и большой риск в моём положении. Но я уже не могла дождаться, когда увижу Ларри! Представляла, как удивлённо расширятся его глаза, как на губах появится знакомая мне улыбка, которая постепенно из ошарашенной станет игривой. Как мы вместе пойдём гулять, а потом включим какой-нибудь фильм. И Ларри будет жевать чипсы и стараться вникнуть в сюжет. А потом его внимание станет рассеиваться, и он начнёт болтать: о съёмках, записях в студии, друзьях. Может быть, захочет порепетировать свою сцену, и я буду стараться сохранить спокойствие, хотя это не так легко. Одно дело, смотреть смонтированный и отретушированный до идеальной картинки фильм, где всё на своих местах, и совсем другое, когда твой муж сидит напротив и с различными гримасами пытается передать весь накал эмоций своего героя. Это, правда, смешно. И трудно сдержаться, и засмеяться нельзя – вдруг расстроится? Ларри вообще человек не мнительный, но в сфере кинематографа он считает себя проходимцем, поэтому его очень просто выбить из колеи. Я точно не хочу этого делать. Не хочу ему навредить.

Добравшись до дома, я вручила таксисту положенную за проезд сумму и вышла, отказавшись от помощи. У меня был всего один чемодан, и тот на колёсиках, так что я вполне могла справиться без посторонних.

Сердце радостно билось в груди. Но не только от предчувствия встречи. Я вдруг подумала: а если его не окажется дома?

Однако эти сомнения быстро рассеялись. В коридоре, как и обычно, когда Ларри был здесь, стоял чемодан, и из гостиной на первом этаже доносились человеческие голоса. Не очень похоже, чтоб он смотрел фильм. Значит, кто-то в гостях?

Не то чтоб меня это не обрадовало, просто не вписывалось в идеально отредактированную в моей голове картинку первой в этом году встречи.

На носочках, стараясь не издавать лишних звуков и почти не дыша, я подкралась к двери. Звучала негромкая музыка, и – неожиданно – женский смех.

Я вдохнула побольше воздуха и решительно появилась в дверном проеме – вуа-ля!

И застыла.

Нет, серьёзно, я просто не представляла себе такого развития событий. Никогда, не то что сейчас.

Я не могла даже предположить, что это коснётся нас. Что мы тоже можем быть задействованы в таком сюжете.

В любом случае, не сейчас. Не тогда, когда людям хорошо вместе.

Или мне это только казалось?

Я стояла, прижав кончики пальцев к губам, чтобы не закричать от шока. От боли. И от неожиданности.

На диване перед работающим телевизором сидели двое – Ларри и незнакомая мне блондинка с волосами чуть ниже лопаток, в чёрном коротком платье, закинув ноги на колени моего мужа. Ворот его рубашки был расстёгнут, и девушка, одной рукой обвив шею Ларри, другой скользила по самому краю воротника, касаясь и кожи на груди.

Сбоку был включен камин. На столике рядом с диваном стояли два бокала с вином – почти пустые.

Кажется, я ворвалась и прервала что-то очень личное.

Они заметили меня почти сразу. Девушка сидела ко мне спиной, поэтому ей пришлось изловчиться, чтобы повернуться и хорошенько меня разглядеть. Но она и не думала спускать ноги с моего мужа.

Или, может, она не знает, кто я? Может, меня здесь давно уже за уборщицу держат? Может, и забор здесь строится не для ребёнка? Может, права была мама?

Повод был дан, и упавшее в недры моей души зерно сомнений начало расти очень быстро.

Да какой повод! Это была очевидная истина. Я всё сама видела. Вижу.

Какой же он…

– Сволочь, – прошептала по-русски. Но даже если бы и по-английски – так тихо, почти не размыкая губ, что они бы не поняли.

Ларри быстро сориентировался. Вскочил, так что ноги блондинки тут же оказались на полу, и сделал пару шагов навстречу:

– Энн! – но вовремя остановился. Повернулся к девушке. – Тей, тебе лучше уйти.

Тей? Так вот оно что! Эта история, оказывается, давно уже развивается за моей спиной!

Девушка, не произнося ни слова, грациозно поднялась, взяла свою сумочку с барной стойки и пошла мне навстречу, бесстыдно глядя в глаза. Поравнявшись, она фыркнула, словно говорила: «Я победила. Я уже победила».

Это было так подло. Так унизительно.

Впервые после того, как мы с Ларри стали встречаться по-настоящему, я подумала о том, что, может быть, и впрямь совершила ошибку, когда согласилась на всю эту авантюру – сперва с переездом в Лондон, затем – поверив в искренность чувств Ларри Таннера. Нет, он, возможно, не лгал мне, и впрямь был увлечён какое-то время. Но это время закончилось. И теперь… Что теперь? Развёлся, если бы не беременность? Но ведь мы оба хотели этого. Неужели всего за пару месяцев всё изменилось?

Ларри, дождавшись, пока Тей уйдёт, снова сделал шаг мне навстречу, но я поспешила выставить вперёд руку.

Он всё понял без слов.

– Энн, пожалуйста, не делай поспешных выводов. Давай мы просто поговорим.

– Просто поговорим?

О, как спокойно и как холодно