Под одним небом - Валентина Мельникова

Но в этой ситуации – я отчётливо осознавала сей факт – мне было необходимо принять решение самой. Нельзя сваливать ответственность на других. Так же как когда-то я сама приняла решение о переезде в Лондон.

Готова ли я всё забыть, зачеркнуть, жить дальше без Ларри?

И вот тут тот самый веский аргумент, который у меня был, и давал о себе знать. Я не готова. Я люблю Ларри. Очень сильно люблю. Настолько сильно, что готова простить ему эту ошибку.

Да, мне больно. Да, он почти совершил маленькое предательство, но если он сделает шаг навстречу и захочет сохранить нашу семью, я готова закрыть глаза на этот раз. Готова поверить ему опять и жить, не оглядываясь.

Я вновь вернулась в спальню, достала из тумбочки и перечитала его письмо для уверенности.

Мы не можем нарушить данные друг другу клятвы. Нельзя позволить собственной гордости, эгоизму, ущемлённому самолюбию всё разрушить. Это не значит, что я готова прощать его вечно. Это значит, что я хочу дать ему шанс. Люди ошибаются, и я тоже не ангел – сколько нервов ему помотала? Отступился бы от меня Ларри в такой ситуации? Обиделся бы – конечно. Какое-то время даже не стал бы со мной разговаривать, но потом всё равно бы смягчился. Вот это – любовь. Умение прощать, терпеть, доверять. Позволить исправиться.

Мне не нужно было даже звонить маме, я знала, что она бы сказала мне то же: семья – это не только пряники, но и умение смиряться, идти на компромисс, прощать. Взялся за гуж, как говорится у нас в России, не говори, что не дюж. Утро вечера мудренее. Сегодня мне немного легче. Молодцы всё-таки англичане, что придумали этот ящик первой ссоры. Это письмо мне здорово помогло вправить мозги на место и расставить приоритеты.

Тей думает, что она выиграла? Но Ларри по-прежнему мой муж, и если его намерения совпадают с моими, я никому не позволю разрушить наш брак.

С этими мыслями я заметно приободрилась и, наскоро позавтракав, собралась и отправилась в лечебные для девочек места – проветрить мозги, прикупить что-нибудь из одежды и книг, пофотографировать интересные места и людей. По дороге забрела и в салон красоты. Видимо, довольно элитный, потому что интерьер и приятного вида девушка, которая тотчас подошла ко мне с дружелюбной улыбкой – всё говорило о солидности заведения и трепетном уважении к клиентам.

– Я хочу стрижку – до плеч, – показала рукой на всякий случай желаемую длину, и девушка кивнула.

– Окрашивание? Мелирование? – и ещё несколько слов, которые я не смогла понять и перевести.

Мотнула головой.

– Нет, – на всякий случай показала рукой на свой живот и улыбнулась. – Только стрижка.

Девушка понятливо улыбнулась и кивнула.

– Желаете получить ещё какие-нибудь услуги? Маникюр? Массаж?

– Маникюр, – кивнула я.

И спустя пару минут меня передали в руки профессионалов. В то время как мужчина лет сорока, довольно экзотического вида, со множеством татуировок на теле, занимался моими волосами, девушка – испанка на вид, чуть старше меня – принялась обрабатывать мои ногти. Обычно я занималась ими сама. Красила обычным лаком, потому что как раз через неделю (а именно столько у меня и держался обычный лак) маникюр мне надоедал, и я выбирала другой цвет. Это не занимало много времени, и я в это время слушала радио, смотрела в полглаза кино или общалась по скайпу с мамой, Ларри или подругами.

Когда спустя полтора часа меня подвели к зеркалу, я улыбнулась счастливой улыбкой. Другое дело. От этой девушки не захочется уходить. Она улыбается, она выглядит ухоженной, ей нравится жить. Её хочется любить.

– Спасибо, – произнесла я от всей души и направилась оплачивать оказанные услуги, ещё раз убедившись в том, что салон и впрямь элитный. С другими ценами в Лос-Анджелесе не сравнивала, но дешёвым моё сегодняшнее времяпрепровождение точно не назовёшь.

Вернулась домой я, тем не менее, в отличном настроении и почти выбросив из головы все тревожные мысли. Всё это время я была совершенно уверена, что мы с Ларри помиримся, а теперь вдруг задумалась.

А если в его планы это не входит? Если я зайду сейчас домой, а он ждёт меня на чемоданах и с хмурым, совершенно чужим и незнакомым мне выражением лица сообщит о том, что нам нужно расстаться, и он поживёт пока в другом месте? У Тей, например.

Я застыла на пороге, ни на что не решаясь. Однако войти в дом все равно было нужно.

Пусть будет как будет. От судьбы не уйдёшь.

Потянула на себя дверь, включила свет.

Тишина.

Неужели его всё ещё нет дома? Может быть, он решил уйти, даже не поговорив? Может быть, решил, что вчерашнее моё поведение всё сказало?

Я прошла вглубь дома, прислушиваясь к каждому звуку и всё больше испытывая растерянность. Не так я всё это себе представляла.

Из гостиной, которая была совмещена с кухней, неожиданно появился Ларри, и я вздрогнула.

Он поднял руки, в одной из которых держал кухонное полотенце, и смущённо произнёс:

– Извини, не хотел пугать тебя.

Я настороженно осмотрела его. В брюках, белой рубашке, застёгнутой на все, кроме самой верхней пуговицы, но с растрёпанными волосами. Обычно он дома так не ходит, любит свободный стиль.

Я не знала, что спросить, поэтому какое-то время между нами витало напряжённое молчание. Наконец Ларри собрался и с приглашающим жестом произнёс:

– Поужинаем?

Я сделала пару шагов в указанном им направлении и замерла на пороге гостиной.

В полумраке горели зажжённые на подоконниках и столе свечи в красивых подсвечниках, бокалы и блюда на бордовых салфетках, гитара в углу.

Я не могла поверить в то, что Ларри и впрямь устроил нам романтический ужин. Я ожидала чего угодно, но такой развязки истории… Он и впрямь лучше, чем я вчера о нём думала.

– Я прочитала твоё письмо, – произнесла я хриплым голосом и негромко откашлялась. Это всё от волнения. Честное слово, мне кажется, в день нашей свадьбы я не испытывала такого же чувства трепета как сейчас, когда всё уже решено в нашу пользу, но мы никак не можем в этом друг другу признаться.

– Я тоже твоё прочитал, – он не сводил с меня глаз, и я с него – тоже.

– Я не помню, что написала там, – засмеялась в ответ.

В секунду всё напряжение спало, и мы снова стали родными людьми. Дышать стало легче, и я решительно двинулась в сторону стола, чтобы разглядеть, что он там приготовил.

Ларри как будто разгадал мои мысли, глядя, с какой заинтересованностью я оглядываю блюда.

– Извини, готовить я не умею, поэтому решил не отягчать свою вину ещё больше и заказал еду в ресторане.

– А гитара? – кивнула в сторону инструмента. – Ты мне хочешь что-то сыграть? Что-то новое?

– Да. Вчера написал. Не знаю, правда, можно ли такое показывать…

– Мне – можно, – уверила его я и села за стол. – Ну-с…

Ларри с улыбкой раскупорил бутылку вина и разлил по бокалам.

– Мне нельзя, – запоздало напомнила я.

Ларри спохватился и достал откуда-то из-под стола огромную бутылку гранатового сока.

– Я позаботился об этом. Наши напитки даже не будут отличаться по цвету.

Он извлёк из шкафчика новый бокал и налил туда сок. Я приняла из его рук напиток и приподняла вверх, готовясь сказать традиционное «Cheers!» – слово, которое употребляют перед тем, как выпить, если нет тоста. Но Ларри неожиданно опустил свой стакан и с совершенно безрадостным лицом произнёс:

– Я хотел извиниться за вчерашнее. Просто представил, как бы повёл себя в такой ситуации, если бы оказался на твоём месте, и всё понял.

Он поднял на меня глаза, ожидая решения.

Несколько секунд я молча смотрела на него, изучая. Блики неровного света свечей падали на его лицо, делая его таинственным и особенно красивым. Да, когда я была маленькой девочкой и не пользовалась популярностью в школе – была «серенькой» и незаметной, когда лежала в кровати перед сном и смотрела в окно на ту звезду, что сияла в моё окно, и верила, что это моя связь с суженым, когда мечтала перед сном о самом