Там, где поют соловьи - Елена Чумакова

было меж ними размолвки. – Я за мужем как ниточка за иголочкой! И пирожков в дорогу напекла…

Прасковья ничего ей не ответила и, проводив гостей, вернулась к своим нескончаемым домашним хлопотам.

Глава 7. Фифа

Май 1930 года, Ленинград.

Велосипед, слегка подпрыгивая, вилял по проселочной дороге, объезжая выступающие корни вековых сосен. Стелла, сидя на раме, держалась за руль обеими руками и мурлыкала модную песенку, наслаждаясь запахами соснового леса. Валерка фальшиво подпевал, крутил педали и счастливо улыбался. Через неделю Морковка станет его законной женой. А пока он вез свою невесту знакомиться с родителями. Слева между оранжевыми стволами сосен замелькала искрящаяся на солнце озерная гладь. Проселочная дорога, по которой они ехали от станции, влилась в шоссе, велосипед легко помчался по асфальту. Вскоре путь преградил шлагбаум. Из будки КПП вышел солдат и потребовал пропуск. Стелла притихла, наблюдая, как Валерка предъявил потрепанный кусок картона охраннику. Тот поднял шлагбаум, и они въехали на огороженную забором территорию.

– Куда это ты меня привез? Почему охрана, пропуска? – удивилась Стелла.

– Это территория дачного поселка обкомовцев. Отец у меня обкомовский служащий. Герой гражданской войны, между прочим.

Шоссе сделало поворот, и перед Стеллой возник сам поселок. Она с любопытством вертела головой. По берегу озера тут и там рассыпаны нарядные, словно игрушечные, деревянные дома с верандами, мезонинами, резными балкончиками. Большие окна, словно распахнутые глаза, смотрели на озеро. И никаких заборов, грядок, клумб! Только гамаки, висящие между соснами, теннисные столы, шезлонги, выложенные из камней кострища. От каждого дома к озеру убегала дощатая дорожка, переходящая в мостки. Кое-где к мосткам были пристроены купальни. Возле свай покачивались на воде лодки. Вся эта картина манила расслабленностью, так и тянуло сесть на край мостков, опустить ноги в прохладную воду, а потом растянуться в гамаке с книжкой… и ждать, когда позовут к накрытому столу.

Справа от дороги стояло кирпичное здание с высоким крыльцом. Над входом вывеска «Продмаг». Возле магазина припарковался черный автомобиль с открытым кузовом. Дальше, на поляне, была волейбольная площадка. Оттуда доносились звонкие удары по мячу и крики болельщиков. Стелле захотелось одновременно и упасть в гамак с книжкой, и попрыгать с мячом в компании загорелой молодежи, и целоваться в лодке с Валеркой. И еще очень хотелось есть.

Валерка словно прочитал ее мысли:

– Давай заглянем в магазин, купим родителям гостинец к обеду.

– Ой, а я не взяла с собой продкарточки…

– Здесь они не нужны. Были бы деньги.

– С этим тоже не густо.

– Ерунда, у меня есть. Пошли.

Валерка прислонил велик к стене, легко взбежал по ступеням и распахнул дверь, поджидая Стеллу.

– А-а… велик не угонят?

– Да иди уже! – хохотнул парень. – Здесь не угонят.

Стелла вошла в магазин и удивилась еще больше. За стеклом прилавков лежали колбасы, сыры, тушки копченой рыбы, куски мяса. На полках за спиной продавщицы стояли батареи бутылок с яркими этикетками, пирамиды из консервных банок, шеренги каких-то пакетов, коробок с конфетами. Изобилие давно забытых и вовсе незнакомых продуктов повергло девушку в легкий шок. В крайней витрине она увидела под стеклянным колпаком бело-розовое чудо – пирожные! Всплыло воспоминание из далекого детства: воскресные прогулки с мамой, папой и няней по Невскому с непременным визитом в любимую кондитерскую, где ей покупали именно такие пирожные. Стелла на миг ощутила даже их вкус и как в гипнозе подошла к витрине.

А Валерка уже покупал:

– Нам четыре… нет, пять пирожных, бутылку клюквенного ликера и… пожалуй, полкило шоколадных конфет.

Он, как фокусник, был доволен произведенным эффектом и восторгом в глазах невесты.

– Но почему? Откуда здесь все это? В городе хлеб и тот по карточкам, очереди, нормы отпуска. А здесь такое! Словно другой мир… – удивлялась Стелла, когда они вышли из магазина.

– Здесь отдыхают ответственные работники, заслуженные люди. Скоро так будет везде. Ради этого и строим социализм.

Валерка говорил убежденно, и она успокоилась. Значит, так и должно быть, просто она еще не все понимает в этой действительности. Вот Амир Кадырович тоже был ответственным работником, работал в спецраспределителе, и дома у Сайфуллиных было изобилие продуктов. Правда, последствия оказались страшными.

Тем временем велосипед подкатил к одной из дач.

– Нам сюда. Вон и батя мой на веранде.

Мужчина, читавший газету, отложил ее и поднялся из шезлонга им навстречу. Они были очень похожи – отец и сын, только сын повыше, худой и длинный, а отец успел обзавестись брюшком и залысинами. Он выглядел солидно даже в дачных парусиновых штанах и просторной косоворотке.

– Евгений Андреевич, – представился он и пожал руку Стелле. – Милости прошу к нашему шалашу!

Из дома на веранду вышла полная женщина в свободной льняной блузе, вышитой по вороту и рукавам. Блуза надета поверх сборчатой темной юбки, отчего будущая свекровь казалась еще полнее. Светлые, как у сына, волосы коротко острижены по моде десятилетней давности и схвачены полукруглым гребешком. На шее красовались бусы, в ушах поблескивали серьги с камушками.

– Сы́ночка приехал! Мой дорогой! Я уже волноваться стала, – она обняла снизу Валерку и поцеловала, привстав на цыпочки. Потом, раскинув руки для объятий, подступилась к гостье: – Так вот ты какая, Стеллочка! А я всё гадала, что там за Морковка такая!

Валерка сделал «страшные» глаза, но мать не обратила на взгляд сына никакого внимания. Она обняла девушку, чмокнула в щеку:

– Проходи, доченька, будь как дома. Меня Клавдией Егоровной зовут.

Давно забытое слово «доченька» произвело на девушку сильное впечатление. Она не знала, как на него реагировать, как вести себя с этой совсем незнакомой женщиной. Благо, что суета с рассаживанием за накрытым столом, разговор родителей с сыном дали ей возможность помолчать. Пышногрудая женщина в полосатом фартуке внесла в комнату блюдо с пирогом и водрузила его в центр стола.

– Здравствуй, Дуся! Садись с нами к столу, – Валерка приобнял женщину за сдобные плечи, – у нас и для тебя гостинец припасен.

– Ой, да что вы! Зачем? – застеснялась та. – Я лучше на кухне… Привычнее так-то.

– Дусенька, салфетки забыла! И соль, соль принеси, – распорядилась Клавдия Егоровна. – Сы́ночка, да ты садись, садись. Устал, небось, педали крутить? Добро бы один, а то с пассажиркой! По проселку ехал? Надо было по шоссе. Дальше, зато дорога гладкая. Говорила тебе, давай машину за вами вышлем! Дуся, да где же ты? Суп-то наливай! Женя, водочку откупоривай, разливай! За знакомство, за встречу положено выпить. А как же?

– Да зачем водку? Мы ликер клюквенный принесли, – вскочил с места Валерка, вытащил из вещмешка бутылку и водрузил