У подножия Копетдага - Ата Каушутов

уж теперь посмеемся вволю! — заметила Нартач, и в глазах у нее промелькнул шаловливый огонек.

А Вюши, хоть и чувствовал себя героем — шутка сказать, сам прокурор с ним советовался, — тем не менее боязливо спросил:

— Гозель-эдже здесь?

Он побаивался Клычевой, и если бы не она, все свободное время проводил бы в мастерской, где было столько хорошеньких девушек и гелин! Строгая Гозель-эдже обычно прогоняла его — сам ничего не делаешь и другим мешаешь! А Вюши больше всего в жизни не любил, когда о его недостатках говорили в присутствии девушек. Но сейчас они поспешили его успокоить и, предвидя веселый разговор, наперебой закричали:

— Заходи, Вюши! Заходи, дорогой! Гозель-эдже нет, и неизвестно, когда придет! Не бойся!..

Он прислонил велосипед к стене, поправил ружье и вошел в помещение.

— Салям алейким! — важно произнес он. — Желаю вам не знать усталости! Как идут дела?

— Желаем тебе долгой жизни, дорогой Вюши. Ничего, дела идут. Что там относительно Елли говорят? — обступили его девушки.

Услыхав имя Елли, он принял горделивую позу и сказал:

— Прошу в моем присутствии об этом человеке не упоминать. — И, перейдя на серьезный тон, добавил. — Он сейчас в городе околачивается — все районные организации заявлениями наводнил. Это такой жулик оказался — сам шайтан не мог бы с ним тягаться. На ходу подметки срезал, даже чурек, брошенный собакам, и то норовил украсть.

— А мы-то и не знали! — всплеснула руками пожилая мастерица.

— Теперь вам всем будет известно, можете не сомневаться, — заверил ее Вюши, с видом победителя, оглядывая девушек. — От Вюши ничто не укроется, даже о чем змея думает под седьмым слоем земли. Нет такой вещи, до которой Вюши не докопался бы.

— Молодец, Вюши, — сказала Нартач. — Только ты редко стал навещать нас. Знаешь, как Бахар по тебе скучает? Каждый день спрашивает, почему это Вюши не приходит. Ты только взгляни на нее — прямо извелась девушка и нам покоя не дает…

Все рассмеялись.

— А ты почему с ружьем в город ездил? — спросила Бахар. — Боялся с Елли столкнуться?

— Да нет, думал в дороге поохотиться, — смущенно ответил Вюши и тут же стал торопливо рассказывать про охоту на волков. — Эти гелекурты, оказывается, с Елли в заговоре были. — вспомнил он слова Чары.

— Как это? — удивилась пожилая мастерица. — Что же этэ за гелекурты?

— Самые обыкновенные гелекурты — степные волки, только большие очень, с ишака величиной. Что ж тут непонятного? — важничал Вюши.

— Как же это Елли с ними договориться сумел?

Вюши даже глазами заморгал: какие бестолковые бывают люди!

— Ну уж, если все объяснять, так и целого дня не хватит, — зашагал он по комнате. — Елли ведь на всякие хитрости способен… Но только нашлись и похитрее его, — добавил он внушительно, остановившись возле стола.

— Вюши, миленький, а сколько ты тогда этих гелекуртов уничтожил? — лукаво переглянувшись с Бахар, спросила Нартач. — Уж не меньше десятка, наверно?

Вюши стыдно было сознаться, что он подстрелил всего лишь одного волка, и он сделал вид, что не расслышал вопроса.

— Я вам, верно, помешал, — вы тут завтракаете, — забеспокоился он. — Вы кушайте, кушайте…

— Нет, правда! — не отставала от него хохотушка Нартач.

— Да мы уже и покушали. Если хочешь, поешь с нами, а то, как в пословице получается, — глупый гость хозяина угощает…

И опять все рассмеялись, не исключая самого Вюши, который никогда не обижался на шутки.

— А сегодня тебе никого не удалось убить? — преувеличенно серьезно опять спросила Нартач.

— Поднял я зайца, да пока с велосипеда слезал, он уже далеко оказался, ну и промашка получилась, — на этот раз честно признался Вюши, недовольно сморщив при этом лицо и почесывая затылок.

— Это всегда так бывает, — горестно и в то же время сочувственно откликнулась Нартач. — Либо охотник не так стрелял, либо джейран не так лежал…

— Да ну тебя! — замахал руками Вюши и, когда умолк смех, поспешил восстановить свой поколебавшийся авторитета.

— Вам тут все шуточки, а. у меня еще дел полно. Думаете, так это просто о новом поселке заботиться? По железной дороге строительный лес прибывает. Кому все эти бревна и доски поручено принять? Вюши. Производством кирпичей пора заняться. Кому дали задание на ближних такырах[3] хорошую глину найти? Тоже Вюши! Техник завтра приедет — надо его встретить. А кому? Опять же Вюши! А тут еще девушки в мастерской скучают, томятся, бедняжки, взаперти, развеселить их надо. Другим-то ведь тоже некогда — посевная идет. Вот начнется строительство, тогда и минуты не улучишь к вам заглянуть.

— А мы еще забыли нитку тебе продеть, — нарочито строго сказала Бахар.

— Правильно, правильно! — спохватились девушки и повскакивали с мест.

Одна из гелин взяла иголку с белой ниткой и торжественно произнесла:

— А ну посмотрим, на что способен наш Вюши!

С этими словами она ловко продернула нитку сквозь ворот его халата с левой стороны. Вюши покорно подчинился обычаю. Так всегда поступают девушки, когда к ним во время работы внезапно пожалует молодой человек. Тогда он обязан подарить им что-нибудь.

— Теперь меньше, чем барашком, не отделаешься, — погрозила пальцем Бахар.

— Да откуда же у меня баран! — взмолился Вюши. — Кроме велосипеда, у меня ничего и нет…

— Поищи, поищи, может найдешь что-нибудь повкуснее.

Вюши быстро вышел во двор и отвязал от рамы велосипеда платок, в котором были купленные в городе конфеты. Потом он вернулся и положил сверток на стол. Правда, эти сладости предназначались вовсе не им, а одной девушке по имени Таджигюль, которая подарила ему этот платок, но ничего не поделаешь, раз уж так получилось — жалеть не приходится.

Когда от конфет ничего не осталось, что-то заподозрившая Нартач смиренно спросила:

— Кому же из нас ты отдашь платок?

Вюши рванулся к платку и поспешно сунул его в карман. При этом он покраснел, под стать своему халату.

Тут все захлопали в ладоши и закричали, а он стоял посреди комнаты и не знал, что сказать. К счастью, Нартач сама пришла ему на помощь. Она утихомирила подруг и даже стала стыдить их — разве можно так обращаться с молодым человеком, надо уважать его сокровенные чувства, его тайное увлечение, а они словно играют им, в альчик[4] его превратили.

Она укоряла их так искренне и горячо, что даже Вюши растрогался и с благодарностью смотрел на неожиданную защитницу, не подозревая никакого подвоха.

— …И без того в селении говорят: "Я не Вюши, чтобы мною забавляться", — с самым простодушным видом закончила неожиданно Нартач.

И опять все прыснули —