Агенты Берии в руководстве гестапо - Валерий Шамбаров

А 9 апреля в порту Копенгагена причалило судно «Ганзештадт Данциг» — тоже не остановленное ни береговыми батареями, ни флотом. И один-единственный батальон, встреченный своими начальниками, захватил столицу. За сопротивление высказался только датский главнокомандующий генерал Приор. Но король Дании и премьер-министр Торвальд Стаунинг его предложения отклонили. Охрана дворца вступила было в перестрелку, несколько человек было ранено. Однако по заявке генерала Химмера над Копенгагеном пронеслись с ревом несколько бомбардировщиков, и этого оказалось достаточно. Правительство сочло, что лучше принять «политическое решение». То бишь капитулировать.

Для захвата Норвегии предназначалось всего 5 дивизий. Вдесятеро меньше норвежской армии. Но они нахрапом захватили пять главных портов, в стране пошел хаос и неразбериха. Вскоре на помощь подоспели англичане и имели возможность не только выручить норвежцев, а вообще завершить войну — в Нарвике немецкие части Дитля были разбиты и откатились в горы, к шведской границе. А ведь через Нарвик шли поставки в Германию шведской железной руды, без которой встала бы вся военная промышленность. Но в этот момент началось сражение во Франции. Англичане запаниковали и предали очередного союзника. В спешке начали эвакуировать свои контингенты на главный фронт. А норвежские войска под командованием полковника Руге, брошенные на произвол судьбы и деморализованные бегством англичан, капитулировали.

Во Франции, как было сказано выше, немцы сперва готовили операцию по разработкам прошлой войны. Но и англо-французское командование готовилось действовать в соответствии с прежним опытом — если неприятель пойдет через Бельгию, бросить главные силы туда. Однако Рунштедт и Манштейн предложили другой вариант. Прорвать позицию в центре, в Арденнах. Окружить и прижать к морю ту самую вражескую группировку, которая ринется отражать предполагаемый удар в Бельгии. Этот план был утвержден еще в феврале. Через Остера он и сроки его реализации также были доведены до западных держав. Тем не менее для англо-французского командования и эти события стали «неожиданными».

Численного преимущества у немцев не было: каждая сторона сосредоточила на фронте по 135–136 дивизий. А превосходство в технике было у англичан и французов: 3163 танка против 2445 германских, самолетов в 1,5 раза больше. Зато западное командование раскидало технику по всему фронту, а Гитлер сосредоточил на участке прорыва кулак из 7 танковых дивизий. И все разыгралось как по писаному. 10 мая 1940 г. началось наступление — вторжением в Бельгию и Голландию. Противник послушно двинул главные силы туда. А 14 мая при поддержке пикирующих бомбардировщиков танковая лавина прорвалась в Арденнах и начали обходной маневр, окружая 40 британских, французских и бельгийских дивизий. Обладая двойным численным превосходством, эти соединения вполне могли контратаковать под основание клина прорыва и отрезать окружавших, но были настолько потрясены силой удара, что и не подумали о такой возможности.

От полного уничтожения их спасло лишь «чудо». 24 мая Гитлер вдруг остановил свои танки на подступах к Дюнкерку, что в разных исследованиях трактуется по-разному. Ряд авторов полагает, что фюрер «протягивал руку» Англии, чтобы после победы над французами примириться с ней. Хотя была и другая весомая причина. Судя по высказываниям Гитлера, он все еще руководствовался опытом Первой мировой, заявив генералам: «Второй Марны я не допущу». То есть старался учесть уроки поражения на Марне, когда немецкие войска, точно так же побеждавшие, зарвались в наступлении и получили внезапный контрудар сосредоточенных французами резервов. Фюрер и теперь ожидал аналогичного хода неприятеля. Не зная, что у французского командования резервов… нет. Подготовить и собрать их в глубине страны оно попросту не позаботилось.

Разгром дополнился политическими кризисами. В Британии на посту премьера Чемберлена сменил Черчилль. 14 мая капитулировала Голландия, 27 мая — Бельгия. Англичане сумели эвакуировать из Дюнкерка 340 тыс. своих и французских солдат, бросив там еще 40 тыс. французов и всю технику. И оставили Францию без авиационной поддержки, оттянув все самолеты для защиты Британии. А немцы, покончив с Дюнкерком, 5 июня повернули на юг. Смяли остатки французского фронта и 14 июня вступили в Париж. Через два дня правительство Рейно, бежавшее из столицы, ушло в отставку, и глава нового кабинета Петэн обратился к Гитлеру с просьбой о перемирии. Фюрер сполна отомстил французам за прошлое унижение. Заставил их подписать капитуляцию в Компьене, в том же вагоне, в котором в 1918 г. принял германскую капитуляцию маршал Фош… Франция была расчленена на оккупированную зону и «свободную», со «столицей» в Виши.

После столь впечатляющей победы вся «генеральская оппозиция» рассеялась как дым. Тем более что Гитлер, зная натуру своих военачальников, еще и откровенно купил их. Кайзер за всю Первую мировую произвел лишь 5 генералов в фельдмаршалы. Фюрер, сокрушив Францию, в один день сделал фельдмаршалами 12 человек: Браухича, Кейтеля, Рунштедта, Бока, Лееба, Листа, Клюге, Вицлебена, Райхенау, Мильха, Кессельринга и Шперле. И все! Никто больше и не заикался о том, чтобы его свергнуть! А Герингу, чтобы не обидеть старого товарища и не уравнять с прочими военачальниками, фюрер присвоил вновь придуманное персональное звание рейхсмаршала.

В архивах военного командования и правительств оккупированных стран были обнаружены следы предупреждений, посылавшихся на Запад заговорщиками из абвера. Гейдрих обсудил этот вопрос со своими подчиненными, однако Мюллер сумел уклониться от участия в расследовании, перевалив его на Шелленберга. Вероятно, понял, что дело слишком скользкое и «дохлое». И действительно, Гитлер подключил к следствию Канариса, который постарался все запутать и вывести из-под удара подчиненных. Тем не менее, гестапо собрало много фактов, позволяющих обвинить начальника абвера в измене. Однако Гейдрих вынужден был до поры до времени положить все материалы «под сукно». Поскольку знал, что у Канариса тоже имеется против него мощное оружие. Ведь во время службы на флоте адмирал был его начальником. И знал о его еврейском происхождении. Таким образом, игра закончилась «вничью». Канарис свернул контакты с западными странами (да они и потеряли смысл после взятия Парижа), а Гейдрих оставил собранный компромат «про запас».

При вторжении во Францию Гиммлера и Гейдриха «обидели». Военные мирились с деятельностью их служб в Польше, но на Западе хотели сохранить «культурное лицо», не замаранное связями с тайной полицией. И потребовали, чтобы здесь вся оккупационная власть была передана армии. Поскольку это происходило при подготовке наступления, Гитлер не хотел раздражать лишний раз и без того сомневавшихся генералов и дал им такое обещание. Однако и руководство РСХА с подобным положением не смирилось. Решило зацепиться в Париже хотя бы чисто символически. Гейдрих послал туда зондеркоманду из 20 человек во главе со штурмбаннфюрером Кнохеном. Она была подобрана в основном из сотрудников VI управления, внешней разведки СД, двух солдат СС. И Мюллер тоже добился хотя бы символического представительства, в состав зондеркоманды вошел единственный сотрудник гестпо, штурмбаннфюрер Бемельбург, старый сослуживец Мюллера по баварской полиции и его доверенный человек.

Когда военные узнали, что в Париже обосновалось 20 сотрудников СД, они только посмеялись и махнули рукой. А Кнохена вызвали к командованию и строго предупредили, что здесь у него нет никакой власти. Он легко согласился. Но его команда действовала высокопрофессионально и оперативно. Сразу же захватила архивы французской полиции, антигерманских организаций. При этом изображала послушание, за пределы своих полномочий не выходила — для арестов сведения передавались армейской полевой полиции. Военное командование усыплялось демонстративной лояльностью, а силы РСХА во Франции исподволь наращивались. На помощь первой зондеркоманде прибыла еще одна, гауптштурмфюрера Кифера. Потом третья, унтер-штурмфюрера Нозека…

Впрочем, и армейские оккупационные власти, без всяких гестапо и СД, вели себя во Франции отнюдь не ангельски. Концлагерей не строили и до такого масштаба зверств, как в Польше, не доходили, но начали расстрелы заложников. Из расчета 50–100 человек за убитого немца. Ну и за все прочее — за «саботаж», сопротивление, невыполнение распоряжений комендантов. В этом германские генералы и офицеры не видели ничего зазорного, ведь они такие методы и в Первую мировую применяли. В других странах соотношение жертв было иным. Скажем, в Дании, которая столь «цивилизованно» сама легла под немцев, раскинув ножки, Гитлер распорядился снизить ценз и убивать «всего» по 5 человек за гибель германского солдата и прочие «враждебные акты».