По ту сторону клинка: Дева орхидей - Ламеш дю Лис

плиткой, под ней я мог разглядеть невиданные узоры, вряд ли изображавшие что-то конкретное. Словно на церемонии поступления, в зале полукругом были расставлены столы, где, видимо, и нужно было регистрировать свой заказ на новое оружие. Я выбрал первый попавшийся стол, к которому была наименьшая очередь. Когда пришёл мой черёд, я услышал знакомый голос:

— Святой ишак! Снова ты! Ты ещё жив! Дивненько!

Я узнал лысеющего «долгопята», к которому уже стоял очередь, но в день поступления в академию.

— Давай сюда, — он выхватил пергамент из моих рук. — Глянем-ка что там у тебя… Хм… Ты уверен? Фальшион? И щит?

Я утвердительно кивнул.

— Ох ты ж. Ладненько. А вес? Размер?

Поняв, но не зная, что и ответить, я просто пожал плечами.

— Пускай тогда кузнец разбирается, передам ему твои вес и рост. Они, я помню, уже записаны твоим поручителем. Жаль, в этом году уже не Куллан ковать будет, — «долгопят» разочарованно вздохнул, — Такс, а дизайн, украшение?

В очередной раз я снова показал, что не понимаю, чего он от меня хочет.

— Выглядеть как? — «долгопят» стал очерчивать руками форму, а затем быстро рисовать пером мелкие рисуночки, — Щит не главное, тебе его надолго не хватит. А меч-то? Меч-то?!

— Я не знать, — и вправду я понятия не имел, что хотел бы на них увидеть.

— Ясненько. В таком случае. Знаешь, ты можешь хоть до конца своей жизнюшки не верить, но вот поверь старику, ты очень везучий. Вернее, тебе очень повезло. А значится… Пускай будет так. — он что-то быстренько нарисовал на пергаменте и показал мне.

Это был четырёхлистный клевер.

Я утвердительно кивнул.

— Спасибо вам.

[1] Гобан — игровое поле для игры в Го обычно в виде толстого столика на невысоких ножках.

[2]Го — настольная стратегическая игра, возникшая в Древнем Китае. Входит в число пяти базовых дисциплин Всемирных интеллектуальных игр.

[3] Синай — спортивный снаряд в кэндо, имитирующий меч. Применяется и в других видах боевых искусств. Изготавливается из бамбука.

[4]Кюдо — японское искусство стрельбы из лука.

[5]Питчер — игрок в бейсболе, который начинает игру, бросая мяч с питчерской горки к дому, где его должен поймать напарник-кетчер и пытается отбить битой бьющий игрок команды соперников.

Глава IX. Сине-зелёный блик

(Хакуро Татибана)

Страх предстоящего урока алхимии, пожалуй, являлся даже более сильным, чем тренировок по фехтованию или утренней «разминки». Насколько опасным оно могло оказаться? О предстоящих днях, в расписание которых, конечно же, входили какие-либо занятия практической магией, я тем более боялся думать. Больше волновало то, что приближалось. И вот уже буквально сегодня.

Слишком уж оно неведанное, а человек, как известно, оного и страшится. Учитывая, в каком я оказался месте, вряд ли здесь с нами будут обходиться понимающе, и вполне вероятно, что я один не буду знать ни названий алхимических принадлежностей, ни тем более ингредиентов. И кстати про них, уж не сразу ли нас заставят учиться варить и создавать нечто опасное, навроде ядов? Или, что хуже, каких-нибудь взрывных смесей. Надеюсь, хоть ингредиенты шевелиться не будут?..

Весь завтрак я был занят этими мыслями, что практически не улавливал нить диалога с Мидием и Констанцием. Класс алхимии оказался в не настолько спрятанном месте, прямо в одной из ближайших к столовой башен, на одном из её нижних этажей, но имел множество дверей, так как располагался в самом центре. Круговое помещение и полукругом расставленные столы, на удивление без бардака, заполненные различными коробочками, как и ожидалось посудой, и с небольшим котелком, помещённым в углубление по центру стола. Могло бы напоминать своеобразную кухню, если только не пробирки, сосуды и перегонные кубы. Даже жутко, что я ещё должен знать их на латыни. Эти странные слова и в видеоиграх-то приносили изрядное количество проблем.

К превеликому сожалению, рассадка на этом занятии была заранее приготовленная, так что с Мидием и Констанцием пришлось распрощаться, и, как назло, оказались мы буквально по разным краям аудитории. Хоть и человек было немного, присутствовали лишь Красные львы, но всё же… Я прекрасно понимал, что алхимия это не кнопочки нажимать, чтобы что-то создать, и не игра «три в ряд», а это достаточно долгий и монотонный процесс, где ещё нужно быть внимательным и осторожным.

Нашим преподавателем был невысокого роста мужчина, в круглых очках и взъерошенными волосами. Достаточно уже в возрасте и с мягким голосом. Его глазки часто бегали туда-сюда, но казалось, что своих студентов он не видел. И даже когда начался урок, я остался с тем же ощущением. Не было особого желания вслушиваться в его лекцию, я уже искренне устал мало что понимать в местной речи, хотя, стоит признать, говорил он медленно. Как и в случае с другими предметами, много времени было посвящено вводной теоретической части, и нечто вроде, что хоть мы и чёрные рыцари, но должны уметь себя обеспечить. А также что ступка и пестик — друзья навек. Он удосужился показать их руками, так что названия самой важной принадлежности я теперь знал. Пожалуй, всё-таки стоило постараться вслушаться в речь нашего учителя, дабы запомнить какие-то новые слова и позже посмотреть значение, либо, ещё лучше, их записать. Благодаря Дрейдесу у меня теперь был как словарь, так и им же от руки написанный пергамент с самыми важными словами. И слава богу, что я всё-таки усиленно занимался английским языком как в школе, так и вне её, отчасти теперь это меня спасает. Иначе подобный европейский язык стал бы для меня здесь адом. Хорошо, что местной речью оказалась латынь.

— Собственно, наш курс будет отличаться от остальных, ближе к вашим соседям по военному ремеслу, либо же тайным искусствам. Но общую алхимию, мы с вами, тоже пристально рассмотрим.

Одна из дверей отворилась и в аудиторию вошёл человек, тёмный капюшон натянут по самый нос, седые волосы свисали ниже подбородка. В аудиторию за ним зашёл уже всем хорошо знакомый скелет Дмитрий во всё тех же лохмотьях и с уже целёхонькой костяной ногой. На самом деле было удивительно каждый раз видеть его в самый неподходящий момент, но это ощущение явно было не только у меня, но и у всех присутствующих. Можно было подумать, что Некромант то ли намеренно, то ли без своего ведома, становился местным поп-идолом, разве что, пожалуй, обожание было заменено какими-то другими чувствами. Но знать его знали, наверное, уже все.

— Витус, вы задержались, — странным голосом, будто прокукарекал, учитель Бьёрк Холла, если я правильно расслышал его имя.

— Прошу прощения, профессор.