Тяжелой поступью - Валери Фрост

— Камель, прошу тебя, срочно лети в замок, вызывай Эдэра на помощь…

— А как его вызвать, он же меня не слышит. — Голос звучал уже в отдалении, почти на границе светящегося ковра.

— Так напиши ему записку! — гаркнула Аня и тут же осеклась: — Пожалуйста, — проблеяла брюнетка.

— Хорошо, сейчас, только рассмотрю поближе, что это такое.

Ане очень хотелось спросить, сколько лет было привидению, когда оно стало привидением, но девушку остановили несколько моментов. Во-первых, Камель не помнила ничего, кроме своего имени.

«Кстати, странно. Может, она играет со мной, а на самом деле помнит все, но не рассказывает?» — закрались сомнения насчет подруги и тут же испарились.

А во-вторых, то место, откуда звучал голос — прямо на границе двух колоний, — вдруг стало окрашиваться в сиреневый цвет, вытесняя черноту кворциков.

— Камель, ты где? — Аня с надеждой продолжала смотреть на сиреневое щупальце.

— Я тут. — Голос донесся именно оттуда, откуда девушка надеялась его услышать.

— Камель, ты стоишь на земле?

— Да, — как-то неуверенно, словно вопрос был с подвохом, ответило привидение.

— Сделай, пожалуйста, шаг назад.

Нечто незримое отодвинулось и потянуло за собой сиреневое щупальце.

— Гард, ты видишь?!

— Вижу. Что это?

— Это Камель!

— Какая молодец, — не очень радостно произнес дракон.

— Вот какая я молодец! — похвалила сама себя Искамель, продолжая маленькими шажками отходить в темноту и увлекая за собой почти проигравших сиреневых гладикусов.

Аня присела на корточки, погладила заклубившуюся под пальцами светло-фиолетовую колонию цветов. Из темноты доносилось победное пение привидения на непонятном Ане языке.

— У нее приятный голос. — Рядом на корточки опустился Гард.

Анина рука замерла без движения.

— Слышишь ее? — не поднимая глаз, уточнила брюнетка у дракона.

— Слышу.

— Давно?

— Только что.

— Врет и не краснеет, — похвалила графиня наблюдателя, рассматривая прищур зеленых глаз и отсвечивающую сиреневым цветом кожу. — Еще чуть-чуть, и домой. Вымолить тебе прощение у драконов я смогу, как думаешь?

— Не надо молить. Срок скоро закончится.

Аня лишь покачала головой:

— Не говори ей и другим, что слышишь наше привидение.

— Не доверяешь?

— Проверяю.

ГЛАВА 17

— Мне чертовски жаль, Камель. — Аня налила в бокал красного вина, затем переместила руку с бутылкой ко второму бокалу, на миг замерла и, решив что-то для себя, наполнила его.

— Чего тебе жаль, Аня? — Голос прозвучал прямо над ухом.

— Жаль, что ты не можешь выпить со мной вина. Жаль, что тебя, кроме меня, никто не слышит…

— Да, уж-таки и никто, — съехидничал голос.

Аня, собиравшаяся уже глотнуть пряного напитка, снова поставила бокал на стол и застыла, не зная, куда смотреть.

— Да-да, — продолжало хитрить привидение. — Я знаю, что дракон меня слышит. И знаю, что ты об этом знаешь.

Аня не шевелилась.

— Ой, леди, успокойтесь! — именно от таких слов Земную обычно бросало в жар, и она судорожно начинала искать пути отхода. — Я не злюсь. Но эта интересная игра меня забавляет.

Если бы не невидимость призрака, графиня могла бы наблюдать, как странная девушка пустилась в пляс. Бокал снова очутился в похолодевших пальцах. Только на этот раз Аня отхлебнула вина.

— Искамель, а я тебе нравлюсь?

— Что это за вопрос?

Волна призрачного возмущения материализовалась и пронеслась по комнате прохладным ветерком.

— Ты меня прости еще раз, Камель, но я настаиваю на ответе.

— Зачем?

— Затем, — Аня вздохнула. — Мне кажется, что я разобралась в механике твоей материализации. Кажется! — еще раз подчеркнула изобретательница велосипеда.

— И как же работает механизм?

— Ладно. Допустим, ответ на мой вопрос — да…

— Какой ответ?

— Ответ на вопрос, нравлюсь ли я тебе…

— И какой ответ?

— Да ты издеваешься?!

— Нет, — по-детски непосредственно ответило привидение.

— Мне точно нужно узнать, сколько тебе было лет, когда ты умерла, — пробурчала Аня.

— Ох, а как мне хочется узнать, — вздохнул призрак, и графине показалось, что лепестки цветов в вазе шелохнулись от чужого дыхания.

— Ладно, Камель, слушай. Мне кажется, что ты приобретаешь форму, осязаемость и слышимость каждый раз, когда проявляешь эмоции.

— Это как?

— Смотри, в замке появились мы. Ты обратилась ко мне, и я тебя услышала после того, как ты проявила сочувствие по отношению ко мне. Правильно?

— В общем-то да, — задумчиво протянуло привидение. — Только я тебе не сочувствовала.

— Не сочувствовала…

— Нет, я тебе откровенно завидовала.

— Ух ты, — Аня сделала для себя открытие. — А сейчас?

— А сейчас мне тебя жалко.

— Откровенность за откровенность. — Девушка качнула головой и снова наполнила бокал.

— Жалко, что тебе пришлось поставить условие и ждать целый месяц…

— Итак, нам друг друга жалко, — проигнорировала Аня причины возникновения чувств. — Это эмоции?

— О да, еще какие эмоции!

— А ты за мной в лесу подглядывала?

— Да ну, что ты!

Искамель сделала вид, что сказала правду, Аня сделала вид, что поверила.

— Теперь дальше. Ты мне неоднократно сообщала о своей симпатии к дракону. Так?

— Так, было такое.

— А он ответно заинтересовался тобой. Значит…

— Значит, меня начинает слышать тот, к кому я испытываю какие-либо эмоции.

— И мне кажется, что, если эти эмоции будут расти, усиливаться, тогда твои возможности, или характеристики, или как там еще их назвать, тоже станут более… мм…

— Материальными, — подсказала Камель.

— Точно. — Земная щелкнула пальцами.

— И как же их, эти самые эмоции, нам удастся усилить?

— Самые сильные эмоции — это любовь, это гнев, это ненависть. Страх…

— Ха, мне бояться нечего, — парировала Камель.

— Повезло тебе. Значит, необходимы другие эмоции.

— Любовь, — мечтательно протянул призрак.

— Опция недоступна, ик, — Земная выдала нечто.

— Что такое опция?

— Боюсь, дорогая, пока ты призрак, любовь и страсть, а тем более ответное чувство тебе испытать не придется. — Второй бокал вина разогнал кровь и повысил градус настроения. — «The greatest thing you’ve ever learn…» — пропела Аня. — Нат Кинг Коул — талант!

— Ой, как красиво, — пропела Камель. — Давай еще.

И Аня выдала еще. Полночи обитатели замка и близлежащих земель слышали чудесный голос, что пел порою странные песни, периодически разговаривал сам с собой и икал.