Пыль - Хью Хауи

отблескивала седыми волосками. Отец вставил стетоскоп в уши, а что делать дальше — Джульетта прекрасно знала. Она расстегнула комбинезон. Отец слушал, как дочь глубоко вдыхала, а потом медленно выдыхала. Над головой она разглядела достаточно труб, кабелей и вытяжных воздуховодов, чтобы сориентироваться. Они находились в большом помещении с насосами, по соседству с генераторной. Пол был мокрым, потому что все это помещение недавно было затоплено. Наверное, этажом выше скопилась вода, и теперь медленно просачивалась сюда, постепенно опустошая резервуар. Джульетта помнила эту воду. Она тогда была облачена в комбинезон чистильщика и в прежней, очень далекой жизни плыла мимо этой комнаты.

— Где дети? — спросила она.

— Ушли с твоим приятелем Соло, — ответил отец. — Он сказал, что отведет их домой.

Джульетта кивнула.

— Много еще людей спаслось?

Она опять глубоко вдохнула и стала гадать, кто же остался жив. Ей вспомнилось, как она вела по туннелю всех, кого смогла найти. Джульетта видела среди них Кортни и Уокера, Эрика и Доусона, Фица. Вспомнила семьи, кучку детей из школы и того мальчишку с базара в коричневом комбинезоне лавочника. Но Ширли... Джульетта подняла руку и робко коснулась ноющего подбородка. Она вновь услышала грохот взрыва и сотрясение грунта. Ширли больше нет. И Лукаса. И Нельсона с Питером. Ее сердце не могло всего этого вынести. И она ждала, что оно не справится и остановится, пока отец слушает его через стетоскоп.

— Пока невозможно сказать сколько, — ответил Раф. — Каждый... Там сплошной хаос. — Он коснулся плеча Джульетты. — Одна группа пришла еще давно, до того, как все здесь сошло с ума. Священник с прихожанами. Потом шли другие группы. А потом ты.

Отец внимательно прислушивался к упрямому биению ее сердца. Он перемещал металлическую пластинку с места на место, а Джульетта послушно делала очередной глубокий вдох.

— Кое-кто из твоих друзей пытается сообразить, как развернуть эту машину и выкопать нас из туннеля, — сказал отец.

— А кое-кто уже копает, — добавил Раф. — Руками. И лопатами.

Джульетта попыталась сесть. Боль всех утрат исчезла, придавленная мыслью о потере тех, кто остался жив.

— Копать нельзя, — заявила она. — Папа, на той стороне опасно. Нам надо их остановить.

Она стиснула его комбинезон.

— Тебе нельзя нервничать. Я попросил принести тебе воды...

— Папа, если они пробьются через завал, мы умрем. Все на этой стороне умрут.

Наступила тишина. Ее нарушил топот шагов. Вверх и вниз мелькнул луч света, и из темноты появился Бобби с помятой жестяной флягой, в которой плескалась вода.

— Мы умрем, если они пробьются, — повторила Джульетта.

Она не стала говорить, что они и так уже мертвы. Просто ходячие трупы внутри оболочки этого укрытия, этого дома безумия и ржавчины. Но она знала, что ее слова звучат столь же безумно, как и слова остальных, — ведь она возражает против копания, потому что воздух на той стороне должен быть ядовитым. Теперь они хотели прокопать туннель навстречу смерти так же отчаянно, как Джульетта хотела пробить туннель в другое укрытие.

Она напилась из фляги, пролив немного на подбородок и грудь, и оценила безумие всего происходящего. А потом вспомнила о прихожанах, заявившихся сюда, чтобы изгнать демонов из этого ядовитого укрытия. Или же своими глазами увидеть творение дьявола. Опустив флягу, она повернулась к отцу — силуэту в пятне света от факела Рафа.

— Отец Вендел и его прихожане... Это... Это они пришли первыми? — спросила она.

— Их видели, когда они выходили из механического и шли наверх, — сказал Бобби. — Я слыхал, что они искали место для богослужения. Еще группа пошла на фермы, когда услышала, что там все еще что-то растет. Многих тревожит, что мы станем есть, пока не выберемся отсюда.

— Что мы станем есть... — пробормотала Джульетта.

Ей хотелось сказать Бобби, что они не выберутся отсюда. Никогда. Все, что они знали, погибло. И она это знала, а они — нет; знала потому, что не так давно пробиралась через кучи костей и холмы из мертвецов, когда шла в это укрытие. Она видела, каким становится погибший мир, слышала рассказ Соло о тех мрачных днях и знала из сообщений по радио, как такие же события происходили снова. И ей было известно об угрозах, которые оказались воплощены исключительно из-за ее дерзости.

Раф уговорил Джульетту выпить еще воды, и по тускло освещенным лицам, ее окружавшим, она поняла: те, кто выжил, думают, что просто угодили в неприятности, которые со временем пройдут. Правда же заключалась в том, что они, скорее всего, — это все, что осталось от населения укрытия. Эти две-три сотни, что смогли перебраться сюда по туннелю. Те, кому повезло жить на глубине, перепуганная кучка тех, кто жил ниже средних уровней, и сборище фанатиков, сомневавшихся в существовании этого укрытия. Теперь они начали рассеиваться, отыскивая средства для выживания на те несколько дней или недель, за которые, как они надеялись, все закончится. Их заботило только одно — найти достаточно еды и дождаться, пока их спасут. Они еще не поняли, что их уже спасли. А все остальные погибли.

Она вернула флягу Рафу и начала вставать. Отец сделал ей знак, чтобы она лежала, но Джульетта отмахнулась.

— Надо остановить тех, кто копает, — сказала она.

Нижняя часть ее комбинезона промокла на сыром полу. Где-то была утечка, вода накапливалась этажом выше и медленно просачивалась вниз. Ей пришло в голову, что им придется исправлять и это. И столь же быстро она поняла, что в этом нет смысла. Подобные планы остались в прошлом. Осталось только выживание в следующую минуту, в следующий час.

— Где они копают?

Раф неохотно указал лучом фонарика. Джульетта повела его за собой, но остановилась, когда увидела Джомесона, старого мастера по ремонту насосов. Тот сидел на корточках перед несколькими замолкшими и ржавыми насосами, сложив ладони на колени. Он рыдал, глядя на свои руки, и его плечи опускались и поднимались наподобие поршней насоса.

Джульетта указала отцу на плачущего мастера и подошла к нему:

— Джомес, ты ранен?

— Я взял это, — всхлипнул Джомесон. — Я взял это. Я взял это.

Раф направил свет на колени механика. В его ладонях блестела горстка читов. Плата за несколько месяцев. Они позвякивали, когда тело механика вздрагивало, и монетки перемещались с места на место, как насекомые.

— Взял в столовой, — пробормотал он между всхлипами. — Пока все убегали. Открыл кассу. В кладовой была куча консервов и банок с едой. И были деньги. Я взял деньги.

— Ш-ш-ш... — успокоила его Джульетта, опустив ладонь на вздрагивающее плечо.

Она посмотрела на отца, тот покачал головой. Бедняге ничем было не помочь.

Раф направил луч в другую сторону. Чуть в стороне рыдала мать, баюкая прижатого к груди ребенка. Тот был вроде бы в порядке, поднимал руку к матери, сжимал и разжимал кулачок, но не плакал. Как много всего оказалось утрачено. У людей осталось лишь то, что они смогли принести, схватив в последний момент. Джомесон рыдал из-за того, что прихватил с собой, как выяснилось, абсолютно бессмысленное, не имеющее сейчас никакой ценности. С потолка капала вода, укрытие рыдало, и все, кроме малыша, плакали.

41

УКРЫТИЕ 17

Джульетта прошла следом за Рафом через нутро огромной землеройной машины, и далее они углубились в туннель. Шли долго, перебираясь через кучи камней и бредя по оползням породы, осыпающейся с обеих сторон. Увидели одежду, одинокий ботинок и брошенное кем-то и полузасыпанное одеяло. Раф подобрал чью-то забытую флягу, встряхнул ее и улыбнулся, когда внутри булькнуло.

Где-то вдалеке открытое пламя заливало скалы оранжевыми и красными отсветами — сырым мясом обнаженной земли. Свежая куча щебня лежала под обрушенным потолком — результатом самопожертвования Ширли. Джульетта