И снова о любви - Лорейн Заго Розенталь

Накануне Хеллоуина врач сообщил: отдохнув еще недельку, я могу приступать к обычным занятиям в школе.

Мама обрадовалась, а я не очень. Старалась думать о приятном, например, о дне рождения Блейка, празднование которого наметили на следующую пятницу в «Уолдорф-Астории». Мистер Эллис пригласил двести гостей, «вечерние туалеты по желанию». Я восторженно предвкушала прием, но на следующее утро после него был назначен вступительный экзамен, и мама беспокоилась.

— Только недолго, Ариадна. И не смей просить новый наряд. У тебя в шкафу висит прекрасное платье, ты надевала его всего лишь раз.

Я и не просила. В любом случае долго оставаться одетой я не собиралась, потому что решила сделать Блейку ко дню рождения особый подарок — то, что хранила, казалось, вот уже целую вечность.

— Можно заказать здесь номер? — спросила я.

Мы с Блейком стояли в приемном зале отеля среди мужчин в строгих костюмах и женщин в вечерних платьях. Потягивая «Хайнекен», Блейк наморщил лоб.

— Зачем?

— Затем, что я тебя люблю, — шепнула я ему на ухо.

Он все понял и улыбнулся. Я хотела его поцеловать, но не успела — подошел мистер Эллис. Похлопывая Блейка по плечу и взъерошивая ему волосы, он повел его по залу, представляя гостям, а я сидела в сторонке и наблюдала за ними.

Спустя несколько минут я заметила в толпе два знакомых лица. Неожиданно для меня Тина и Саммер тоже оказались здесь. Видимо, составленный мистером Эллисом список гостей включал каждого, кого знали они с Блейком, и все, кроме Рейчел и Ли, приняли приглашение.

Рядом повеяло табаком и одеколоном.

— Отдыхаем? — Дэл плюхнулся в соседнее кресло.

Он был в костюме, с кольцом на мизинце. У нас завязался разговор, и у меня возникло то же особое волнение, что и на рождественском приеме в прошлом году. Как справиться с этими чувствами? Как перестать всматриваться в его глаза? В один прекрасный день я собиралась стать его свояченицей, ведь мой парень — Блейк. К тому же Блейк был намного красивее, Дэл и в подметки ему не годился.

Как и мне, Дэлу отвели место за третьим столом. Мы прошли в зал с элегантными люстрами и цветочными композициями. Он сел слева от меня, а Блейк справа. К нам присоединились другие гости. Женщин сопровождали мужчины — по словам Блейка, партнеры из компании его отца. Затем появился мистер Эллис, и неожиданно для меня два места рядом с ним заняли Тина и Саммер.

— Привет, Ари! — Тина помахала рукой с противоположной стороны стола, всклокоченные волосы касались воротника незамысловатого серого платья.

Интересно, что ей наплела Саммер? Какую историю выдумала, чтобы объяснить, почему я больше не звоню?

— Саммер, смотри-ка, — сказала Тина, улыбаясь и тыча в меня пальцем, как родители в зоопарке показывают детям зверей. «Смотри: вон жираф, вон медведь, а вон сидит самая что ни на есть посредственность». — Вон Ари. Ты видела Ари?

— Видела, — буркнула Саммер, вынимая столовый прибор из салфетки.

Она пробубнила приветствие, и мне пришлось проявить вежливость и ответить — только потому, что вокруг сидели люди.

— С какой стати она за этим столом? — спросила я шепотом у Блейка.

Он пожал плечами:

— Размещением занимался отец. Ты не против?

Я покачала головой — сделала вид, что не против. И принялась за салат из латука, который больше подходил для кроликов, чем для людей.

— Что это за шлюшка? — шепнул мне на ухо Дэл.

— Это не шлюшка, — ответила я тоже шепотом, — а моя бывшая подруга. Они вместе с матерью обслуживают банкеты вашего отца. Кстати, ты ее уже видел — она приходила к тебе в клуб на Новый год.

— Да? Не помню. — Он поднял бокал — третий по счету, — осушил его и тут же попросил официанта принести еще. — У отца манера знакомить Блейка с такими телками. Он говорит, что есть два типа женщин. На приличных люди женятся, а дешевок — трахают. Считает, что парню нужно перепробовать много таких, прежде чем он свяжет свою жизнь с хорошей девушкой.

У меня внутри все опустилось. Оказывается, у мистера Эллиса с моей мамой гораздо больше общего, чем я представляла.

«Парню нужно перепробовать много дешевок, прежде чем он свяжет свою жизнь с приличной девушкой».

«Парней вокруг — как рыбы в море. Не стоит зацикливаться на первом попавшемся».

Лучше бы Дэл молчал. Теперь меня беспокоил мистер Эллис, улыбающийся Саммер так, словно она — самое восхитительное создание в этом зале. Вспомнился день, когда я еще не знала, что больна мононуклеозом. Когда Блейку пришлось поехать в стриптиз-клуб с отцом. Интересно, давно мистер Эллис знакомит сына с дешевками? И что сам Блейк думает об этом?

Во время ужина я оставила эти мысли и попыталась получить удовольствие от еды: дыни в прошутто, жаренного на гриле свиного филе с яблоками в карамели и мускатной тыквы. Блейк под столом держал мою руку, а потом пригласил на медленный танец. Когда в зал внесли именинный торт, мое сердце застучало быстрее. Вечер подходил к концу, скоро мы должны были остаться наедине.

Я ела торт, когда над нами склонился мистер Эллис и вручил Блейку упакованный в оберточную бумагу футляр:

— Это тебе, сынок.

В футляре лежали золотые часы. Блейк поблагодарил, и мистер Эллис потрепал его по щеке.

— Хочу всегда тобой гордиться, — сказал он.

После приема Блейк солгал ему: сказал, что уезжает с друзьями и вернется домой не поздно, а сам увел меня в номер с огромной кроватью, бежевыми шторами и подходящим по цвету ковром с рядами коричневых квадратов.

— Мой подарок не такой изысканный, — сказала я, постучав пальцем по часам.

Он снял их и положил на тумбочку.

— Твой подарок намного изысканнее.

Я улыбнулась и принялась обдумывать практические вопросы.

— Я не могу принимать таблетки, потому что страдаю мигренями. — Лучшего способа упомянуть об этом я не нашла.

— С каких пор?

— С детства. Правда, приступов давно не было. Но все равно…

Он рассмеялся, а я продолжала мямлить:

— У тебя есть… эта… как ее?

— Защита? — спросил он со смехом.

Я кивнула, и он сказал, что носит защиту с собой постоянно вот уже несколько месяцев. Мы подошли к кровати, он снял галстук, расстегнул рубашку и бросил на пол. Платье оставалось на мне недолго. Вскоре оно тоже упало на ковер. Я выключила лампу. Единственным источником освещения были пробивающиеся сквозь шторы огни соседнего здания. Я прислушивалась к гудкам автомобилей, долетающим до двенадцатого этажа голосам людей и собственному дыханию.

Света было достаточно, чтобы рассмотреть Блейка. Он склонился надо мной, я трепетала от вида его мускулов, от его жемчужной улыбки. Брюки тоже полетели на пол, он потянул мои пальцы вниз, к тому месту, где он был твердый и одновременно нежный. Потом он покрыл меня всю поцелуями, и я вновь стонала, как тогда, в Хэмптонс, но на этот раз меня это не смущало. Ничто меня не смущало. Не казалось неприличным, грешным или неправильным, хотя я намеревалась нарушить одно из главных католических правил. Я лежала с закрытыми глазами, пока не услышала звук рвущейся бумаги и щелчок.