Эпоха пепла 3. И пришел Король - Илья В. Попов

в живых Творцы раскололись на два лагеря. Первые, не смирившиеся маячившим в недалеком будущем поражением, отправились на север, чтобы укрыться среди гор подальше от нас. Оставшиеся же заключили с нами шаткое перемирие и принялись усиленно заниматься вами, людьми. Они обучали вас технологиям и магии и со временем вы даже начали считать их богами. Уж не знаю, по какой причине они решились взяться за тех, кого не так давно даже не замечали — возможно, в надежде, что когда-нибудь вы захватите этот мир и займете место его бывших хозяев. Что ж, похоже, они оказались недалеко от истины…

Все услышанное не помещалось в голове Кенджи. Он узнал даже больше, чем мог и мечтать. Рассказ казался невероятным, но звучал до того логично и правильно, что подвергнуть историю Оракула сомнению можно было с большим трудом. Так значит, Черные Всадники — тоже Творцы? Вряд ли — в этом случае им бы не нужен был Кенджи, чтобы добраться до дракона. Однако зачем Всадникам понадобился Оракул? Чтобы отомстить?

— Думаю, они искали вот это, — произнес он и перевернулся на другой бок.

Прямо под левой лапой Кенджи увидел большую дыру в чешуе, что закрывал тонкий лед. А вот за ним… За ним прямо в теле дракона находилась сфера с клубящимся внутри темным туманом.

— Я был смертельно ранен, забился в эту нору и готовился умереть, когда на меня наткнулись несколько Творцов, — сказал Оракул. — Я умолял их прикончить меня, но вместо этого они исцелили меня и погрузили в глубокий сон. Возможно, тем самым они хотели продлить мои мучения, связав мою жизнь с жизнью одного из бывших заклятых врагов, возможно думали, что так душа их павшего соплеменника будет в безопасности. А может быть — и то, и то. Если тот, кого вы называете Пепельным Королем, действительно последний Творец — вам понадобится каждая толика силы. Возьми ее, как ты уже делал дважды. Мы не сумели отстоять свой мир пред Творцами — возможно вы, люди, сумеете сделать это за нас.

— Я… — у Кенджи мигом пересохли губы. — Я иногда слышу чей-то голос и вижу…

— Ты невероятно силен духом и волей, но и Творцы, пускай даже раненые и обезумевшие, сильны куда больше, — перебил Кенджи Оракул. — И с каждым днем, проведенным в твоем теле, мощь их только растет. Рано или поздно тебе необходимо будет победить их — или же лишиться собственного разума и стать марионеткой безумца. И если это произойдет в самый разгар сражения — ты покойник. Как и твои друзья. Возьми душу этого Творца и впитай силы всех троих, как земля впитывает воду. Иначе тебе не победить.

— Но… Но ведь ты умрешь? — Кенджи оторвал взгляд от сферы и поднял глаза на Оракула.

— Я мертв уже давным-давно, мальчик, — морда дракона не дрогнула, но в голосе зазвучала горькая усмешка. — Так что твоя рука будет нести не смерть, но высвобождение. Я — живой реликт давным-давно ушедшей эпохи и должен уйти вместе с ней. Новый мир — мир людей. Если вы сумеете доказать это.

Кенджи перехватил кэйкэн, и, прежде чем ступить к дракону, повернул голову к Азу:

— Если я вдруг… Буду вести себя как-то иначе или заговорю на незнакомом языке — ты знаешь, что делать.

Аз в ответ только кивнул и снял с плеча топор. Кенджи же приблизился к Оракулу, выдохнул и занес руку для удара. Ледяная корка осыпалась мелкой крошкой — а за ней со звоном разлетелась на куски сфера. Кенджи едва успел моргнуть, как в грудь ему будто бы ударил таран, что отбросил его назад на несколько шагов и уронил на землю.

Боль, пронзившая тело Кенджи, сложно было описать словами. Казалось, каждая его косточка каждый миг разламывалась на кусочки и собиралась заново, мускулы будто рвали в разные стороны раскаленные щипцы, но самое страшное происходило у него в голове. Его собственные воспоминания и знания Творцов спутались меж собой, подобно небрежно брошенной на пол сети. Картины о родной деревне, отце, брате, Юме, перемежались десятками, сотнями, тысячами эпизодов о летающих по воздуху продолговатых колесницах, огромных плитах, мигающих огнями, запахом крови и жаром огромных плавилен, в которых создавались новые вместилища. События проносились пред глазами Кенджи столь быстро, что его невольно начало мутить. Он уже перестал понимать, кто он такой и где находится. В одно мгновение он ощущал себя Кенджи из Тихого Потока, что пытается отомстить за близких, а всего один удар сердца спустя недоумевал, кто такой этот Кенджи и по какой причине его должна беспокоить судьба какого-то человека. Каждое мгновение Кенджи узнавал тысячи чужих тайн — и спустя миг тут же забывал их.

— Борись! — голос Оракула звучал глухо, точно сквозь толщу воды. — Не дай им захватить власть над собой! Помни, кто ты и откуда. Помни, куда ты идешь и за что сражаешься.

… громкий грохот, увенчанная рогами морда и струя огня, вырывающаяся из раскрытой пасти…

… пожар, пожирающий дома родной деревни Кенджи и бледное лицо отца, освещаемое всполохами пламени…

… УБЕЙ! ЭТУ! ТВАРЬ!..

… смешные неуклюжие существа, в ужасе прячущиеся по пещерам, услышав над головой громкий рев…

… разговор с Юмой в тени большого дерева, запах кислых яблок и приятный ветерок, обдувающий лицо…

… СДАЙСЯ! СЛАБАК!

… ночь с Рэй, ее горячее дыхание на шее и мягкие губы, осыпающие его обнаженную грудь градом поцелуев…

… НЕТ! НЕТ! Tuuva