Избранные произведения в 2-х томах. Том 2 - Вадим Собко

— Я и так лежу спокойно, — ответил лейтенант, готовый вот-вот спрыгнуть с нар, как при боевой тревоге.

Наконец солнце закатилось за невысокие синие холмы. Перекличка, ужин, и на работу. К счастью, в аккумуляторной нет Жаклин: не её смена. Девушка придёт сюда завтра рано утром. Очень интересно знать, каким оно будет, это завтрашнее утро…

Конечно, лучше всех предыдущих, что бы ни случилось ночью. Даже если придётся умереть, то всё равно лучше смерть в бою, чем опостылевшая лагерная жизнь.

Они поработали в забоях, может, с полчаса. Потом появился Колосов.

— Пошли. Гиви, ты остаёшься здесь за старшего, — сказал он.

— Счастливо вам, — ответил Джапаридзе, — Но знай, в следующий раз я…

— Хорошо, хорошо, возьму, — пробасил Колосов. — А пока командуй.

В темноте, не засветив на этот раз фонарей, они молча добрались до штрека, откуда ход вёл в шахту «Сан-маре».

— Все здесь? — спросил Колосов.

— Все.

— По порядку номеров…

В низком штреке они не могли выстроиться, но привычно рассчитались, узнавая друг друга по голосу.

— …Восьмой! Девятый! Десятый!

— Как это «десятый»? — прогремел голос Колосова. — Почему ты здесь, Джапаридзе?

— Я… я не мог, товарищ капитан…

— Ты сейчас же вернёшься на своё место. Немедленно!

Вспыхнул фонарь. Луч света вырвал из темноты сверкавшие, влажные глаза сержанта.

— Я не могу вернуться.

Голос командира стал неумолимо жестоким

— Предупреждаю, товарищи, малейшее нарушение воинской дисциплины карается по законам военного времени.

— Хорошо, я пойду, — тихо сказал сержант Джапаридзе.

Он медленно стал удаляться из штрека, согнутые плечи его, казалось, несли невидимую и непосильную тяжесть. Колосов выждал длинную паузу, прислушиваясь, как затихают в глубине подземелья медленные и трудные шаги сержанта.

— Сейчас, товарищи, мы переходим в шахту «Сан-маре», — деловито сказал он. — Там переоденемся в обычную одежду. Каждого из нас могут убить — это не исключено, поэтому мы не должны иметь при себе ни одной вещи, ни одной мелочи, — понимаете, ни одной! — которая могла бы обнаружить нашу принадлежность к лагерю Терран. Иначе всё пропало! Все наши многомесячные усилия и все надежды. Французские товарищи обеспечат нас одеждой и оружием, а также велосипедами. Двойное удобство: возможность быстрого манёвра и безопасность от собак-ищеек, след велосипеда собака не берёт…

«Значит, он разрабатывал эту операцию ещё весной, — чувствуя, как замирает сердце, вспомнил Шамрай вопрос капитана об умении ездить на велосипеде. — Выходит, он доверял мне ещё тогда».

— Есть вопросы?

— Нет.

— Пошли.

Всё произошло точно по плану. Девять костюмов, поношенных, но старательно вычищенных, лежало в нише, вырубленной между стояками шахты «Сан-маре». Положили их сюда, очевидно, совсем недавно: одежда не успела отсыреть. Шамрай нащупал свой талисман — узлом завязанный гвоздик, и решительно, не спрашивая разрешения Колосова, переложил в карман пиджака: талисман приносил счастье.

— Каски и аккумуляторы взять с собою, — приказал командир.

По наклонному стволу шахты, спотыкаясь на шпалах старой узкоколейки, обходя брошенные, поржавевшие вагонетки, они долго, может километра с три, шли наверх. С каждым шагом воздух становился свежее, чище. Ещё немного, ещё несколько шагов… Люди побежали.

— Стой! — приказал Колосов. — Шамрай, дай свет.

Роман чуть было не вскрикнул от неожиданности.

В небольшой нише, за стояком старого, уже подточенного водой крепления, лежало оружие.

Сколько времени, сколько долгих минут, которые складывались в часы, дни, годы, мечтал лейтенант Шамрай об этом мгновении. Иногда мечта казалась настолько реальной, что руки будто бы чувствовали прикосновение оружия, ощущали его надёжную, прохладную тяжесть.

Но теперь это была не страстная мечта, не исступлённое желание, а сама реальность. Настоящее оружие — несколько пистолетов, два автомата и один карабин — поблёскивало в синеватых лучах аккумуляторного фонаря. Автоматы разные: один немецкий, другой английский, запасные обоймы лежат рядом.

— Бери, — сказал Колосов и протянул лейтенанту немецкий автомат.

— Спасибо, — почувствовав, как слёзы стиснули горло, ответил Шамрай.

— Что с тобой?

— Ничего. Это же оружие…

— Да. Это оружие… Это тебе, держи, это тебе… — капитан проворно распределил весь свой арсенал, себе взял старый карабин, — Морозов, и ты, Кикоть, берите взрывчатку. Были сапёрами?

— Были.

— Не забыли специальность?

— Нет.

— А с тобой что, Кикоть? Почему ты плачешь?

— Нет, я не плачу, — ответил невысокий блондин, с которым, как замечал Шамрай, иногда уединялся и о чём-то шептался капитан,

— Теперь слушай меня. Каски и аккумуляторы оставляем здесь. До выхода на-гора сорок шагов. Велосипеды на поверхности.

«Видно, уже не раз побывал здесь Колосов, — подумал Шамрай. — Ничего удивительного, на его месте и я провёл бы рекогносцировку местности».

Через минуту они вышли из шахты.

Казалось, ничего особенного не произошло. Ну вышли девять вооружённых, небритых, страшноватых на вид мужчин из бетонированного горла покатого ствола шахты. Но лица у них такие, будто это мгновение самое важное в их жизни, будто именно для того, чтобы его пережить, они родились на свет, воевали и страдали в лагерях.

Под ногами бетонированная, прошитая рельсами платформа. Слева бункер, куда ссыпался уголь, справа подъёмная машина, ещё дальше — баня, где переодевались и мылись шахтёры. Шахта старая, примитивная, до «Капуцына» ей далеко.

Луна поднялась невысоко, ещё не успела налиться яркой желтизной, и в её неверном трепетном свете всё казалось искажённым и опасным. Но на сердце не страх, а такой необычный подъём, и сам ты напряжён» словно взведённый автомат.

И всё это сделало прикосновение к оружию. Взяв его, все изменились, да, да, изменились. Из бесправных, униженных и хмурых людей они наконец превратились снова в воинов, готовых к победе и к смерти, отчаянно смелых, до безумия бесстрашных. С гитлеровцами у них большие и сложные счёты, они не написаны на бумаге, а глубоко, как на граните, вычеканены в сознании. Расплата полная, с процентами, начинается именно с той минуты, когда в их руках появилось оружие.

Ну, к делу! И быстрее. Куда же идти? Кому предъявить свой счёт?

Однако покинуть забытый людьми и богом двор старой шахты «Сан-марс» Колосов почему-то не спешил. Укрывшись от серебристого лунного света в угольночерную тень старого бункера, командир собрал возле себя бойцов.

— Полчаса, — сказал он, — даю вам, чтобы осмотреться, обжиться в шахте. Может, добираться сюда и прятаться здесь нам придётся, если вынуждены будем уклониться от боя с превосходящими силами противника. Поэтому каждый должен точно знать, как выйти из шахты и как в неё войти. Вы тут должны почувствовать себя, как дома. Через полчаса я свистну. А пока обживайтесь.

И поднёс к глазам освещённую лунным светом большую луковицу карманных часов, — посмотри-ка, даже эту мелочь не забыли предусмотрительные французы.

Но неожиданная задержка раздражала Шамрая. Как никогда, хотелось действий, стремительных, целенаправленных. А тут — на тебе! Ходи по загромождённому старыми вагонами, скрученными рельсами, кучами мелкого битого угля подворью брошенной шахты, обживайся. И в то же время он хорошо понимал глубокий смысл приказа Колосова. Сгоряча, убегая от преследования, не сразу найдёшь вход в шахту. Наступая такими маленькими силами, обязательно нужно думать о путях отхода. Партизанская война имеет свои железные законы; после молниеносного удара нужно так же стремительно отойти, бесследно исчезнуть. Да, всё обдумал, всё правильно рассчитал Колосов. Командир!

Стараясь держаться в тени, Шамрай подошёл к воротам. Велосипеды стояли, как круторогие бараны. Целая отара, штук двадцать, не меньше. Выглянул на шоссе. В месячном сиянии пустынное, безлюдное, оно взбегало на холм, проходило по склону и пропадало где-то в долине. Может, там вдали и расположился городок Картуш.

Странно, полное ощущение свободы пришло только сейчас от вида этой серо-белёсой ленты бетонного шоссе. Иди, куда хочешь. Автомат на груди, запасной магазин в кармане, не так-то просто теперь его задержать. Возьми, попробуй!

И тут же, радостно вспыхнув, обожгла мысль о Жаклин: какая жалость, не видит сейчас она Романа Шамрая…

Тёплая, даже душная июньская ночь лежала над Терраном. Тишина. До утра ещё далеко. Они вышли из шахты, может, около одиннадцати часов. Всё хорошо.

Вспомнив приказ командира, лейтенант снова вернулся на подворье. До той минуты, когда послышался тихий свист, он уже мог пройти путь от ворот до ствола чуть ли не на ощупь.