Смерть и креативный директор - Рина Осинкина

окажется на тротуаре. Велел ждать от него сигнала, после которого Зое нужно будет подать команду Светке переступить через бордюр. А остальное Зою не касается. Якобы припугнуть хочет. Заставить отказаться от шантажа, поскольку та не унималась.

А на деле едва не прикончил. Лучше бы уж прикончил.

Зоя сказала: «Светланка, ты такая классная! Я про тебя брату рассказала, он хочет с тобой познакомиться». Та повелась. Согласилась подойти к краю дороги и по Зоиной подсказке на середину правой полосы выйти. Потому что Зоин брательник на своей тачке подкатит и Светку на борт примет, с шиком притормозив и дверцу перед ней распахнув. Типа, прикольно ему так. Дуре-Светке тоже прикольно показалось.

Зоя третий день покоя себе не может найти. На ее глазах наезд произошел. Машинка маленькая метнулась из ближнего переулка, две сплошные пересекла, на встречку выскочила и на Светку налетела. Ударила ей по коленям бампером, капотом по ребрам. Протащила до фонарного столба, припечатала. Девчонка тряпичной куклой свалилась оземь, шарахнулась затылком о дорожное ограждение. А машинка – ничего, с ней, железякой, что сделается. Подала назад и укатила прочь, набирая скорость.

И Зоя тоже прочь убежала. Подальше, подальше, и спрятаться где-нибудь, укрыться… Да от себя укроешься ли?

Сил хватило, прибежав домой, выяснить в единой справочной, что девка-шантажистка жива, но в коме. Зоя не решила для себя, хорошо это или плохо.

Событие это в пятницу случилось, после обеда. Следующие два дня просидела дома, нос на улицу не высовывая, ждала, что вот-вот приедут за ней из полиции, на Петровку поволокут. Отказалась от нового заказа, который ей скинули из агентства на почту – работать она не смогла бы. Спала плохо, почти не ела, зато наливалась пивом и много курила. Радовалась, что никто ей не звонит и месседжей не шлет. В понедельник после обеда спохватилась, что давно не заряжала телефон. Поставила на зарядку, увидела несколько неотвеченных вызовов. В том числе и от заказчика, будь он неладен.

И тут ее осенило. Валить ей надо из Москвы, а не отсиживаться глупо, ожидая задержания с привлечением. Поэтому ей нужны деньги, много денег. И она знает, где их взять.

Потом подумала: «А может, повязали его уже? Видеокамеры же повсюду! На каждом перекрестке!»

С другой стороны, кто за рулем сидел, Зоя не знает. Вот так: не знает! Может, он, а может, и не он. Бейсболка, очки, черная маска-респиратор с принтом зомбачьего оскала. Но даже если и не он, то по его заказу, это точно.

Набрала номер клиента, присобравшись внутренне, приготовившись к трудному разговору. А он ей: «Ты почему на вызовы не отвечаешь, лапа? У меня к тебе еще дельце есть. И премиальные тебе полагаются за предыдущее. Приезжай-ка сегодня часикам к пяти. Деньги налом выдам, перечислять на карту неохота. И новое задание обсудим. Адрес подсказать? Или сама уже разнюхала?»

И хохотнул в трубку.

Зое полегчало. Если клиент спокоен, то и ей волноваться незачем.

Вопрос с премиальными обязательно обсудить надо, просто непременно. И на задание соглашаться. С выплатой аванса, конечно. И сваливать, сразу же сваливать в какое-нибудь захолустье. На месяц? На два? Лучше на полгода. Она так и сделает. Она не дура.

Откинувшись в кресле за письменным столом в своем служебном кабинете и сцепив руки на животе, майор Коновалов задумчиво рассматривал заставку ноутбука, хотя ничего нового увидеть на ней он не мог, поскольку она была заставка-ветеран, кочующая с хозяином из компьютера в компьютер. Изображала она трехмачтовую бело-парусную яхту на фоне синего неба и белых барашков ярко-бирюзовых волн до самого горизонта. Естественно, в небе наличествовали чайки. Естественно, в волнах плескались дельфины – целая стая черно-белых дельфинов. Пошлятина, конечно. Олеся, увидев, сморщила бы носик и обозвала бы ее китчевой. Но Коновалову картинка нравилась, имеет право, а соседка этот шедевр никогда не увидит.

По результатам сегодняшних переговоров со старшим опером он сделал вывод, что ничего своей акцией не добился, если не считать достижением тот факт, что его немотивированная неприязнь к коллеге усилилась, не перестав быть столь же немотивированной. Работу свою тот знает.

С другой стороны – ну, а чего Максим хотел? Пересмотра дела? Предъявив в качестве аргументов сомнительную версию об орудии убийства и задав пару-тройку вопросов на засыпку? Это несерьезно.

Футболку еще приплел, якобы в пятнах крови – вообще стыдоба. Будто забыл, какие истеричные фантазии рождаются в бабьих головах. Это он не про Олесю, это он про экономку михеевскую. А Олеська просто ухватилась за полученную от той информацию, как за соломинку, это понять можно.

Кстати, непременно следует ей рассказать, что не в крови, а в мясном соусе была перепачкана вещь. Во-первых, он обозначит, что принимает участие в ее печальке. Во-вторых, предостережет от глупых поступков – незачем время тратить на обход всех с ее точки зрения подозреваемых, результат будет одинаков. В-третьих, появится повод с ней поговорить – хоть по телефону, хоть лично. Лично, конечно лично. Он зайдет сегодня к ней после работы.

Или лучше сначала домой заскочить? Мамка фаршированные перцы обещала, их Максик уважает. Если не поевши к соседке пойти, вздумает она еще, чего доброго, пригласить его на ужин из замороженных полуфабрикатов, а отказать он не сможет. Нет уж, нет уж, увольте. Он знает, чем соседка питается, у Настены выведал.

Кстати, про стрелки на разбитых часах тоже надо будет ей поведать, даже если Олесе это знать неприятно. Девочке нужно свыкнуться с мыслью, что ее сестра – убийца, хоть и совершила преступление в состоянии аффекта. Свыкнуться и перестать себя изматывать.

При мысли о часах почувствовал Коновалов неясное беспокойство. Что-то было нелогичное в этой истории, но что?

Встал из-за стола, принялся мерить кабинет шагами.

Когда перед ним предстала истина – и он понял, что это истина, – он так разволновался, что не сразу отыскал нужный номер среди контактов в смартфоне.

– Семёнов, ты у себя?

– Через час, примерно, буду. Меня сменить тут должны…

Коновалов перебил, не дослушав:

– Я знаю, кто убийца.

– Неужели? – услышал он в трубке ехидный голос. – Так ведь и я тоже знаю. Скажу тебе больше – я с ним парой слов перекинулся. Кстати, поблагодарить тебя должен за наводку.

Коновалов этого не ожидал. Помедлив, произнес сдержанным тоном:

– Ну, что ж. Давай сличим наших подозреваемых.

Пройдя метров сто от стеклянных дверей клиники «Форева-здрав» до автобусной остановки, Олеся слегка промокла под мелким дождичком, хотя могло быть и хуже – выручил длинный плащ. Но ей пришлось