Пока еще жив - Питер Джеймс

Знают ли эти крохи, что у них есть отец?

Вторым источником беспокойства стала та надпись на ее машине.

Рой сказал, что знает, кто это сделал, и что он принял меры и ничего подобного не повторится. Но ведь опасность все равно существует — многие преступники горят желанием отомстить полицейским. И ей придется научиться жить с этим и постоянно быть начеку.

И наконец, самая тяжелая, самая глубокая ее тревога. Пропавшая жена Роя, Сэнди.

Говорить о ней с Роем было трудно, однако Клио ощущала ее присутствие во всем. В первые дни знакомства Рой приглашал ее к себе. Они занимались любовью в спальне, и она оставалась на ночь, но никогда не спала. Ей все время казалось, что дверь вот-вот распахнется, и эта женщина, молодая и привлекательная, появится на пороге и уставится на них презрительно.

Конечно, Рой уверял, что от его отношений с Сэнди ничего уже не осталось, и ей следует воспринимать ситуацию именно такой. Но сомнение оставалось и не давало покоя.

Что, если?

Если?

Она немного успокоилась, когда Рой запустил процедуру по официальному признанию Сэнди умершей. Прошло десять лет. Но ведь она все равно может вернуться, если еще жива. И как тогда поведет себя Рой?

Он утверждал, что все кончено, и ничто уже не изменится.

Но что, спрашивала себя Клио, если Сэнди похитил какой-то маньяк? Как отреагирует Рой, если его жена объявится, сбежав от мучителя? Разве он не примет ее, как того требует моральный долг? Что бы он ни говорил…

Клио никогда и никому не желала смерти, но иногда ей так хотелось, чтобы тело Сэнди нашлось где-нибудь. Чтобы Рой мог, по крайней мере, закрыть эту главу своей жизни. И чтобы они могли жить дальше, освободившись от всех теней.

73

Она сидела в машине на тенистой стороне улицы, где припарковалась два часа назад. Город наконец погрузился в сумерки. Часы показывали половину десятого. Когда-то она любила эти долгие летние дни. Но сегодня дневной свет только раздражал.

В салоне маленькой, взятой напрокат машины пахло чизбургерами и жирной жареной картошкой. Глядя перед собой, она ясно видела дом, в котором жила Клио Мори. По радио «Роллинг стоунз» пели Under the Boardwalk.

Песня странным образом вернула ее к одному из их многочисленных и разнообразных несогласий. Она предпочитала версию в исполнении The Drifters. Они поспорили тогда из-за того, кто ее написал. Она утверждала, что Кенни Янг и Артур Резник. Рой настаивал на том, что песню сочинили сами «роллинги».

— Mama, mir ist langweilig,[12] — сказал ее сын, сидевший рядом, на пассажирском сиденье. Он весь перепачкался, но продолжал деловито макать жареную картошку в кетчуп, еще оставшийся на донышке картонного стаканчика.

— Mein Schatz, wir sind jetzt in England. Hier spricht man Englisch![13] — сказала она.

Он пожал плечами:

— Да? Ладно. Мне скучно. — Он зевнул.

Она ласково погладила его по лбу.

— Sehr gut![14]

Он повернул голову и посмотрел на нее вопросительно.

— Ты говорила, что люди здесь разговаривают на английском, а сама говоришь по-немецки. — Он поднес к губам огромный стакан кока-колы и шумно потянул через соломинку.

Иногда, когда мальчик раздражал ее особенно сильно, она думала — хотя и никогда этого не говорила: «Я оставила Роя ради тебя? Должно быть, рехнулась».

Но ведь так оно и было. По крайней мере, отчасти. Она бросила Роя Грейса, потому что узнала о беременности. Они оба так хотели ребенка и почти восемь лет делали для этого все. И вот, ирония судьбы. Она узнала о беременности через несколько дней после того, как решила, что не хочет провести остаток жизни замужем за Роем Грейсом. Замужем за управлением уголовных расследований.

Она понимала, что, как только Рой узнает о беременности, делать что-то будет уже поздно, она будет обречена на пожизненное заключение, и, даже если они расстанутся, ей все равно придется делить ребенка с ним. Благодаря свалившемуся с неба наследству от умершей тети — Рой о нем ничего не знал, — в финансовом плане она была независима и могла позволить себе уйти. Что и сделала.

Она ничего не сказала родителям, которых всегда презирала. Не сказала вообще никому. Ушла и укрылась у людей, с которыми всегда чувствовала себя достойной уважения и значимой. Эти люди — и только они — видели в ней самодостаточную личность, а не человека, определяемого теми, кто дал ей жизнь или кто взял ее замуж.

Впервые в жизни она была сама по себе. Не дочерью своих родителей, мисс Сэнди Болкуилл. Не женой своего мужа, миссис Рой Грейс. Она получила новое имя, позаимствовав его у своей бабушки-немки. Перед ней открылась новая жизнь.

Сэнди Ломан.

Сэнди Ломан выбросила из головы все лишнее: мужа, постоянно подводившего ее своими выездами на место преступления; отца, подводившего ее своей неспособностью говорить правду о чем-либо; мать, у которой никогда не было собственного мнения.

Сайентологи прочищали мозги под своим универсальным девизом «Мост к полной свободе». Они и помогли ей очиститься от прошлого и взглянуть на мир новыми глазами. И о ребенке помогли позаботиться.

Живя в их штаб-квартире возле Ист-Гринстеда, она познакомилась с Гансом-Юргеном Вальдингером. Он и убедил ее потом перебраться вместе с ребенком в Мюнхен и вступить в организацию, которую сам же и создал. Международная ассоциация Свободного Духа. Организация предлагала примерно ту же, что и сайентологи, ментальную регенерацию, но посредством процесса менее агрессивного и дорогого.

Вальдингер показался ей очень привлекательным парнем. Таким он и остался по сию пору. Но жизнь с ним не сложилась. Все быстро пришло к тем же несогласиям и спорам, что и с Роем. В конце концов она переехала в собственную квартиру.

Так какого черта ее принесло сюда?

Причиной стало объявление в одной мюнхенской газете, на которое она наткнулась случайно около месяца тому назад.

«Сандра (Сэнди) Кристина Грейс

Супруга Роя Дж. Грейса. Город Брайтон и Хоув, Восточный Суссекс, Англия.

Пропала без вести десять лет назад, предположительно мертва. В последний раз замечена в Хоуве, Суссекс. Рост пять футов семь дюймов (170 см), стройного телосложения, волосы светлые, до плеч.

В случае если никто не представит доказательств обратного — адрес юридической фирмы „Эдвардс и Эдвардс“ указан ниже, — она будет официально признана умершей».

Разумеется, Рою нужно было двигаться дальше, а чего еще она ждала? Но все равно ее задело. Задело крепко. Она ничего не могла с собой поделать. Это ведь из-за него ей пришлось уйти. И вот теперь он вознамерился покончить с прошлым. Вот так легко и просто, одним жестом. И то, что он собрался объявить ее умершей, делалось с одной-единственной целью: чтобы жениться снова.

Жениться на своей беременной сучке.

Он выставил на продажу их дом. Дом, где они были счастливы когда-то. Их дом. Теперь его могут купить, и тогда он уже никогда не появится на рынке снова, потому что в таких домах люди живут годами. В таких домах живут и старятся вместе.

Вот и они могли бы состариться вместе. Такой был план. У нее и Роя. Интересно, как бы это было? Как бы они выглядели в старости?

— Мы еще долго здесь будем? — спросил вдруг по-немецки Бруно.

Она посмотрела на него, сына, которого так хотел Рой, и уже собралась ответить, но отвлеклась. По улице, в их направлении, шел мужчина в темном костюме с объемистым кейсом. В последний раз она видела его десять лет назад, но и сейчас, в меркнущем свете, узнала сразу, словно не прошло и двадцати четырех часов. Та же фигура, и лицо почти не изменилось. Только прическа другая — волосы короткие и уложены гелем. И этот новый стиль был ему к лицу.

Он выглядел вполне счастливым, и она ощутила глубокий укол печали.

Она знала, что он ни за что не узнает ее в сумерках, за ветровым стеклом, в темных очках и надвинутой на глаза бейсболке и с выкрашенными в черный цвет волосами. Знала и все равно опустила глаза. Тысячи мыслей завертелись в голове. «Кто у нее, мальчик или девочка? Счастлив ли он с ней? Давно ли они встречаются? Часто ли ссорятся?

И что мне делать дальше?»

Она подождала немного и осторожно подняла голову. Он как раз набирал код на панели. Потом толкнул кованые ворота и вошел. Ворота закрылись с негромким металлическим звуком.

Отрезали ее от него.

От его новой жизни.

Она продолжала смотреть, пока он не скрылся из вида.

Она так резко повернула ключ, что даже испугалась — не сломала ли. Мотор тут же отозвался рокотом. Она посмотрела в зеркало и дала газу. Покрышки взвизгнули, и кока-кола выплеснулась на ее протестующего сына.

74

— Повезло еще, что дождя нет, — сказал Дрейтон Уилер и повернулся, словно ища подтверждение своей правоты, к неуклюжей женщине, стоявшей за ним в длинной очереди, протянувшейся от главного входа к ипподрому, в помещении которого собирали актеров массовки.