Право на власть - Дмитрий Светлов

Апшерон проходили в розовом свечении предрассветного неба, но корабельщики смотрели на запад, никто не мог оторвать глаз от гигантских огненных столбов вырывающегося из земли пламени. Зрелище подавляло своей природной мощью. Даже Норманн чувствовал себя неуютно, хотя прекрасно понимал, что это горит попутный газ многочисленных нефтяных пластов.

– Что это? – тревожно воскликнул Иоанис и указал на воду.

– Земляное масло, – стараясь выглядеть спокойным, ответил Норманн.

– Оно не вспыхнет? – забеспокоился грек.

– Если верить легендам, море можно поджечь, но не сейчас.

– Откуда у тебя такая уверенность?

– Максим говорил.

Профессор действительно предупреждал о естественном выходе нефти на поверхность моря, и как раз здесь, в районе Нефтяных камней. Только предупреждение носило обратный характер, с требованием не заходить в опасные места. Норманн забыл, просто забыл о полученном предупреждении. Корабельщики недовольно морщились от резкого запаха серы и старались подойти поближе к берегу, где слой нефти выглядел не таким уж и толстым. Тем не менее когда вышли из нефтяного пятна, все вздохнули с облегчением, а вечером показался Дербент.

– Варуч, крикни на передовые ушкуи, они высмотрели мурманов или нет? – попросил Норманн.

– У берега стоят, вон Шушун на своем карфи уже к берегу правит.

– С ума посходили! Там же татары, тьфу, монголы!

– Сам посмотри, в городе тихо, вроде торгуют, мурманы на драккары товар заносят.

Норманн похолодел. Если это набег, то беды не миновать! Хан Узбек не простит подобного нахальства. Сам, конечно, в Карелию не пойдет, далеко и неудобно добираться по лесам и болотам, а вот своего родственника Ивана Калиту обязательно погонит. В планы Норманна не входила война с Москвой, ни сейчас, ни в отдаленном будущем. Даже смерть московского князя ничего не изменит, те же тверские, ярославские или суздальские князья сами проявят инициативу ради военной помощи в борьбе за Московский стол.

– Ты посмотри на нашу добычу! – с ходу начал хвастаться Ульфор. – Городские склады под крышу товарами забиты.

– Еще скажи, что здесь была база снабжения всей монгольской армии.

– Точно! Как я сразу не догадался! Мы нашли две сотни корзин с запасными стрелами.

– Места в драккарах хватит?

– Не беда, у тебя на кораблях сложим, кое-что рязанским да московским купцам продадим.

– Цену малую дадут, и с деньгами у них сейчас туго.

– На реализацию отдадим, расторгуются и пришлют.

– Оптимист, блин! Город ограбил?

– А как же! Сначала выставили заслоны напротив ворот, после этого высадились прямо на центральную площадь.

– Ну, умельцы, теперь ждите привета от хана Узбека!

– Да пошел он! За мою голову многие князья денег обещали, только я по-прежнему жив, а тех давно в землю зарыли.

– За город долго бились?

– Какой там! Полдня за ними гонялись, юркие, как коты, так и норовят через щель проскочить.

– Подмога к монголам не подошла?

– Третий день под стенами крутятся. И с севера и с юга.

– Не пытались атаковать?

– Да их горсточка против нас! Сначала рыпались, в дозорных стреляли, да мы их быстро отвадили.

– Более умелых лучников нашел?

– Зачем? Они пустят стрелу, а мы в ответ пленного со стены на камни. Образумились, грозятся, но близко не подходят.

– Лады, собирайся и пошли на Сарай-Берке. Коли начали грабить поганых, значит, надо довести дело до конца.

– Андрей Федорович! – Шушун тронул Норманна за рукав. – Почему Сарай-Бату пропускаешь?

– Я не знаю, где он.

– В устье Итиля как раз напротив Аштархана, только на северном берегу.

– Точно? Мы сможем туда подойти на своих ушкуях и драккарах?

– Легко! Я трижды там был, цены не в пример ниже, чем в Сарай-Берке.

– Странно, почему торговцы туда не ходят?

– Почему это не ходят? Как раз ходят. Одна беда – мелководье, шест на три метра в ил уходит, а твердого грунта не достает.

– Договорись о месте встречи с рязанскими и московскими купцами, и расшивы с ними оставим.

– Ха, зуб даю, они с нами пойдут!

Набег на Дербент и разграбленный склад монгольского воинства исключают всякую надежду на полюбовное завершение конфликта. Коль скоро дело не решить миром, надо показать свою силу. Пусть враг его боится и заботится о собственной безопасности. Жаль, со временем плохо, можно было бы в реку Урал заглянуть да Сарайчик ограбить.

В устье Волги вошли поздним вечером, затем всю ночь петляли по многочисленным протокам. Наконец на рассвете приткнули к плывуну расшивы с гружеными карфи и трофейными хазарскими баркасами. Ударный флот налегке направился напрямую сквозь камыши. Шушун вывел точно к монгольскому поселению, где на заливном лугу мирно паслись лошади. Норвежцы тут же с воплями помчались вперед, за ними дернулись было и корабельщики.

– Стоять! – заорал Норманн. – Приготовить щиты и сулицы! Лучники ко мне!

– Так это, помочь мурманам надо, побьют ведь! – возразил корабельный сотник Микша.

– Если дурью переть, обязательно побьют. У поганых воинов много, человек двести, а то и триста, не все ушли на Шемаху.

– Так и будем стоять? Триста против нас! Вмиг сомнем! – недовольно проворчал Шушун.

– Разговорчики! Подравнялись и строем пошли ко входу!

Норманн оказался прав, монгольское стойбище только со стороны выглядело сумбурным беспорядком. Служба неслась, и очень неплохо. Перед входом выстроилось с полсотни лучников, которые вели интенсивный обстрел атакующих мурманов. Надо отдать должное норвежцам, они не растерялись и не ввязались в соревнование на меткость. Под руководством своих вождей нападавшие, прикрываясь щитами, начали обходить передовой заслон с явным намерением прорваться через хилое ограждение.

– Шушун, строй своих корабельщиков и медленно иди на лучников! Щиты ставьте плотнее и сверху прикройтесь!

Монголы не дрогнули при виде медленно надвигающегося организованного строя.

– Лучники! В линию! По готовности бей гадов у ворот! – И сам выстрелил первым.

Что такое двести лучников против полусотни? Всего один залп!

– Шушун! Сохраняй строй! Бегом вперед! Лучники в колонну по трое за мной! Не отставать!

Норвежцы уже орудовали в стойбище, одни вязали пленных, другие насиловали женщин, третьи выбрасывали наружу всевозможное барахло. Троица со смехом развлекалась со щупленьким парнишкой, который отважно бросался на врагов с коротким монгольским топориком. Впереди показался голубой шелковый купол.

– Встали! Воины местного хана должны собраться у центральной юрты. Никому не высовываться!

– Посмотреть надо, определить, что да как! – возразил Шушун.

– Сходи, глянь, они тебе прямо в глаз попадут, не промахнутся с пятидесяти метров.

Норманн забежал в крайнюю юрту и осторожно раздвинул конские шкуры. Так и есть, местный правитель восседал на маленькой лохматой лошадке, а перед ним стояла шеренга лучников.

– Шушун, посмотри, – позвал Норманн. – Только осторожно, они нервные, могут на звук стрелу пустить.

– Обходить надо, прямой атакой не взять, многих стрелами положат.

– Пусть корабельщики стоят наготове, а лучники отойдут на фланги и стреляют навесом. Я краем побегу и пугну поганых.

– Ты че удумал?

– Еще не знаю, по шуму поймешь и сразу в атаку.

– Не дурил бы, а. Тебя как ежика утыкают. Хоть дюжину Акенфея возьми, толковые ребята.

– Нашумим, надо лучников отвлечь в момент атаки, не дать им выстрелить, пока твои люди добегут на расстояние удара сулицей.

Норманн встал к краю ближайшей юрты, посмотрел на купол центрального шатра, закрыл глаза, представляя вражескую шеренгу, и метнул топор. Через мгновение послышался злобный вой.

– Вот видишь, как все просто! Давай, командуй, а я побежал!

Шушун хотел было возразить, но махнул рукой и начал отдавать распоряжения. Норманн побежал по внутреннему кругу стойбища – надежнее обойти по внешнему периметру, но влезать в «минное поле» он не собирался. Несколько раз натыкался на защитников, однако стремительные атаки рукопашного боя не давали им шанса даже что-то понять. Наконец между беспорядочно расставленными юртами снова мелькнул голубой шелк. Выровнял дыхание и тихохонько двинулся к врагам – резкие движения человек почувствует даже затылком. А Шушун-то молодец! Хорошо расставил лучников: взяв площадку в полукольцо, они вели беспокоящую стрельбу. Выглянул, пустил стрелу и спрятался. Монголы заметно нервничали, их меньше, за всеми щелочками и уголками не уследить. Тем не менее стреляли на любое движение, даже подбили троих, правда, своих женщин.

Норманн подкрался на расстояние одного прыжка с намерением сдернуть вожака с неказистой лошадки и предъявить его остальным в качестве заложника. Рывок, и… увы, пониобразное животное в последний момент попыталось куснуть, за что получило хорошую плюху в ухо. Коняга с копыт, а главный монгол злобно заверещал. Не успели его сапоги коснуться земли, как у шустрого гада в руке появилась сабля. Норманн метнулся к входу в шатер, и хан оказался у лучников на линии выстрела. Отлично, теперь монголы не рискнут пустить стрелу! Подавляя наваливающийся страх, с нарочитой медлительностью достал свои мечи, затем имитировал правым поперечный рубящий удар в голову и следом левым удар снизу вверх. Как и ожидалось, хан попытался поднырнуть под руку и сблизиться для удара более короткой саблей, в результате упал на землю с разрубленной грудью. Лучники среагировали практически мгновенно, дружно пустив стрелы. Метров десять, не дальше, только подобное действие было предсказуемым. Даже в годы армейской службы Норманн так шустро не прятался за ближайшее укрытие. Успел-таки закатиться за пытающуюся встать конягу, затем вскочил, дал этой злюке пинка и рыбкой нырнул в шатер. За спиной послышался злобный вой.