Сад Рамы - Артур Кларк

Николь испытала короткое потрясение. Где она? И что делает здесь ее мать? Тут только она вспомнила. «Роботы, – подумала Николь. – Один из пяти типов гуманоидных роботов имеет внешность моей матери. Роботы в облике Анави Тиассо следят за здоровьем и тренированностью».

Николь села, и робот поддержал ее пошатнувшееся тело. За долгое время сна интерьер комнаты не переменился.

– Где мы? – спросила Николь, готовясь выбраться из ложа.

– Главная программа торможения выполнена, мы уже вошли в вашу Солнечную систему, – ответила угольно-черная Анави Тиассо. – Орбиту Марса мы пересечем через шесть месяцев.

Мышцы вовсе не отказывались повиноваться. Перед отлетом из Узла Орел предупредил Николь, что каждое ложе снабжено специальными электронными компонентами, которые не только должны регулярно создавать нагрузку на мышцы и прочие биологические системы, чтобы предотвратить атрофию, но и следить за состоянием жизненно важных органов. Николь ступила на лестницу. Достигнув пола, она потянулась.

– Как вы себя чувствуете? – поинтересовался робот. Это была Анави Тиассо номер 017. Цифры, нанесенные на правое плечо ее формы, были хорошо видны.

– Неплохо, – ответила Николь. – Неплохо, 017-я, – она внимательно поглядела на робота. Медсестра во всем походила на ее мать. Ей и Ричарду показали все прототипы перед отлетом с Узла, но, когда они ложились спать, уже две недели функционировала лишь Бенита Гарсиа. Остальных роботов Нового Эдема изготовляли и испытывали во время долгого полета. «А она действительно похожа на мать, – подумала Николь, восхищаясь мастерством неизвестных раманских кудесников. – Они внесли в прототипы все предлагавшиеся мной изменения».

Вдали послышался звук шагов. Николь обернулась. К ним приближалась вторая Анави Тиассо в белом одеянии медсестры.

– 009-я также назначена помогать вам в процедуре пробуждения ото сна, сказала Тиассо, стоявшая возле Николь.

– Кем назначена? – Николь пыталась вспомнить свои беседы с Орлом о методике пробуждения.

– В соответствии с заданным заранее планом действий, – ответила 017-я. – Когда все люди станут живыми и активными, мы будем принимать поручения только от них.

Ричард проснулся быстрее, однако по короткой лестнице спускался не так проворно. Обеим Тиассо пришлось поддерживать его, чтобы он не упал. Свою жену Ричард встретил с восторгом. Обняв и поцеловав Николь, он несколько секунд разглядывал ее.

– А шкурка ничуть не истерлась, – пошутил он. – Седины прибавилось, но кое-где еще попадаются черные клочки.

Николь улыбнулась. Как приятно слышать мужа.

– Кстати, – спросил он секундой позже, – сколько времени мы провели в этих дурацких гробах?

Николь пожала плечами.

– Не знаю. Пока не спрашивала: я успела разбудить только тебя.

Ричард повернулся к обеим Тиассо.

– А вы, добрые женщины, не подскажете, давно ли мы оставили Узел?

– Вы проспали девятнадцать лет по корабельному времени, – ответила Тиассо 009.

– А это что еще за такое время? – спросила Николь.

Ричард улыбнулся.

– Просто так говорят, дорогая. Время само по себе ничего не значит, если нет точки отсчета. Внутри Рамы прошло девятнадцать лет, но эти годы лишь...

– Не надо, – остановила его Николь. – Я проспала столько не затем, чтобы после пробуждения выслушивать лекции по теории относительности. Ты объяснишь мне это после обеда. К тому же у нас есть более важная тема: в каком порядке будить детей.

– У меня другое предложение, – произнес Ричард после недолгого раздумья. – Я знаю, тебе хочется их видеть. Мне тоже. Но пусть поспят еще несколько часов, вреда от этого не будет. А нам столько нужно обсудить. Мы можем сразу начать готовиться к рандеву, прикинуть, что делать с их образованием, неплохо бы разок-другой возобновить знакомство...

Николь не терпелось поговорить с детьми, но логика подсказывала, что в предложении Ричарда были свои достоинства. Они успели перед сном составить лишь грубую схему своих поступков после пробуждения, во многом потому, что Орел утверждал – неопределенных факторов чересчур много. И планированием будет легче заняться до пробуждения детей...

– Хорошо, – наконец сказала Николь, – если ясно, что все в порядке... она поглядела на первую Тиассо.

– Данные свидетельствуют о том, что все ваши дети перенесли сон без каких-либо негативных последствий, – ответил биот.

Николь повернулась и внимательно посмотрела на мужа. Он состарился, но в меньшей степени, чем можно было предположить.

– А где твоя борода? – вдруг выпалила она, осознав, что муж, как ни странно, чисто выбрит.

– Мы побрили мужчин вчера – во сне, – отозвалась Тиассо 009. – Всех подстригли и выкупали – в соответствии с плановой процедурой.

"Мужчин? – удивилась Николь. – Конечно же, поправила она себя. И Бенджи, и Патрик теперь мужчины! "

Она взяла Ричарда за руки, и оба они торопливо направились к ложу Патрика. За окном оказалось совсем незнакомое лицо: ее маленький Патрик больше не был ребенком. Лицо его чуть вытянулось, а детская округлость исчезла. Николь молча, минуту, наверное, глядела на сына.

– Теперь ему лет шестнадцать-семнадцать, – ответила на вопросительный взгляд Тиассо 017. – Мистер Бенджамин О'Тул на полтора года старше. Конечно, это приблизительный возраст. Как объяснял Орел перед вашим отправлением из Узла, мы сумели в какой-то мере задержать действие ключевых ферментов, определяющих старение, но не с одинаковой скоростью. Когда мы говорим, что мистеру Патрику О'Тулу шестнадцать или семнадцать, то имеем в виду лишь внутренние биологические часы. Этот возраст есть некое среднее, определяемое процессами роста, созревания и старения.

Ричард с Николь постояли возле каждого из детей, по нескольку минут разглядывая их через окна. Николь то и дело возбужденно трясла головой.

– Куда же подевались мои детки? – наконец вздохнула она, заметив, что за время путешествия даже Элли стала подростком.

– Мы же знали, что так и будет, – без особой печали прокомментировал Ричард, не собиравшийся сочувствовать материнской потере.

– Знать – это одно, – сказала Николь. – А вот увидеть все своими глазами, пережить – дело другое. Это же не обычная материнская беда, когда до мамаши с большим опозданием доходит, что ее дети выросли. Такого с людьми еще не бывало. Мы получим своих детей уже взрослыми. Их умственное и социальное развитие было прервано на десять-двенадцать лет. Как подготовить их за шесть месяцев к встрече с другими людьми?

Николь была взбудоражена. Какой-то частью рассудка она все-таки сомневалась в словах Орла, описывавшего ей то, что произойдет с семейством: Ну что ж, еще одно невероятное событие в немыслимой судьбе. «Итак, – размышляла Николь, – как мать я обязана сделать многое, а времени почти нет. Жаль, что я не запланировала всего этого еще перед отлетом из Узла».