Сад Рамы - Артур Кларк

Николь была взбудоражена. Какой-то частью рассудка она все-таки сомневалась в словах Орла, описывавшего ей то, что произойдет с семейством: Ну что ж, еще одно невероятное событие в немыслимой судьбе. «Итак, – размышляла Николь, – как мать я обязана сделать многое, а времени почти нет. Жаль, что я не запланировала всего этого еще перед отлетом из Узла».

Пока Николь старалась справиться с собственной эмоциональной реакцией на неожиданное взросление детей, Ричард болтал с обеими Тиассо. Они непринужденно отвечали на его вопросы. Ричард весьма удивлялся их возможностям, физическим и умственным.

– Неужели весь этот объем информации вы храните в своей памяти? спросил он у роботов в середине разговора.

– Подробной информацией о вашем здоровье располагаем лишь мы, Тиассо, отвечала 009-я. – Однако все гуманоидные биоты имеют доступ к широкому диапазону основных фактов. Впрочем, в момент первого контакта с людьми все типы биотов будут лишены части своей памяти. В ней не останется ни одного события, связанного с Орлом, Узлом, теми ситуациями, что имели место во время вашего сна. Из всего этого раннего периода мы будем располагать лишь информацией о вашем здоровье – все эти данные сохранятся в нас, Тиассо.

Николь как раз подумала об Узле.

– Вы до сих пор находитесь в контакте с Орлом? – вдруг спросила она.

– Нет, – на этот раз ответила 017-я Тиассо. – Безусловно, Орел или кто-либо, представляющий интеллект Узла, периодически контролирует ход нашей экспедиции, однако, после того как Рама оставил Ангар, никаких контактов не осуществлялось. Вы, мы и Рама предоставлены самим себе до выполнения поставленной задачи.

Кэти стояла перед высоким зеркалом и изучала свое нагое тело. Прошел месяц, но оно все еще оставалось для нее новым. Ей нравилось трогать себя. В особенности ей нравилось гладить свои груди и следить за поднимающимися сосками. Тогда она начинала оглаживать себя повсюду, пока наконец по телу не начинали волнами бегать мурашки, и хотелось плакать от удовольствия.

Мать объяснила ей, что это такое, но, когда Кэти захотела поговорить обо всем еще пару раз, сказала ей тихонько перед обедом.

– Мастурбация – это очень личная вещь, дорогая, и о ней говорят разве что с самыми близкими друзьями.

Ждать помощи от Элли не приходилось. Кэти не видела, чтобы сестра разглядывала себя, хотя бы разок. «Наверное, она никогда так не делает, подумала Кэти. – И, безусловно, не хочет говорить об этом».

– Ты уже помылась? – услыхала Кэти голос сестры из соседней комнаты. У каждой из девочек была отдельная спальня, однако ванная комната была одна на двоих.

– Да, – откликнулась Кэти.

Скромная Элли явилась в ванную завернутая в полотенце и коротко глянула на сестру, нагой красовавшуюся перед зеркалом. Младшая хотела что-то сказать, но передумала, сбросила полотенце и, ежась, вступила под душ.

Кэти следила за Элли через прозрачную дверь. Поглядев на тело сестры, она переводила взгляд на отражение собственного тела в зеркале и сравнивала каждую анатомическую деталь. Кэти решила, что лицо и цвет кожи у нее получше – после отца она была в семье, пожалуй, самой светлокожей, но у Элли была превосходная фигура.

– Почему я так похожа на мальчишку? – спросила Кэти у Николь недели через две, закончив читать кубик, содержащий описание старинных мод.

– Почему именно, я тебе не могу объяснить, – Николь отвлеклась от собственного чтения. – Генетика – чрезвычайно сложная вещь... Грегор Мендель даже не подозревал насколько.

Усмехнувшись самой себе – ясно, что Кэти просто не могла понять ее, Николь поправилась.

– Кэти, – продолжала она уже не столь наставительным тоном. – Каждый ребенок несет в себе уникальную комбинацию особенностей обоих своих родителей. Эти определяющие характеристики записываются на молекулах, именуемых генами. И наследственность одной пары может проявиться в миллиардах различных комбинаций. Вот почему дети одних родителей отличаются друг от друга.

Кэти нахмурилась – ее интересовало другое. Николь поняла и добавила утешительным тоном:

– К тому же твою фигуру мальчишеской не назовешь, ну разве что атлетической.

– В любом случае, – Кэти показала на сестру, углубившуюся в занятия в углу гостиной, – я на Элли мало похожа. Вот у нее тело действительно привлекательное, грудь даже больше и выше, чем у тебя.

Николь расхохоталась.

– Да, у Элли фигура впечатляющая. Но и у тебя не хуже – просто вы разные, – и Николь возвратилась к чтению, полагая, что разговор окончен.

– А в этих журналах таких женщин, как я, немного, – после недолгого молчания возобновила беседу Кэти. Она показала на экран своего электронного блокнота, но Николь не обратила внимания. – А знаешь что, мама, – продолжила дочь, – по-моему, Орел что-то напутал в моем ложе. Наверное, я получила гормоны, предназначенные Патрику или Бенджи.

– Кэти, дорогая, – ответила Николь, осознав, что дочь действительно расстроена своей фигурой, – могу тебя уверить, ты осталась такой же, как было запрограммировано в генах в момент зачатия. Ты очаровательная и умная юная женщина. И будешь куда счастливее, если перестанешь искать в себе недостатки, а обратишься к многочисленным достоинствам.

После пробуждения их разговоры имели одну и ту же направленность. Кэти казалось, что мать не хочет понять ее и всегда готова отвечать наставлением или колкостью. «Жить – это не значит быть довольной собой», вечно звучало в ушах Кэти. С другой стороны, Элли как будто бы удостаивалась одних похвал: «Элли так хорошо учится, хотя начала лишь недавно», «Элли всегда поможет, ее ни о чем не надо просить», «Почему у тебя всегда не хватает терпения на Бенджи, поучись у Элли».

«Сперва у нее Симона, потом Элли, – говорила себе Кэти, голой улегшись под одеяло после ссоры с сестрой... Мать отругала только ее. – Она не понимает меня. Мы такие разные. Можно и не пытаться...»

Пальцы сновали по телу, возбуждая желание. Кэти, предвкушая, вздохнула. «Во всяком случае, – решила она, – кое в чем можно обойтись и без матери».

– Ричард, – сказала Николь. Они были в постели. До Марса оставалось еще шесть недель пути.

– Ммммм, – отозвался он, засыпая.

– Меня беспокоит Кэти, – проговорила Николь. – Меня радует прогресс прочих детей, особенно Бенджи, благослови его Господь. Но Кэти тревожит меня по-настоящему.

– Чем именно? – поинтересовался Ричард, опираясь на один локоть.

– Своими мнениями. Кэти невероятно эгоцентрична. Она раздражительна и нетерпелива с другими детьми, даже с Патриком, который обожает ее. Она все время противоречит мне, часто из-за пустяков. И, по-моему, слишком много времени проводит в своей комнате.