Категории
Самые читаемые

Обетованная земля - Эрих Мария Ремарк

Читать онлайн Обетованная земля - Эрих Мария Ремарк

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 88
Перейти на страницу:

Она шла рядом со мной своей летящей походкой манекенщицы, желанная, но до ужаса чужая и недоступная. Казалось, она не чувствует этого спертого запаха захолустья, в котором я почти задыхался, — этой смеси простодушия, затхлого уюта и бездумного послушания, которые в любую минуту были готовы превратиться в свою противоположность.

— Как тут спокойно, — сказала Мария.

Знал я это спокойствие. В концлагерях возле бараков смерти цвели клумбы с геранями, а по воскресеньям играл лагерный оркестр; а в это же самое время заключенных били плетьми, а то и медленно затягивали петлю на их шее. Не зря ведь про Гиммлера рассказывали, как нежно он любил своих ангорских кроликов. Ни одного не дал убить. Зато еврейских детей — да. Тысячи.

Я чувствовал во всем теле легкую дрожь. Я внезапно понял, что не могу себе представить, как когда-нибудь снова вернусь в Германию. Я знал, ничего в жизни я не желаю столь же страстно, как этого возвращения, но не мог вырваться из замкнутого круга своих мыслей. Тут что-то совсем другое. Я мечтал вернуться на родину, чтобы отыскать убийц моего отца, а не для того, чтобы снова там жить. И сейчас, в это мгновение, я почувствовал, что никогда бы не смог там остаться. Меня бы всю жизнь преследовала эта двойная оптика: страна безобидных бюргеров и одновременно страна послушных убийц. Я чувствовал, что уже никогда не смогу их разделить. Слишком часто они были единым целым. Да и не хочу я ничего разделять. Передо мной была отвесная черная стена, которую я не мог преодолеть. Передо мной убийства, которые исковеркали всю мою жизнь. При малейшей мысли о них я прихожу в возбуждение и много дней не могу успокоиться. И не успокоюсь до тех пор, пока не расквитаюсь за эти убийства. Расквитаюсь сам, мне не нужно их искупление. Убийца должен поплатиться своей жизнью.

Я почти забыл о Марии. Внезапно я снова увидел ее. Она стояла перед обувным магазином в стойке охотника и придирчиво изучала витрину, вся чуть подавшись вперед и настолько углубившись в созерцание туфель, что, по-моему, она обо мне тоже забыла. Теплая волна нежности к ней вдруг поднялась в моей душе. Мы ничего друг о друге не знали именно потому, что мы такие разные. Это делало ее в моих глазах особенно дорогой и неприкосновенной и даровало ту особую интимную радость, которая никогда не выродится в пошлую фамильярность. Это придавало уверенности и ей и мне: мы понимали, что наши жизни могли идти рядом, не переплетаясь друг с другом. Возможно, где-то на этом пути найдется место и для кристаллика счастья — но без предательства и без прикосновения к прошлому.

— Подыскали что-нибудь? — спросил я.

Она подняла глаза:

— Слишком все тяжелое. Для меня чересчур солидно. А вы?

— Ничего, — ответил я. — Ровным счетом ничего.

Она внимательно посмотрела на меня:

— Не стоит возвращаться в прошлое, да?

— Туда вернуться невозможно, — ответил я.

Мария усмехнулась:

— Это дает человеку некоторую свободу, верно? Как тем птицам из легенды, у которых есть только крылья, а лапок нет.

Я кивнул:

— Зачем вы меня сюда привезли?

— Случайно вышло, — беспечно бросила она. — Вы же хотели прогуляться?

Может, и случайно, подумал я. Только я не верил в такие случайности. Само собой напрашивалось желание сравнить мирный уют этой цитадели нацизма с разрушениями Флоренции. В каждом из нас живут всякого рода враждебные настроения, которые могут внезапно вырваться наружу. Поэтому я ничего ей не ответил. Любой мой ответ был бы только ненужным вызовом и ударом в пустоту.

Мы подошли к кафе-кондитерской, которое в этот час было забито до отказа. Из зала доносилась музыка. Немецкие народные песни. Я уставился в открытую дверь. «Каждый из этих людей, с горящими глазами поглощающий сейчас взбитые сливки и франкфуртский пирог, может превратиться в оборотня и по приказу исполнить любую экзекуцию», — думал я. Тот факт, что эти люди живут в Америке, ничего не меняет в лучшую сторону. Скорее наоборот, они становились еще более яростными патриотами.

— Американцы очень великодушны, — сказал я. — Они никого не сажают.

— Сажают. Японцев в Калифорнии, — возразила Мария. — И немцам-эмигрантам там тоже после восьми вечера полагается сидеть дома и никогда не удаляться от поселений больше чем на восемь километров. Я была там. — Она рассмеялась. — Сажают, как всегда, не тех, кого надо.

— В большинстве случаев — да.

Из большой пивной по соседству послышалась духовая музыка. Немецкие марши. В окнах витрины висели кровяные колбасы. Каждое мгновение я ждал, что вот-вот услышу и «Хорст Вессель» [35].

— По-моему, с меня хватит, — сказал я.

— С меня тоже, — откликнулась Мария. — В этой обуви, похоже, только маршировать хорошо, для танцев она не годится.

— Тогда пойдем назад?

— Не пойдем, а поедем. Назад, в Америку, — сказала Мария.

Мы сидели в одном из ресторанов в Центральном парке. Перед глазами расстилались луга, от воды веял холодный ветер, откуда-то издалека доносились удары весел. Наступил вечер, и меж деревьев уже висели голубые тени ночи. Вокруг было тихо.

— Какая ты загорелая, — сказал я Марии.

— Ты это уже говорил в машине.

— Так то было сто лет назад. За это время я успел побывать в Германии и вернуться обратно. Какая ты загорелая! И как блестят твои волосы в этом освещении! Это же итальянский свет. Вечерний свет Фьезоле![36]

— Ты там бывал?

— Нет, только по соседству. Во Флоренции, в тюрьме. Но свет-то я все-таки видел.

— За что ты сидел в тюрьме?

— Документов не было. Но меня быстро выпустили и сразу же велели покинуть страну. А свет я знаю скорее по итальянским картинам. Он полон тайны, этот свет, возникающий из сияющих, пестрых теней. Вот как сейчас из твоих волос и твоего лица.

— Зато когда я несчастлива, волосы у меня не блестят и секутся, — сказала Мария. — И кожа становится плохой, когда я одна. Я не могу долго быть одна. Когда я одна — я ничто. Просто набор скверных качеств.

Официант подал нам бутылку чилийского белого вина. У меня было чувство человека, только что избежавшего большой опасности. Всколыхнувшийся страх, всколыхнувшаяся ненависть, всколыхнувшееся отчаяние снова остались где-то позади, там, куда я все время стремился их загнать, пока они были способны меня разрушить. В Йорквилле они прикоснулись ко мне кровавой лапой воспоминаний, но сейчас мне казалось, что в последний миг я все-таки успел сбежать. Теперь я чувствовал в себе глубокий покой, какого давно не испытывал, и не было ничего важнее для меня в этот час, чем птицы, прыгающие по нашему столу, склевывая крошки, чем желтое вино в бокалах и лицо, мерцающее передо мной в сумерках. Я глубоко вздохнул.

— Мне удалось сбежать, — сказал я.

— Будь здоров! — сказала Мария. — Мне тоже.

Я не стал спрашивать, от чего сбежала она. Наверняка не от того же, от чего я.

— В Париже, в «Гран Гиньоне», я однажды видел одноактную пьеску, — сказал я. — Двое сидят в гондоле воздушного аэростата. Он с подзорной трубой, все время смотрит вниз. Вдруг раздается страшный грохот. Тогда он опускает трубу и говорит своей спутнице: «Она только что взорвалась. Земля. Что будем делать?»

— Хорошенькое начало, — заметила Мария. — И чем же все кончилось?

— Как всегда в «Гран Гиньоне». Полной катастрофой. Но в нашем случае это необязательно.

Мария усмехнулась:

— Двое на воздушном шаре. И ни земли, ни родины. И что тут может случиться с теми, кто ненавидит одиночество, а счастье считает всего лишь зеркалом? Бесконечным зеркалом, которое снова и снова отражает только самое себя. Будем, Людвиг! Как хорошо быть свободным, когда ты не один. Или это противоречие?

— Нет. Осторожная разновидность счастья.

— Звучит не очень красиво, да?

— Не очень, — согласился я. — Но этого и не бывает никогда.

Она посмотрела на меня:

— Как бы ты хотел жить, когда все это кончится и все пути будут снова открыты?

Я надолго задумался.

— Не знаю, — вымолвил я наконец. — Я действительно не знаю.

XIII

— Где вы пропадаете? — набросился на меня Реджинальд Блэк.

Я показал ему на часы. Было десять минут десятого.

— Адвокаты открывают свои конторы только в девять, — сказал я. — Я должен был заплатить долг.

— Долги оплачиваются чеком. Это гораздо удобнее.

— Я пока что не обзавелся банковским счетом, — возразил я. — Только долгами.

Блэк меня поразил. Это был совсем не тот холеный светский господин с небрежными манерами, каким я его знал раньше. Сегодня это был очень беспокойный человек, хотя и старающийся не показывать свою нервозность. Даже лицо у него изменилось: вдруг куда-то исчезла припухлая мягкость, и бородка казалась более гладкой и прямой, уже не ассирийской, а скорее левантийской. Ну просто салонный тигр, выходящий на большую дорогу.

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 88
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Обетованная земля - Эрих Мария Ремарк торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергей
Сергей 24.01.2024 - 17:40
Интересно было, если вчитаться