Записки об Индии - Клод Гюго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Урожай обещал быть хорошим, стада были тучные, население многочисленное, и народ выглядел счастливым, насколько вообще можно быть счастливым в Деспотическом государстве. Однако по мере приближения к Ширингапатнаму мы заметили, что число жителей в деревнях постепенно уменьшалось. Мы спросили, отчего это, и нам ответили, что Набаб забирает всех мужчин на принудительные работы.
По дороге нам встречались многочисленные стада диких быков и буйволов, огромные караваны с грузами, навьюченными на волов, артиллерийские орудия, которые тянули волы[334]. Видели мы также посла, которого несли в паланкине, и его многочисленную свиту и т. п.
Мы очень страдали от жары, плохой пищи и усталости. Пятеро моих товарищей заболели дизентерией, а у меня все лицо покрылось какими-то чешуйками, хотя в общем я чувствовал себя хорошо.
16 февраля мы достигли предместий Ширингапатнама, и нас там заставили ночевать. Исмаэль Сейп, шурин Монктусейпа, является градоначальником Ширингапатнама и подчинен одному из вельмож Набаба.
8 февраля Набаб выступил в поход налегке, так как ему сообщили, что часть мараттских войск двинулась на соединение с основной мараттской армией, находившейся в Сираме[335] (в 30 косах от Ширингапатнама). Желая помешать их соединению, 10 февраля Набаб атаковал эту часть и разгромил ее. Враг оставил много убитых;
большое количество знамен и оружия попало в руки победителя. Потом Набаб осадил форт под названием Мартик[336], находящийся около Биднура, но был принужден снять осаду. После этого он разбил лагерь в ущелье Мелькотта. Большие обозы выступили из лагеря, находящегося под Ширингапатнамом, на соединение с Айдер-Али-Камом.
В день, когда мы добрались до Ширингапатнама, нас поставили на ночлег в пагоде, стоящей на берегу реки Кольрам[337]. Между матрасом г-на Хюгеля и моим стоял бронзовый бык, которому поклоняются индусы.
20-го нас расквартировали в самом Ширингапатнаме. Мы вошли в город с оружием и обозом. По приказу Набаба нам было отведено помещение, куда мы сложили вещи, которые не возьмем с собой в армию.
Наместник Ширингапатнама Исмаэль Сейп принял нас с восточной вежливостью; но ему многого недостает, чтобы вызвать во мне те же чувства, которые внушил мне Монктусейп.
22-го нам дал аудиенцию младший сын Набаба[338]. Он хорошо принял нас и проявил большую любознательность, особенно ко всему, что имело отношение к Европе. Он был очень огорчен тем, что Набаб не позволил ему отправиться в армию, и мы видели, как он заплакал обильными слезами. После этого визита наш начальник получил также аудиенцию у матери правителя.
Мы видели лишь часть дворца. Вопреки обыкновению он очень высок и лучше освещен, чем все другие здания, которые нам встречались. Там большие залы, стены которых оштукатурены смесью сахара, белка и молока, отчего они блестят, как лед. Мне сказали, что такой метод применяется для того, чтобы в помещения не проникали муравьи и другие насекомые. Зал, где Айдер-Али-Кам дает аудиенции, отделан в индийском стиле, т. е. грубо покрашен и позолочен. Там стоит балдахин и висят занавеси из пурпурного шелка с золотыми кистями. Больше всего меня поразил железный карниз пяди в три в окружности, и в сто с лишним пье длиной, сделанный из цельного куска железа. Карниз держится всего на двух винтах с обоих концов. На нем висят два шелковых занавеса в 15 локтей[339] шириной и 6 высотой.
За этим залом находится комната, где стоит кровать. Там Набаб отдыхает, когда не хочет идти в сераль. Меблировка очень проста. Там висят картины, написанные на стекле, на которых изображены члены английской королевской семьи.
Пройдя по антресолям дворца, где мы могли посмотреть только три или четыре зала (в остальные помещения нас не пустили), мы подошли к огромной, как ворота, двери, которая вела в сераль. Она из эбенового дерева и удивительно красиво инкрустирована медными и серебряными пластинками, а также 600 барельефами из резной слоновой кости. Такая невероятно дорогая работа имела целью запечатлеть все, что только может себе представить самое непристойное сладострастие. Видно, у художника было богатое воображение, так как ни один сюжет на 600 квадратных пластинках не повторялся.
Над главным входом во дворец находится большая галерея с деревянными пилястрами, которые, в свою очередь, опираются на высокие каменные пилястры. Отсюда Набаб наблюдает маневры своих войск на площади перед дворцом. Под ней расположены помещения дворцового караула.
Вокруг учебного плаца — арсеналы и казармы для пехоты, что придает площади правильную форму. На одном из углов этого плаца помещается старинный дворец правителей Майсура, где содержится сейчас последний потомок несчастной династии. Рядом с дворцом великолепная пагода с очень высокой и тщательно отделанной колокольней[340].
В общем, город построен хорошо. Там есть прекрасные здания, как, например, казармы для кавалерии. Улицы широки и правильно проложены; имеются красивые фонтаны. Здесь много мавров и брамов, и это способствует процветанию города. Расположен он на острове, на реке Кольрам, и вход в него по великолепному мосту. Предмостное укрепление построено в форме пятиугольника, и на нем установлено 16 пушек. Стены города очень высоки. Между первой и второй стеной — земляная насыпь с башнями, на которых кое-где расставлены пушки. Первую стену прикрывает вторая и батареи. Однако в окрестностях города имеются возвышенности, господствующие над разными его участками, а именно над учебным плацем и дворцом, поскольку местность, на которой стоит город, неровная. Старая часть города отделена от новой рвом, заполненным водой. Ворота в крепость прочные. Вход защищен пушками и подъемными мостами. В общем, в городе полный порядок. Военная служба налажена четко, на французский лад: каждый день в одно и то же время бьют в барабаны сигналы подъема, возвращения в казармы и смен караулов; по ночам ходят патрули, проводится проверка стражи на крепостных стенах и т. п. Ведь этот город —
