Записки об Индии - Клод Гюго
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я сравнил бы Айдер-Нагар с таким городом в Европе, где бывает особенно много религиозных церемоний. Днем и ночью ходят процессии. Повод для них — свадьбы, достижение брачного возраста дочерью какого-нибудь важного лица (это называют праздником “прокола ушей”, и действительно, их прокалывают как раз в этот день), исполнение какого-нибудь обета, похороны, жертвоприношение и т. п. В таких процессиях участвует множество людей, и меня уверяли, что при этом совершается много непристойностей, особенно по ночам. У всех женщин, за исключением мавританок[326], лица открыты. Браминок здесь очень много, все они богато одеты и, как мне показалось, очень красивы. Однако обычай натираться отваром шафрана, красить ногти в красный цвет и ресницы в синий, на мой взгляд, несколько умаляет их красоту. Брамы тоже красятся в желтый цвет, и к тому же у них мания наносить белую краску на лоб, живот и руки, чтобы все видели, что они поели[327]. Мне показалось, что их мужчины и женщины лучше одеты, чем в других местностях, простолюдины же ходят почти голые. Однако брамы, канаратцы и баньяны, как мужчины, так и женщины, обычно завертываются в кусок ткани от пояса до ног. Мавры[328] одеваются иначе: они носят широкие шаровары и род стихаря из муслина, прилегающий на талии и стянутый кушаком. Брамы, как и баньяны, часто носят шапочки из красного бархата. Женщины завязывают волосы в узел и закрепляют его головной булавкой из какого-либо материала. Канаратцы отличаются от других каст своим тюрбаном: он меньше и иначе уложен.
Денежные операции здесь весьма оживленные. Именно в Айдер-Нагаре ведется бурная торговля ценными бумагами; там сильно развито маклерство и ростовщичество. Этот город является местом, куда съезжаются купцы и где заключаются все сделки с торговцами из других княжеств. Поскольку Айдер-Нагар расположен почти в центре владений Набаба и защищен от вторжения, здесь полное изобилие всего. Говорят, что в крепости хранятся несметные сокровища. Во всяком случае, там есть склады всякого рода оружия и боевых припасов.
Гарнизон насчитывает 6 тысяч солдат, из них примерно 300 всадников; кроме того, отряд европейцев человек в 30, из них 4 француза, 1 голландец, 2 англичанина и остальные — португальцы. Большинство из них служат в артиллерии. Все они по меньшей мере дезертиры, чтобы не сказать — бродяги и отщепенцы.
Каждый день наместник Ужинала присутствует на учениях части гарнизона и раз в неделю ведет гарнизон в полном вооружении за полтора лье на маневры, изображающие войну. Когда он выходит из своего дворца, солдаты гарнизона хватаются за оружие, берут на караул, поднимают знамена, приветствуют его и барабаны бьют поход. По манере нести службу можно подумать, что находишься в европейском гарнизоне. Ночью ходят патрули, разбиваются бивуаки, так как опасаются восстания каждый раз, когда маратты воюют с Айдер-Али-Камом.
На базаре можно найти все необходимые продукты и одежду. Португальцы, обосновавшиеся в этом городе, держат там магазины для европейцев! К счастью, мы не нуждались в их помощи.
Г-н Хюгель и один из моих спутников купили себе по волу. Я последовал их примеру и тоже приобрел вола, который с полной упряжкой обошелся мне в 40 ливров на наши деньги. Я нанял также слугу за 9 ливров в месяц, так что теперь у меня есть скотина и слуга! Однако, по сведениям, которые я здесь получил, дела наши, видимо, пойдут плохо.
29-го утром нам привели свежих коней, дали проводников и 500 носильщиков для нашего багажа. Мы попрощались с Монктусейпом и сели на коней у его дома. По приказу нашего начальника двое из нас поочередно шли с обозом, который следовал то впереди, то в центре, то сзади. Двое других были замыкающими, а остальные семь держались вместе. Этот приказ неуклонно исполнялся.
За 19 дней пути в Ширинтапатнам у нас были четыре продолжительные остановки. Места ночевок были определены заранее, и менять их было нельзя. Получалось так, что в один день мы проходили 5 лье, а в другой — 10. Всюду, где мы ночевали (это было всегда в шандери, но никогда в закрытом помещении), нам предоставляли горшки и топливо, необходимые для приготовления пищи, а также воду. Иногда даже птицу или одичалую собаку.
Через каждые 3 лье нам попадались форты, в большинстве случаев плохие. Впрочем, некоторые из них содержатся в приличном состоянии, хорошо оснащены и имеют гарнизоны. Там мы видели одну или две пушки. Пять или шесть фортов были крупными для этой страны. Среди них Аталикера[329] и Азелле[330], а также крепости в Нарчипуре[331], Шакрипатнаме[332] и в Сатарапатнаме[333]. Самой большой и содержащейся в лучшем состоянии является крепость Шакрипатнам. Там есть бруствер, ров, заполненный водой, крытый проход и гласис. Вся крепость окружена непроходимыми болотами. В некоторых местах я видел до пяти пушек.
По дороге я обратил внимание на то, что за границей лесов, т. е. за Таликерой, растет много фруктовых деревьев, земля хорошо обработана, обильно орошается и весьма плодородна.
Все деревни окружены плодовыми деревьями: финиковыми, кокосовыми, арековыми, банановыми пальмами, а также гуавами, лимонными, деревьями, хлебными и другими в зависимости от почвы. У каждого жителя растет по нескольку таких деревьев. Он продает на рынке излишки плодов и вырученными за них деньгами уплачивает налоги правителю, а остальное прячет. Если ему повезет и об этих деньгах не узнают, он зароет их в землю. Если же его заподозрят в наличии денег, то его подвергнут пыткам, чтобы заставить их отдать. Поэтому здесь нет воров. Все путешественники ночуют посреди деревни, в построенных для этой цели шандери, богатые вперемежку с бедными. Не бывало случаев, чтобы при этом у кого-нибудь что-либо украли. Объясняется это, по-моему, тем, что у индийцев мало потребностей, а также тем, что, исходя из государственных интересов, им не разрешают иметь что-либо сверх самого необходимого.
Только баньяны, брамы и главы каст необычайно богаты. Накоплению богатств способствует
