Вкус. Кулинарные мемуары - Стэнли Туччи

пожалуй, немного воды и дегласируйте мясной сок. Верните в сковороду чеснок и травы и тушите примерно минуту. Полейте этим соусом ребрышки и накройте их фольгой примерно на 5 минут, а затем подавайте.

18:00 по Гринвичу

Младшие дети ужинают. Иногда их приходится уговаривать, обманывать или запугивать, например такими избитыми фразами, как «Десерта сегодня не получите, молодой человек» или «Думаешь, драконы оставляют на тарелках еду?»

– Драконы не едят с тарелок.

– Я знаю, что драконы не едят с тарелок. Я имею в виду… Короче, доедай, ладно?

Кое-как покончив с ужином, малыши получают разрешение немного посмотреть телевизор: драконы для сына и свинка Пеппа для дочки. (Мы с женой, как и многие другие родители во всем мире, пожелали бы создателям этой глупой анимированной чушки медленной смерти, но они так богаты, что наверняка уже купили себе бессмертие. Впрочем, свинка Пеппа каждый день дает нам полчаса передышки, так что благослови Господь этих людей.)

Дети утыкаются в экраны, а я начинаю кулинарные приготовления к следующей «посадке».

Телевизионное время истекло, и мы отправляем малышей спать. Двухлетка, как обычно, вопит (в паузах между глотками из бутылочки): ведь ее оторвали от лучшей подружки – Пеппы. Уложив ее в кроватку, мы по очереди читаем книгу про драконов пятилетке. Тот заявляет, что проголодался, и мы нехотя жарим ему тост и говорим: «Потому что надо было нормально поужинать. Все, это в последний раз!»

Ну да, в последний. На сегодня.

19:45 по Гринвичу

Теперь мы с Фелисити готовим ужин для себя и еще четырех особей человекообразной саранчи. Едим стоя, прямо вокруг кухонного островка, потому что накрывать стол уже нет сил. Мы пьем вино, немного говорим о еде, но вообще на этой неделе мы почти не общались. Это грустно, ведь каждый из нас погружен в свои тревоги. Близнецы гадают, не сорвется ли их учеба по обмену за рубежом, а восемнадцатилетняя дочь не знает, как вузы будут набирать студентов, если экзамены отменят из-за пандемии. Фелисити боится, что ее ассистентку отправят в неоплачиваемый отпуск, что родители заболеют и еще тысячи разных вещей. Я сомневаюсь, что мои весьма общительные родители ответственно соблюдают карантин, не знаю, какие фильмы будут сниматься через год, но почти уверен, что мне придется надолго уехать из дома, чтобы заработать на жизнь.

Но сколько бы мы ни тревожились, мы все равно понимаем, как нам повезло. У каждого из нас есть мы, семья, крыша над головой, еда в желудках и нет никаких симптомов болезни. Всего в паре километров от нас в любом направлении есть больницы, переполненные умирающими пациентами, которым пытаются помочь вымотанные доктора, медсестры и другой персонал. Мы же почти ничего не можем для них сделать, кроме как отправить пожертвование и снять ролик, чтобы собрать деньги для благотворительных организаций и Национальной службы здравоохранения. Мы едим молча и надеемся, что скоро все это кончится, что страданий станет меньше, что наши лидеры смогут хоть что-то сделать правильно и что в следующий раз, когда мы все вместе изолируемся от мира, это будет нашим добровольным решением.

21:15 по Гринвичу

Мы совместными усилиями прибираемся на кухне и расходимся: дети – в комнату с телевизором, мы с женой – в гостиную, чтобы почитать. Скоро я, скрипя коленями, поднимусь в спальню и буду планировать завтрашний ужин: куриные котлетки для малышей и ризотто с грибами для всех остальных.

* * *

С начала первого локдауна прошел почти год, и вот уже около полутора месяцев длится второй. Очевидно, первого было недостаточно. Однако теперь люди в большинстве своем соблюдают ограничения куда тщательнее. Продолжается выпуск вакцин, заболеваемость и смертность идут на спад, чему мы все, конечно, очень рады. В первые недели этого карантина все дети жили у нас дома (а Изабель еще и со своим бойфрендом), поэтому мы все так же покупали, готовили и поглощали огромное количество еды. Но теперь, чтобы сохранить рассудок, Николо вернулся в квартиру, которую снимает с друзьями в Брайтоне, и продолжает учиться онлайн, а Изабель переехала к бойфренду. Только бедняжка Камилла осталась с нами – со мной, Фелисити, Маттео и Эмилией. Со времени первого локдауна Эмилия уже научилась говорить целыми фразами (хотя мы понимаем далеко не все) и теперь, как и брат, непрерывно болтает. Очень смешно. (Никакой иронии, это правда смешно.)

Чтобы не сойти с ума, Камилла купила себе швейную машинку и частенько уходит в свою комнату «поиграть в шпульки». Подозреваю, что она тайно шьет воздушный шар, чтобы улететь от нас подальше. И я не могу ее осуждать. Недавно я заметил пропажу некоторых простыней и всех корзин Fortnum & Mason. Хм-м-м.

Теперь мы с Фелисити готовим всего лишь на пятерых.

Боже, это как-то даже слишком просто.

Ну, почти.

20

Терпеть не могу задерживаться в Лос-Анджелесе больше чем на пару дней. Мне там не понравилось с самой первой поездки, примерно тридцать четыре года назад. Конечно, там есть приятные районы, чудесные рестораны, там живут мои близкие друзья и родственники, но этот город не для меня. Мне не по душе вечное яркое солнце, отсутствие дождей и смены времен года.

Четыре года назад я приехал туда после почти пятилетней паузы, чтобы сняться в мини-сериале «Вражда». Я несколько раз летал из Лос-Анджелеса в Лондон, чтобы не оставаться там надолго, и все же съемочный график часто вынуждал меня задерживаться. Конечно, боль от разлуки с семьей была ощутимой, но еще сильнее оказалась острая боль в нижней челюсти. Она то появлялась, то исчезала, но в Лос-Анджелесе мне всякий раз становилось хуже. Я нашел там прекрасную дантистку, и она, хоть и не смогла точно сказать, в чем дело, попросила зайти, если боль вернется. В Лондоне мне удалили зуб мудрости – мой стоматолог предположил, что он рос слишком близко к соседнему зубу и проблему вызывали застревавшие между ними частицы пищи. (Я понимаю, что это неприятная картинка для любой книги, не говоря уже о кулинарных мемуарах, и приношу свои извинения.) Но боль лишь усиливалась. Дантистка из Лос-Анджелеса предположила, что у меня рак полости рта.

Услышав это, я чуть не упал в обморок. Кейт умерла после четырех страшных лет борьбы с опухолью, и при мысли о возвращении в ту реальность мне стало жутко. Стоматолог посоветовала мне срочно сделать снимок. Но вечером у меня был самолет, поэтому я решил, что сделаю это дома, в Англии.

Отчасти из страха, а отчасти из самонадеянного отрицания того, что у меня в принципе может быть рак, я постоянно откладывал визит