Шах одноглазому королю (СИ) - Молчанов Анатолий

— Утюжком прошлись? — спросил я с улыбкой.

— Конечно. — ответила она тоже улыбнувшись.

— У вас неплохой стоматолог. — сделал я ей сомнительный комплимент.

— Точнее никакого. — Томская пристально посмотрела на меня. — Перефразируя Булгакова, рекомендую вам никогда не обращаться к советским стоматологам.

— Не боитесь при мне цитировать Булгакова? — не выдержал я.

— А должна? — спросила она в ответ. — Чем мне может повредить цитата автора «Батума»? («Батум» — пьеса М. А. Булгакова о юности И. В. Сталина)

Странно. Я почему-то всегда думал, что Булгаков в СССР был под запретом. Надо за базаром следить получше и не забывать, что я все же не в своем уме слегка. Меньше текста, Светлов.

Я не стал отвечать, а взял со стола книгу Зощенко. Пролистал ее. Штампы стояли и на 17-ой и на 33-ей страницах и рассказ про чернильницы был тоже на 33-ей:

— Так вы мне эту книгу должны были дать?

— Нет, — Томская отрицательно покачала головой. — Я вам дала, именно, ту, которую просила передать Жанна.

— Разрешите задать вам банальный вопрос, Анна Федотовна? — тактично поинтересовался я.

— Как я могу вам запретить? — она опять улыбнулась.

— В какую игру вы пытаетесь со мной играть? — спросил я.

Она немного подумала и ответила, глядя мне прямо в глаза:

— Скажу вам откровенно, я до конца не понимаю кто такая Жанна, точнее, кто такой тот или та, что занимает ее тело, не знаю причин присутствия этого человека или существа в ее оболочке, не знаю, как он, она или оно туда вселилось, но одно я знаю абсолютно точно. — старуха сделала паузу. — Жанна мне пообещала в обмен на мои услуги, в которых она, кстати сказать, очень и очень нуждалась, возможность вернуть молодость в другом времени. Мне много лет, молодой человек, — она опустила взгляд, — извините, что я так к вам обращаюсь, но, именно, так вы выглядите в этом теле. Я прожила долгую и очень тяжелую жизнь, совсем не ту, на которую рассчитывала в юности, и я сделаю все, от меня зависящее, чтобы получить еще один шанс. Шанс на другую жизнь. Жизнь в гораздо лучшем мире, чем этот. Именно это мне и пообещала Жанна.

Странная эта Жанна, однако. Казалось бы, с целью какой-то прибыла и вдруг пошла деньги на тотализаторе зарабатывать, а потом еще и турбюро по перемещению старушек во времени открыла. Видимо, она бабочек давить вовсе не опасается.

— Жанна, как вы утверждаете что-то вам, пообещала, а потом уехала. — спросил я, не скрывая подозрения. — Она вам не сказала куда и зачем?

— Нет. — грустно ответила Томская. — Она передо мной не отчитывалась. — старуха вдруг резко подняла голову и опять посмотрела мне в глаза, только теперь в них определенно читалась грусть. — Вы разные. Ее мысли я могла прочесть, точнее не ее, а мысли Жанны, а вот мысли того красноармейца, чье тело занимаете вы, я не слышу.

— Вы хотите сказать, что действительно умеете читать мысли? — я еле сдержался, чтобы не рассмеяться.

— Не собираюсь вас ни в чем убеждать. — отрезала Томская.

— Знаете, что, — я изобразил раздумья на лице Мальцева, — вы, уважаемая Анна Федотовна, делаете все, чтобы убедить меня в том, что вы представляете для меня опасность. Зачем вам это? Любите танцевать на краю или проверяете мою выдержку?

— Отнюдь, — она пожала плечами. — что я теряю? Жанна была кем-то вроде моего личного Мефистофеля, только не она служила мне, а я ей, но Мефистофель ведь дьявол, а дьявол, как известно, отец лжи...

Не люблю длинные тирады. Приходится напрягаться, чтобы не забыть начало, пока говорящий доберется до конца. поэтому я перебил разоткровенничавшуюся графиню:

— К чему вы ведете?

Она вздохнула:

— Что если Жанна меня обманула?

Ну это к бабке не ходи, она себя-то отправить обратно не смогла, а тебя и подавно не может. Интересно, а про машину она тоже проболталась?

— Откуда мне знать? — теперь уже я пожал плечами. — У меня мало информации. Я не знаю ни что она вам, конкретно, обещала, не знаю зачем и почему, и даже не знаю обещала ли вообще.

Томская опять о чем-то задумалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я пододвинул к себе том Ленина.

— Что вы вообще хотели у меня узнать во время своего сеанса гипноза? — спросил я, открывая книгу.

— Это же очевидно, — сказала Томская, — хотела выяснить, кто вы такой и зачем вы здесь.

— Вы решили, что я могу быть из будущего? — спросил я.

Она согласно кивнула. Я задал еще один вопрос:

— И вы решили, что вот так просто обхитрите человека из будущего? Полагаете, что в будущем люди будут деградировать, а не развиваться? Вместо того, чтобы становиться умнее вас, они станут глупее вас?

— Нет конечно, — она искренне рассмеялась, — просто я знала какие проблемы были у вашей коллеги — Томская впервые назвала Гуревич моим коллегой, а не Жанной, — предположила, что у вас могут быть такие же.

— Какие у нее были проблемы? — задал я вопрос.

— Вы слышали о работах Месмера? (Франц Антон Месмер (нем. Franz Anton Mesmer, 23 мая 1734, Ицнанг, Констанцское епископство — 5 марта 1815, Мерсбург, Великое герцогство Баден) — немецкий врач и целитель, создатель учения о «животном магнетизме» (месмеризма))

— Нет, не слышал, хотя не сомневаюсь в том, что это крайне занимательная вещь, но, если не возражаете, как-нибудь в другой раз. — возразил я с максимальной категоричностью.

Зря она это вспомнила. У меня сильнейшая аллергия на всякого рода эзотерику. Дело в том, что в перестроечные годы, когда я был зеленым курсантом вроде нынешнего Мальцева, в том же городе, где было училище, проживала моя дальняя родственница. Женщина она была в годах, во всяком случае так мне тогда казалось, для двадцатилетних ведь и сорокалетний кажется глубоким стариком. Так вот у нее с крыши к моменту нашего знакомства полностью посыпался шифер. На почве науки и религии. Журнал так назывался один «Наука и религия».

Благодаря новорожденной перестроечной свободе слова этот, когда-то предназначенный для воинствующих атеистов, журнальчик перековался из рупора научного атеизма в выразитель идей верующих, под которыми подразумевались всякого рода оккультисты, астрологи, маги, гуру и прочие шарлатаны самого разного пошиба. Вместе с журналом перековалась и моя, когда-то неверующая тетушка.

Определить в кого или что, конкретно, она верила не смог бы даже общий съезд Партии богов, а я и подавно. Всю эту чушь со своими глубокомысленными комментариями сумасшедшая тетка вываливала на мою бритую голову в те редкие дни, когда я ее посещал из вежливости.

К счастью мои визиты были редкими, но чтоб приобрести стойкую аллергию ко всей этой эзотерической срани, их хватило с головой.

Так вот, в общей толпе всех этих богов, недобогов, перебогов и различных махатм вроде Рерихов, Блаватских, Глобов, а также Джун, Месмер несомненно присутствовал. Это я хорошо помню. Как-бы даже не отец основатель всей этой херни.

В чем суть я, понятно, не вникал, но со второй сумасшедшей на эту тему общаться желания не было никакого.

Честно говоря, я вообще не очень представлял, о чем сейчас с Томской говорить, поэтому просто открыл «Развитие...», пролистнул предисловие и постарался обдумать, сложившуюся ситуацию.

О «коллеге Жанне» я не размышлял вообще. Меня больше интересовала моя эзотерическая собеседница, а еще немного успокаивал тот факт, что «моя коллега» начудила здесь еще большею чем я.

Одно обещание отправить старуху в будущее в тело молодой телки. Чего стоит. Стоп. С чего, собственно я решил, что, именно, в будущее и какого хрена, я вообще ей верю?

Так, сначала, закончим с шифровкой:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Анна Федотовна, вы хотите получить что-то от Гальперн. Верно? — поинтересовался я.

Она утвердительно кивнула.

— При этом, вы нам не доверяете? — опять задал вопрос я.

Снова утвердительный кивок. С каким-то снисхождением даже. Так обычно кивают обиженные, почти доведенные до слез, женщины за пару минут до примирения с последующим страстным и необузданным сексом.