Битвы, изменившие историю - Флетчер Прэтт

Глава 13

Почему победила американская революция

Когда в 1775 году в Бостоне начались беспорядки, министром по делам колоний был лорд Джордж Джермен, любитель удовольствий англо-ирландского происхождения, высокомерный и властный. Он начал карьеру на военном поприще и оставался в армии до битвы при Миндене 1759 года, где командовал кавалерией. После того как наступление английской пехоты смяло шеренги французов, принц Фердинанд Брунсвикский, возглавлявший англо-прусские войска, трижды приказывал лорду Джорджу идти в атаку, чтобы превратить успех в разгром врага, а тот трижды отказывался подчиниться приказу. За это его объявили «непригодным к службе любого рода в войсках его величества». Распоряжение было записано во всех полковых книгах, и к лорду Джермену приклеился ярлык труса, что, вероятно, несправедливо, поскольку лорд Джермен уже сражался в битвах и был ранен. Просто в тот день он был не в настроении.

У военных он вызывал откровенную ненависть, не имея понятия о том, с какими трудностями они сталкиваются в густых лесах и на бескрайних просторах Америки, да и не желал вникать. Всю его энергию, все его таланты забирали политика, общество и карточный стол. Для него было важно сорвать банк и сохранить равновесие сил, представленных королем, деловыми кругами и господствующим дворянством, составлявшим основу правления. Дела восставших колоний попали в ведение его департамента, и для начала он счел их обычными бунтовщиками, против которых требовались полицейские меры.

Северные колонии

Таким образом, не было ни мобилизации сил, как у Питта, ни призывов к национальному духу. Добрую половину солдат для проведения полицейской операции наняли в мелких немецких княжествах. Лорд Джордж так и не узнал, что генерал Уильям Хоу, главнокомандующий британских сил в Америке, перенес психическую травму из-за сражения у Банкер-Хилл. Эта знаменитая битва по праву считается победой британцев, но Хоу потерял почти половину штурмового отряда, принимавшего участие в действиях, и больше никогда не решался атаковать американских снайперов на позициях. На Лонг-Айленд, Хаарлем-Хайтс, Уайт-Плейнз он с легкостью мог уничтожить противостоящие силы американцев одним храбрым штурмом; вместо этого он перебросил войска, и маленькая армия Джорджа Вашингтона уцелела, а потом нанесла тяжелый ответный удар в Трентоне.

Для Джермена Трентон был несчастливой случайностью. Он плохо понимал, с каким человеком сражался Хоу. В феврале 1777 года к нему явился джентльмен по имени Джонни Бургойн, канадский офицер и драматург, и принес план военной кампании на год. В соответствии с этим планом сам Бургойн должен был выступить вверх по Ришелье и озерам, Хоу двинуться вверх по Хадсону и встретиться с ним в Олбани, разорвав колонии и сохраняя разрыв с помощью цепи блокгаузов. Тогда будет легко подчинить Новую Англию, изолированную от источников снабжения на западе. Пока обсуждался план, от Хоу пришло письмо, в котором он излагал собственную схему действий; он предлагал, чтобы колонна, отправленная с Род-Айленда, подавила Бостон, еще одна поднялась вверх по Хадсону к Олбани и там встретилась с Бургойном и его частями, а третья расправилась бы с Вашингтоном. Для выполнения этого плана Хоу требовалось подкрепление в 15 тысяч человек.

Весьма типично для Джермена, что он принял оба плана, за исключением одной детали — 15-тысячных подкреплений для Хоу, так как они проели бы дыру в его бюджете. Он мог предоставить только 2 тысячи человек, которых не хватит, чтобы полностью осуществить план Хоу с тремя колоннами. Потому Джермен продиктовал письмо к генералу, в котором предложил прежде всего отказаться от род-айлендской и бостонской части проекта. Если Хоу полагает, что у него недостаточно сил, чтобы подняться вверх по Гудзону и преследовать Вашингтона, то приоритет должен быть у гудзонского похода — это приказ. Не меньше характеризует Джермена то, что он торопился на уик-энд в сельское поместье, где обещал быть, и уехал, не подписав письмо. Оно так и не было отправлено.

Итак, Хоу узнал только то, что людей, нужных для наступления по трем направлениям, ему не дадут. Находясь на месте и получив опыт в боях с американцами, он придерживался других мнений, чем Джермен в своем Лондоне, и полагал, что генерал Джордж Вашингтон — один из самых опасных представителей американского континента. Если Хоу придется отказаться от каких-то частей проекта, то на первое место следует поставить Вашингтона. Кроме того, он захватил в плен американского генерала Чарльза Ли, который заверил его, что центральные колонии Мэриленда и Пенсильвании вернутся под власть метрополии, если над ними поднимется королевское знамя. Поэтому Хоу урезал гудзонскую экспедицию до набега, погрузился на свои транспортные суда и направился в Чесапикский залив.

О последовавшей кампании известны довольно путаные сведения, но основная схема ясна. Хоу разбил Вашингтона в битвах при Брендиуайне и Джерментауне и взял столицу колонии Филадельфию. Этот удар мог стать решающим. Он и был решающим, но в противоположном смысле. Ибо в то время, как Хоу дрался с Вашингтоном, но не мог разгромить его армию из-за своей психической травмы, с Бургойном случилось нечто ужасное. Отвлекающие части, которые должны были соединиться с ним, были с потерями оттеснены назад. Бургойн взял Тикондерогу и добрался до верховьев озер без особого труда, но потом в густых лесах ему пришлось ввязаться в бой с лесными жителями, которые с каждым часом прибывали в числе и нападали все яростнее. Они медленно заряжали ружья, но били метко и намного дальше, чем британские мушкеты; и беглый огонь по ним не приносил никакого результата.

Проблемы снабжения и транспорта британцев стали практически неразрешимыми. У Бургойна ушло двадцать дней, чтобы пройти меньшее расстояние, чем пройденное до верховьев Гудзона. На поиски провианта он отправил большой отряд фуражиров в долину Вермонта, но у Беннингтона он был практически уничтожен, и эта битва в огромной степени подняла боевой дух американцев. К тому дню, когда британцы добрались до окрестностей Саратоги, американцы были гораздо сильнее их. Члены американского конгресса, которые почти так же хорошо разбирались в военных вопросах, как лорд Джермен, поставили во главе американской армии «суетливую старуху-повитуху» по имени Гораций Гейтс и назначили его заместителем неистового Бенедикта Арнольда. Когда Бургойн попытался дать решающее сражение, состоявшееся 19 сентября 1777 года, он потерял почти треть от числа людей, участвовавших в битве, и был отброшен назад. Прошел слух, что американцы взяли укрепленные пункты в тылу британцев и пути сообщения с Канадой перерезаны. 7 октября Бургойн еще раз вступил в битву и попал в окружение. Арнольд повел наступление, прорвавшее фланг Бургойна, и его армия сдалась через десять дней.

Сражение при Саратоге было решающим в одном отношении. Оно не только ознаменовало собой провал плана Бургойна и гибель его армии, но и определило, что тайное содействие, оказываемое бунтовщикам французским двором, превратится в активный союз с новой нацией, установившей свою независимость. На помощь колонистам отправятся войска и флотилии, и театр военных действий сместится от Вест-Индии к индийским берегам. Ни в коем случае не забывайте об Индии.

Французский военный флот, вступивший в войну в 1778 году, уже не был похож на тот, из-за неудач которого Франция потеряла Канаду. Начало ему положил Шуазель; ему нужен был такой флот, который на равных встречал бы британцев, и, добиваясь этой цели, он не жалел ни хлопот, ни расходов. Его усилиями была организована военно-морская академия, стандартизированы пушечные калибры, по образцу сухопутной артиллерии учреждена морская артиллерия; чиновники гражданских ведомств утратили контроль над передвижениями флота; изданы новые правила, предписывавшие адмиралам, капитанам, лейтенантам и гардемаринам обедать в обществе друг друга; лучшие французские инженеры принялись усовершенствовать корабли, и это удалось им в превосходной степени.

Французы умеют вспыхнуть с особой силой, если подлить в их огонь нужное горючее, и вслед за реформами Шуазеля по стране прокатилась волна народного энтузиазма по отношению к военно-морскому флоту. В разных провинциях собирали деньги на строительство кораблей, Париж финансировал сооружение громадного трехпалубника, ассоциация налоговых откупщиков — снаряжение целой эскадры, от чего они не обеднели. К 1770 году Шуазель решил, что его новый флот достаточно крепок силой и духом, чтобы расквитаться с предательским Альбионом, и захотел его испытать. Но Людовик XV не согласился, и министра отправили в отставку.

Но все же у него были двенадцать лет, за которые он успел-таки построить новую систему, и она не рухнула. Больше того, когда в 1774 году на престол взошел Людовик XVI, страна получила правителя, интересовавшегося морскими делами. После вступления Франции в войну на стороне колоний в 1778 году никакие обязательства на континенте не могли отвлечь ее и увести в сторону. Но следует заметить, что французская военно-морская стратегическая концепция разительно отличалась от британской. Согласно взглядам французов, основной целью морской войны является не сама война и не обеспечение господства на море для продвижения торговли и морских перевозок, а поддержание конкретных операций на суше. Мэхэн осудил эту концепцию как ложную и был, несомненно, прав, но при таких кораблях и моряках, как в эпоху французского морского возрождения, она могла принести определенные плоды.