4-02. Ripresa allegro mosso - Евгений Лотош

– Я не…

– Мне плевать, пусть даже и в самом деле ты не. Но кто поверит? "Представители влиятельных родов" порвут тебя в клочья, стоит им узнать реальную причину гибели Хёнкона. Хорошенько подумай об этом, Тадаосий-тара. Больше тебе ничего не нужно?

Король отрицательно трясет головой, на его лице написан неприкрытый ужас. Он не хуже меня понимает, что подумают люди, узнай они правду. Кажется, до него дошло, насколько крепко его держат за яйца. Полудохлая мышка вздумала переиграть опытного кота со стальными когтями, но только теперь сообразила, во что вляпалась. Все, родной, поздно. Обратной дороги нет. Даже если Карина сойдет с ума и согласится отдать свой драгоценный Университет, ты его не получишь. Меня в качестве базы операций Хёнкон тоже устроит.

– Тогда можешь идти, – на сей раз я использую откровенно хамский стиль, которым спесивые аристократы обращаются к низкородным слугам и просителям. Король на оскорбление не реагирует. Похоже, все его ощущения сейчас заместил один лишь парализующий ледяной страх. Он тяжело, словно дряхлый старик, поднимается на ноги и медленно шагает к двери.

– Погоди, Тадаосий-атара, – останавливаю я великого властителя, на сей раз снова нейтрально-уважительным тоном. – Значит, ты хотел попросить у нас еще денег?

– Нет-нет, ни в коем случае… – еле слышно бормочет тот.

– Я знаю, что хотел.

Кнут ему продемонстрировали. Время для сладкой морковки.

– Видишь ли, Тадаосий-атара, паладары не идиоты. Тебе объясняли, что у нас чисто коммерческий проект, и что мы намерены получить прибыль от нашего присутствия. Мы никому не позволим сидеть у нас на шее и сосать кровь до бесконечности, понижая общую рентабельность. Однако по политическим соображениям, конвертирующимся во вполне реальные деньги, мы заинтересованы в твоем личном счастье и безмятежности. Пойдем на компромисс. Я не спрашиваю, как ты всего за восемь лет умудрился растранжирить прихваченную с собой казну Хёнкона. Я не спрашиваю, куда ты дел нашу арендную плату. Но в дальнейшем за полученные средства станешь отчитываться передо мной – если, разумеется, хочешь получить хоть что-то. Составишь отчет по тратам и пришлешь мне. Если сочту допустимым, что-то мы доплатим. Можешь идти, Тадаосий-атара. А своим "представителям родов" передай, что никаких компенсаций они не получат. От своего имущества они отказались добровольно, бросив его во время бегства, так что претензии пусть предъявляют самим себе.

Король бросает через плечо взгляд, в котором страх борется с алчностью и внезапно вспыхнувшей надеждой. Однако в моих зрачках снова даже не мерцают, а ослепительно сияют красные искры, и у него подгибаются коленки. Зажмурившись, он несколько раз кланяется едва ли не до пола и спиной вперед выбирается в приоткрытую Сируко дверь. Бумажная сёдзи с шелестом задвигается за ним. М-да. Все-таки не слишком хорошо получилось. В условия нормальной физики я бы доверху нафаршировал его убогую черепную коробку ментоблоками третьего, а то и четвертого уровня. Но на Палле – на Палле приходится тратить силы и время на психологические трюки, не дающие гарантии в долгосрочной перспективе. Богатый опыт подсказывает, что такие вот скудоумные вандабани под чужим влиянием меняют свою позицию как флюгеры. Ну ничего. Так даже забавнее. В случае кризиса с большим интересом понаблюдаю, как подействует на мировую общественность известие об бомбах под Сюанем. Ох как вцепятся друг другу в глотки Кайтар со Ставрией, обвиняя в нарушении давнишних пактов о нераспространении атомного оружия!

Кстати, откуда же взялись заряды на самом деле? Я бы поставил на Ставрию, не находись та под прочным влиянием Суоко. Вряд ли такая сделка проскользнула бы незамеченной сквозь ее паутину. Кайтар? Тамошние политики продадут родную мать за пригоршню мелочи, но международных скандалов все-таки боятся. Те рикошетом возвращаются на родину, а пролететь на очередных выборах не хочется никому: на каждое выборное место целая очередь зубастых голодных претендентов, которые сожрут тебя, дай только шанс. Ну, потом подумаем.

И еще подумаем над тем, что самолично держать в страхе всякий мусор скучно и не слишком удобно. Нужен кто-то, способный взять на себя грязную работу. Кто-то из местных. Кто-то, имеющий очень хорошие личные мотивы. И я даже знаю, кто. Воспитанный Суоко паренек, хёнконский беженец – о, мне прекрасно знаком отблеск непреклонного фанатизма, нет-нет да мелькающий в его глазах. Ненависть кипит в нем, спрятанная глубоко под слоем показного безразличия. Ненависть страшная и нерассуждающая, знающая единственную цель: кровь. Много крови. Великолепный материал, нужно лишь правильно выковать из него оружие. Да, настало время потихоньку продвигать пешек в офицеры. Главное, с Суоко не поссориться слишком сильно.

Я передаю куклу координатору, чтобы переправить в здание посольства в городе, и возвращаюсь в свою виртуальность. Ближайшие декады станут весьма напряженными: придется встречаться с десятками, а то и сотнями людей по всему Могерату, улещивать, подкупать, угрожать… Ошибок совершать нельзя: на старте они чреваты резким замедлением нулевого цикла внедрения. Поэтому сейчас нужно немного передохнуть и расслабиться, возможно, даже вздремнуть пару часиков – я не спал уже половину паллийского года, и риск информационной перегрузки становится все более высоким. Однако прежде чем с головой погрузиться в рекреационное окружение, я задерживаюсь и вызываю портреты основных "паладаров".

Карина Мураций. Сторас Медведь. Саматта Касарий. Палек Мураций. Цукка Касарий. Масарик Медведь. Чуть поодаль – Майя в своей любимой маске девочки-подростка с длинными золотыми волосами, а рядом – бесформенные колышущиеся облачка, символизирующие координатора и Дзии, любимой формы не имеющих (ну, что взять с искинов!) С Майей все ясно. Разумеется, мы оба пообещали, что не станем устраивать на Палле очередную Игру, тем более что конфигурация "Стратег против Стратега" категорически запрещена на реальных площадках во избежание тяжелого ущерба вовлеченным аборигенам. Нет, не станем – но кто нам мешает просто немного развлечься? Тем более что в процессе активно участвует новое лицо: Суоко, воспитанница Джао, может оказаться весьма многообещающим партнером и соперником. Три полуигрока, три континента – и четвертый в качестве резерва.

Дзии? Типичный узкий специалист, счастливый от одной возможности заниматься своим делом. Координатор? Иногда он пугает своей загадочностью. Древний неб, помнящий зарю зарождения разумных искинов, хранящий в себе часть психоматрицы легендарного Картама, спутника не менее легендарного профессора Главачека, главного идеолога Слияния. Постоянный спутник Харлама еще со времен Катастрофы – но почему-то не слившийся с ним, как шесть своих товарищей. Охотно сотрудничает со всеми Конструкторами при построении игровых площадок, но никогда не проявляет собственной инициативы. Постоянно общается с малышом Робином, на пару с ним пытаясь установить прочный контакт с джамтанами – и непрерывные неудачи на протяжении нескольких минитерций его совершенно не волнуют (я вообще ни разу не замечал, чтобы он проявлял хоть какие-то эмоции). Принимал активное участие в воспитании моих искинов на Текире, но категорически отказался разделить с ними базу знаний… Могущественная и мудрая сущность, больше, чем любая другая, заслуживающая звания Демиурга, но никогда не называющая себя так. Я не понимаю его мотивов – ни в чем. Зачем он принимает участие в паллийском проекте? Просто ради любопытства? Играя роль няньки при молодежи и прислуги за все, он не задействует и крохотной толики своих возможностей – а чем занимается остальное время? И каких неожиданностей от него ждать?

Но сейчас координатор меня не интересует. Он – существо давно знакомое и, по большей части, предсказуемое. Внезапных сюрпризов от него ждать не приходится. Нет, больше всего меня интересует молодежь.

Карина Мураций. Увеличиваю картинку: ее основная маска до "смерти" в авиакатастрофе. Невысокая хрупкая девица, на вид явно недокормленная в детстве – следствие нарушений в развитии из-за варварского содержания в Институте человека. Выражение тихого упрямства на лице: брови над глубокими черными глазами напряженно нахмурены, словно решает в уме какую-то сложную задачу. В миллионный раз я рассматриваю эту девочку, и, как обычно, за ней возникает совсем другой образ, всегда живущий в нулевом кольце моей памяти. Та женщина ничем не похожа на Карину: она выше, плотнее, полногрудая и русоволосая, на полных губах играет веселая усмешка – она всегда улыбалась, даже когда судьба с размаху била ее тяжелой дубиной. Сходны они лишь одним: тихим упрямством и готовностью идти до конца, пусть даже придется заплатить жизнью за убеждения. Элайла, маг-целитель в моей партии – в моей первой тактической Игре на реальной площадке. Поначалу я, привыкший к пустым бездумным куклам виртуальности, отнесся так же и к ней – как к живой шахматной фигуре и сексуальной игрушке. Но потом… к концу Игры я влюбился в нее, бессмертный полубог в обычную женщину, влюбился безумно и безнадежно. Я приостановил Игру лишь для того, чтобы остаться с ней хотя бы ненадолго: победитель или проигравший обязан уйти с площадки. Слегка ошалевший Стратег – без специальных усилий даже и не вспомнить, кто именно – позволил мне провести с ней три года, пусть и под тщательным присмотром своих людей.