От ненависти до любви - Сандра Браун

— Вполне соответствуют. Когда встречаемся?

— Выспись как следует. Надеюсь, в одиннадцать часов не поздно будет?

— Отлично! Я даже успею завернуть нам с собой обед.

— Вот и прекрасно. Спокойной ночи.

Они стояли в прихожей. Открыв дверь, Хантер обернулся и торопливо обнял Кари. В следующую секунду он ушел. Опустошенная, она заперла за ним дверь.

Кари выдернула из волос цветок и бросила на пол. Ей было досадно до слез, что Хантер ушел, даже не поцеловав ее на прощание. Она ненавидела себя за эту досаду.

— Не устала еще?

— Нет, — прошептала она, вконец запыхавшись. — А ты?

— Я в полном порядке. Но можем и отдохнуть. Скажи только когда.

Словно только и дожидаясь этого предложения, она обессиленно рухнула на траву.

— Сейчас.

Он повалился рядом с ней. Несколько минут они лежали, не говоря друг другу ни слова. Только сиплое дыхание вырывалось из их натруженных легких. В конце концов Хантер поднял голову и посмотрел на спутницу.

Кари лежала, заложив руки за голову. Одно колено было поднято. Сегодня утром, когда Хантер заехал за ней, она показалась ему особенно красивой. На ней были шорты, гольфы и тяжелые ботинки, а также клетчатая рубашка и светло-серый шерстяной свитер. Волосы свободно лежали на плечах.

К тому времени, когда они поднялись примерно до середины склона, Кари сняла свитер и связала его рукава у себя на животе. После этого стало отчетливо видно, как двигаются при ходьбе ее округлые груди под хлопчатобумажной рубашкой. Прохладный горный ветерок, будто заигрывая, налетал на нее, и вскоре ее соски затвердели от холода. Хантер едва удерживался от сладострастного стона.

Кари открыла один глаз.

— Ты еще жив?

— Едва, — сознался он. — На такой высоте разреженный воздух уже дает о себе знать. Может, попьем?

Она села. Хантер запустил руку в корзину со съестным, которую всю дорогу самоотверженно тащил на себе в гору. Выудив оттуда банку газировки, он открыл ее и передал Кари. Напившись, она вернула ему банку, которую Хантер прикончил в два глотка.

— Значит, вот что такое, по-твоему, прогулка в горах, — проворчала Кари, потирая голень.

— Ничего, кроме пользы… — протянул он нараспев, копаясь в корзине. — А ну-ка, что ты тут еще припасла?

Два часа они карабкались вверх по лесной тропе. Густые ели подчас скрывали от них солнце, однако Хантер и Кари старались держаться близлежащей трассы лыжного спуска. Она служила им надежным ориентиром и не давала заблудиться.

— Сыр, ветчина, картофельные чипсы, шоколадные батончики…

Она добросовестно перечисляла то, что Хантер вытаскивал из корзины. Потом он начал жадно есть. Кари ела не торопясь — больше смотрела на него. Сегодня утром она едва не задохнулась от волнения, когда увидела в окно, как он приближается к ее двери. Хантер тоже был одет в шорты, на ногах его были тяжелые ботинки. Его икры и бедра были словно сплетены из сухих мышц и покрыты легким пушком. Еще он надел сегодня тонкую голубую рубашку. Сейчас она была расстегнута на его груди почти до пояса. Долгое восхождение под жарким солнцем подействовало не только на Кари.

Вид темных вьющихся волос на груди Хантера отчего-то действовал на нее особенно возбуждающе. Стоило ей остановить на них взгляд, как внутри у нее все замирало, а между бедрами начинал биться властный пульс. От этого ей становилось очень стыдно. И хорошо. Что же делать — подавить в себе сладостное возбуждение или продолжать бесстыдно упиваться видом растительности на его голой груди? Кари оказалась перед непростой дилеммой.

И тут на Хантера упал луч солнца, отчего на его голове заплясали золотистые огоньки. Его глаза под густой завесой ресниц казались частью окружающего леса — темно-зеленого, с оттенками серого и вкраплениями коричневого.

Когда нехитрая трапеза была закончена, Кари устроилась поудобнее, прислонившись спиной к древесному стволу, и закрыла глаза. Она полной грудью вдыхала свежий лесной воздух. В этой томной позе молодая женщина стала еще соблазнительнее, и внимание Хантера вновь оказалось прикованным к ее груди, тесно обтянутой рубашкой.

— Похоже, ты не очень любишь лифчики…

Глаза Кари широко распахнулись и напряженно впились в его лицо.

— Что?!

Хантер медленно приподнялся и, зашелестев травой, подсел поближе к ней. Опершись рукой на тот же ствол, к которому прислонилась Кари, он наклонился к ней так близко, что чуть не соприкоснулись их носы.

— В тот день, когда ты упала в обморок, давая показания в суде, на тебе тоже не было лифчика. Признаться, это довольно-таки удивило меня.

— А меня удивило то, что когда я пришла в себя, то увидела… — Кари внезапно замолчала.

— Что я целую тебя?

— Да.

— А ты отвечаешь на мой поцелуй?

— Я до сих пор не уверена, что ответила тебе.

— Ответила, ответила… — спокойно уверил он ее, переместив свой внимательный взгляд на ее рот. — А знаешь, почему я тогда расстегнул на тебе блузку?

Слабо застонав, Кари повернула к нему голову. Уткнувшись лбом в сгиб его локтя, она закрыла глаза.

— Ты говорил, что хотел привести меня в чувство.

— Да, но лишь отчасти.

— В таком случае ты солгал мне не единожды, как уверял раньше.

— То была ложь во спасение, — тихо произнес Хантер, теребя воротник ее рубашки. — Я не мог остановиться. Мне хотелось смотреть на тебя, Кари, смотреть во все глаза. — Его пальцы скользнули по ее шее. — Я и сейчас хочу. — Его негромкий голос звучал так же чарующе, как ветер, шумевший в кронах высоких деревьев.

Ловкие пальцы расстегнули первую пуговицу.

— Ты и сегодня не надела его.

— Не надела…

— И вчера вечером.

Она отрицательно покачала головой, по-прежнему упираясь лбом в его руку.

— И вчера…

— Потому-то я и не поцеловал тебя, когда уходил вчера вечером. Если бы я только притронулся к тебе, то уже не смог бы оторваться. Мне пришлось бы прикоснуться и к твоей груди. Поцеловать ее. Ты сама знаешь, что было бы потом.

Его пальцы уже тянулись к следующей пуговке. Хантер несколько нерешительно теребил перламутровый кружочек. Кари даже не шевельнулась, чтобы остановить его, и он расстегнул пуговицу. Потом еще одну. И еще.

Запах ее тела опьянил его, когда он распахнул ворот рубашки Кари так, чтобы можно было просунуть ладонь внутрь. Сладостно зажмурившись, Хантер ощутил ее кожу — теплую, гладкую, трепетную, именно такую, о какой он грезил все это время.

Нежное полушарие груди наполнило его руку. Беспокойные пальцы пришли в движение. Они бережно ласкали мягкую плоть.

— Кари, Кари… — тихо простонал Хантер. — До чего же ты прекрасна.