Орикс и Коростель - Маргарет Этвуд

– Приятно знать, что тебя рады видеть, – сказал Коростель.

– Извини. В последнее время дела наперекосяк, – ответил Джимми.

– Да, я видел. Твоя мать, да? Я тебе написал, но ты не ответил.

– Я даже почту не проверял, – сказал Джимми.

– Понимаю. На «Мозгоплавке» показали: подстрекательство к насилию, членство в организации, объявленной вне закона, препятствование распространению коммерческой продукции, заговор с целью противодействия интересам общества. Заговор – это, наверное, демонстрации. Может, камнями кидалась. Жалко, она была такая милая дама.

Джимми показалось, что слова милая и дама матери не подходят, но он не собирался спорить – по крайней мере, в такую рань.

– Хочешь пива? – спросил он.

– Нет, спасибо, – ответил Коростель. – Я просто приехал тебя проведать. Убедиться, что у тебя все в порядке.

– У меня все в порядке, – сказал Джимми.

Коростель глянул пристально.

– А давай смотаемся в плебсвилль? – неожиданно сказал он. – Пройдемся по барам.

– Это такая шутка, что ли? – спросил Джимми.

– Нет, я серьезно. У меня есть пропуска. Мой стандартный и еще один для тебя.

Джимми понял, что Коростель, видимо, большая шишка. Вот это да. Но гораздо больше трогало, что Коростель беспокоится о нем, приехал сюда и его разыскал. Несмотря на то что в последнее время они почти не общались – по вине Джимми, – Коростель ему по-прежнему друг.

Пять часов спустя они уже бродили по плебсвиллю к северу от Нового Нью-Йорка. Дорога заняла всего пару часов – скоростной поезд до ближайшего ОП, затем машина ККБ с вооруженным водителем – видимо, оплаченная тем, кто был заинтересован в Коростеле и его благополучии. Машина привезла их в какое-то место, которое Коростель называл «центром событий», и высадила там. Но их прикроют, сказал Коростель. Их защитят. Никто не причинит им вреда.

Перед тем как вылезти из машины, Коростель воткнул Джимми в руку иголку – универсальная краткосрочная вакцина его собственного изобретения. Плебсвилли, сказал он, одна гигантская чашка Петри: повсюду масса инфекционной плазмы и бактерий. Если ты рос в этих условиях, у тебя иммунитет – по крайней мере, до появления новой биоформы, но если ты из ОП и хочешь побывать в плебсвиллях, станешь лакомым кусочком для всякого рода заразы. Как будто у тебя на лбу большими буквами написано: «Съешь меня».

Еще Коростель достал им фильтры для носа, они не просто отфильтровывали микробов, они их различали. Коростель сказал, что в плебсвиллях воздух гораздо хуже. Ветер переносит всякую дрянь, плюс меньше воздухоочистных башен.

Джимми никогда раньше в плебсвиллях не бывал, только смотрел на них из-за стены. Новые ощущения приятно щекотали нервы, хотя он не был готов увидеть такую толпу народа – так близко друг к другу, все ходят, говорят, спешат куда-то. Плевки на тротуаре тоже были совершенно лишними. Богатые в роскошных машинах, бедные на солнцебайках, шлюхи в светящейся лайкре или в коротких шортах или – склонные к здоровому образу жизни, с крепкими бедрами, – на скутерах. Все цвета кожи, все размеры. Но не все цены, сказал Коростель, это бедный район. Так что Джимми может глазеть, но не покупать. Позже настанет время и для этого.

Жители плебсвиллей совершенно не походили на умственно отсталых уродов, которыми их изображали жители ОП, – большинство, по крайней мере. Джимми вскоре расслабился и уже наслаждался. Здесь было на что посмотреть – столько всего продается, столько всего предлагается. Неоновые слоганы, билборды, повсюду реклама. А еще настоящие бродяги, настоящие нищенки, как в старых мюзиклах на DVD; Джимми казалось, они вот-вот запоют, отбивая чечетку поношенными ботинками. Настоящие музыканты на углу, настоящие банды настоящих уличных мальчишек. Асимметрия, дефекты: этим лицам далеко до правильности охраняемых поселков. Даже гнилые зубы попадались. Джимми пялился, разинув рот.

– Следи за кошельком, – сказал Коростель. – Деньги тебе не понадобятся, но все равно.

– Почему не понадобятся?

– Я угощаю, – сказал Коростель.

– Нет, я так не могу.

– В следующий раз платишь ты.

– Тогда ладно, – сказал Джимми.

– Ну вот, пришли – это называется улица Мечты.

Здесь находились магазины среднего уровня и совсем шикарные, с затейливо оформленными витринами. «Гены для голубой крови», – читал Джимми. «Пластика-Экспресс». «Устраняем наследственные заболевания». «Зачем быть коротышкой? Стань Голиафом!» «Дети мечты!» «Двойное качество двойной спирали». «Аист Лимитед». «Маленький? Большой Друг тебе поможет!».

– Здесь наши фишки превращаются в золото, – сказал Коростель.

– Ваши фишки?

– То, чем мы занимаемся в «Омоложизни». Мы и другие ОП, ориентированные на тело.

– И что, это все по правде работает? – Джимми был впечатлен – не столько обещаниями, сколько слоганами: его коллеги здесь уже наследили. Утренний мрак рассеялся без следа – Джимми стало весело. Столько всего обрушилось, столько информации – в голове не осталось места для печали.

– Многое, – сказал Коростель. – Разумеется, ничего идеального не бывает. Но конкуренция зверская, особенно то, что делают русские, японцы и, конечно, немцы. И шведы. Но мы не сдаемся, наши продукты считаются надежными. Сюда приезжают люди со всего мира – искать нужный товар. Пол, сексуальная ориентация, рост, цвет кожи, цвет глаз – все можно заказать, сделать или переделать. Ты представить не можешь, какие тут деньги крутятся.

– Давай выпьем, – сказал Джимми. Он подумал о своем гипотетическом брате, о том, который еще не родился. Интересно, отец с Рамоной тоже ездили сюда искать нужный товар?

Они выпили, потом зашли куда-то поесть – настоящие устрицы, сказал Коростель, настоящее японское мраморное мясо, редкое, как бриллианты. Стоило, наверное, целое состояние. Потом они посидели еще в парочке мест и наконец зависли в баре, где показывали минет на трапециях, и Джимми выпил что-то оранжевое, светящееся в темноте, а потом еще парочку таких же. Потом он долго рассказывал Коростелю про свою жизнь – нет, про жизнь матери, – одно длинное вывернутое предложение, оно все тянулось у него изо рта, как жвачка. А потом они оказались еще где-то, на огромной кровати, покрытой бескрайним зеленым атласом, их обрабатывали две девушки, в блестках с ног до головы, блестки были приклеены прямо на голое тело и мерцали, словно чешуя виртуальной рыбы. Джимми никогда не встречал женщин, которые умели проделывать со своим телом такое.

Там ли возникла тема работы или раньше, в каком-то баре? Наутро ему не удалось вспомнить. Коростель сказал Работа, ты, Омоложизнь, а Джимми ответил И чем я буду заниматься, сортиры чистить? А Коростель засмеялся и сказал Круче, намного круче. Джимми не помнил, как сказал «да», но, видимо, сказал. Впрочем, он согласился бы на любую работу, не важно, какую и где. Он хотел двигаться, двигаться дальше. Он готов был начать новую жизнь.

«НегаПлюс»

В понедельник утром, после выходных с Коростелем, Джимми вернулся в «НоваТы», чтобы угробить еще день на торговлю словами. Он укурился в никуда, но надеялся, что это не слишком заметно. «НоваТы» поощрял употребление различных химических веществ клиентами, которые за это платили, но начальство не одобряло употребление подобных веществ работниками компании. Логично, думал Джимми: в стародавние времена бутлегеры редко пили. По крайней мере, он об этом читал.

Перед работой он зашел в туалет и глянул на себя в зеркало: он походил на выблеванную пиццу. К тому же опоздал, но в кои-то веки никто не заметил. Неожиданно откуда-то появился босс и еще какое-то начальство, такое высокопоставленное, что Джимми и не догадывался о его существовании. Ему жали руку, его похлопывали по спине, ему всучили стакан с чем-то похожим на шампанское. Отлично! Вот и опохмелимся! Буль-буль-буль – над головой у Джимми нарисовался комиксный пузырь, но Джимми молчал и пил.

Ему говорили, как рады были с ним работать, какой вклад он внес в развитие «НоваТы» и как они желают ему всего самого лучшего на новом месте, и, кстати говоря, наши поздравления, самые теплые и искренние! Его выходное пособие будет немедленно переведено на его счет в «Корпорабанке». Очень щедрое выходное пособие, куда щедрее, чем зарплата, которую он получал, потому что, если честно, друзья в «НоваТы» хотят, чтобы у Джимми остались о них исключительно теплые воспоминания. Особенно когда он займет свою новую, великолепную должность.

Какова бы эта должность ни была, думал Джимми, садясь на герметизированный скоростной поезд. Поезд подали специально для него, все его вещи уже собрали – специальная бригада, сделали все по высшему разряду, не беспокойтесь. Он еле успел попрощаться с любовницами, а прощаясь, узнал, что каждую из них Коростель уже втайне уведомил о его отъезде – оказывается, у него длинные щупальца. Как он узнал про любовниц? Мог взломать почтовый ящик Джимми – легко. Но зачем так напрягаться?