Потому что ты мой - Риа Фрай

Ноа. Позабыв о своих тревогах, Грейс упивается его ухоженной внешностью: аккуратная стрижка, гладкое, свежевыбритое лицо, отутюженная одежда, ногти отполированы, кутикулы подрезаны.

– Привет, красавица! – Ноа целует Грейс в шею, и от плеч до бедер ее тело пронизывает дрожь.

– Приветик. – Она пододвигает стакан к бармену и заказывает еще одну сельтерскую для себя и джин с тоником для Ноа.

– Как ты, держишься?

На обратном пути в Нашвилл они созвонились, но в подробности Грейс не вдавалась.

– Бывало и лучше. – Она жадно косится на его выпивку. – Урна красивая.

– Что ж, хоть это неплохо. – Ноа ласково заглядывает ей в глаза, пытаясь оценить ее эмоциональное состояние.

– Ли бы одобрила. – Грейс разгрызает кубик льда. – Знаешь, я подумала о твоем предложении… насчет того, чтобы ты переселился в дом Ли, но я хочу, чтобы Мейсон переехал к нам. По-моему, так ему будет проще начать новую главу в жизни.

– Очень разумно, – кивает Ноа.

– Ты правда так думаешь? – Грейс склоняет голову набок.

– Да, – с улыбкой отвечает он.

– Вот и хорошо. А еще я хотела бы после суда обсудить с тобой новое расписание Мейсона. Знаю, вы с ним занимаетесь по методике Валдорфа, но я подумываю отдать мальчика в школу рядом со своим домом. Там тоже обучают по его методике.

– Вот как? – брови Ноа взлетают на лоб. – Местечко не из дешевых.

Грейс пожимает плечами:

– У меня есть деньги.

– Все-таки это серьезное решение, – вздыхает Ноа. – Как правило, детям с дисфункцией сенсорной интеграции лет до десяти-одиннадцати трудно приходится в школьном окружении. Но, – быстро добавляет он, – валдорфская школа отличается от традиционной, к тому же Мейсон уже знаком с этим подходом. – Приговорив джин-тоник, Ноа заказывает еще один, и бармен толкает к нему по красно-коричневой столешнице приземистый стакан. – Если хочешь, я мог бы взглянуть на это место, переговорить с тамошней администрацией, организовать нам экскурсию по школе.

– Спасибо.

Ноа чокается с ней.

– Как начнем упаковывать вещи Ли, сообщу домовладельцу, что мы расторгаем договор аренды. Просто знай, что я всегда в твоем распоряжении. И в его тоже. – Ноа прикладывает к ее животу теплую ладонь.

Грейс затапливает облегчение. До этого она была на взводе, словно должна защищать то, на что не имеет полного права. Ее напряженные плечи расслабляются.

– Все образуется, – говорит она не только ему, но и себе.

– Конечно. – Ноа разглядывает комнату, и ее внимание привлекают несколько немолодых пар, покачивающихся под песни Синатры.

– Потанцуем? – Спрыгнув с табурета, он протягивает Грейс руку.

Грейс не танцевала под медленную музыку целую вечность. Пальцы так уютно лежат в его ладони. Он кружит ее по свободному пятачку, красное платье завивается. Руки и ноги покидает напряжение. Мысли о будущем смешиваются с тревогами о настоящем, а затем испаряются: ребенок, хлопоты из-за жилья, Мейсон, Лука, совместное с Ноа будущее, дележка родительских обязанностей с Чэдом – исчезает все.

В этот миг Грейс хочет быть просто женщиной, которая танцует со своим бойфрендом. Ноа бережно прижимает ее к груди. Медленно и нежно они кружатся песня за песней, готовя себя к встрече с новой реальностью, но вместе с тем пытаясь удержать это простое – только для них двоих – мгновение как можно дольше.

42

Ноа

Он обнимает Грейс. Ее тело так приятно прижимается к нему. В голове столько всего: скорбь о Ли, понимание, что, возможно, их с Мейсоном урокам настал конец, неимоверные радость и волнение, вызванные беременностью Грейс, и желание защищать мать своего будущего ребенка. Хочется устроить их будущее, но вдруг возникло столько препон. Похоже, она не рада малышу. Даже не хочет разговаривать о нем, а Ноа, хоть и понимает, тревожится о ее здоровье. Один вопрос не дает ему спокойно спать по ночам: что, если она не ощущает эмоциональной связи с плодом в своей утробе? Что, если противится своему счастью из-за смерти Ли?

Напомнить бы Грейс, что они должны двигаться дальше. Нельзя игнорировать все те удивительные события, которые ждут их вскоре. Конечно, Грейс принимает утрату близко к сердцу, как и он в свое время. Когда теряешь брата, это словно смерть лучшего друга. Но Грейс лишилась как раз таки подруги, так что его собственный опыт применим не в полной мере. Остается лишь быть рядом и поддерживать ее, Мейсона и Луку.

Ноа обнимает Грейс крепче, в прижатой к нему груди стучит сердце. Сексуальное красное платье вызывает невольный чувственный отклик. Легкая ткань, манящее теплое тело под ней. Они не занимались любовью с тех пор, как погибла Ли, да и прежняя, богатая на эксперименты сексуальная жизнь притухла после новости о беременности.

Ноа вспоминает их первый раз вместе. Вместе с одеждой Грейс отбросила и сдержанность, превратившись в другую женщину. Эта незнакомка требовала, чтобы ее связывали, душили, обожала грязные словечки. Она все время подстегивала Ноа: «Иди дальше, брось вызов ограничениям». Такая раскованность безумно притягивала, даря в постели упоительную свободу. Ничего подобного Ноа не испытывал с тех пор, как…

– О чем это ты думаешь? – подмигивает ему Грейс из-под томно опущенных ресниц.

Ее щеки разрумянились, нижняя губа влажно блестит – вероятно, она только что провела по ней языком. Грейс даже не догадывается ни о своей убийственной сексуальности, ни о силе его чувств, впрочем, о последних Ноа пока умалчивает. У него были женщины и раньше, но любил ли он по-настоящему до Грейс?

Да, она на несколько лет старше. Да, у нее ребенок и этот клоун-бывший. Да, теперь она опекун сына ее лучшей подруги. Впрочем, Грейс умеет ловко со всем разбираться. Именно это качество он и хочет видеть в своей половинке. Именно с такой женщиной желает провести остаток жизни.

– Думаю, как с тобой хорошо. – Наклонившись, он встречает ее губы своими, и сердце пропускает удар. – Как приятно держать тебя в объятиях.

Ноа обожает в Грейс все до такой степени, что его это даже пугает. Он хочет на ней жениться, понял это почти сразу, но не осмеливается сделать предложение. Еще не время. Нужно действовать осторожно. Пусть горе утихнет, тогда…

– О чем еще думаешь? – Грейс щекочет его шею губами.

– Думаю, что хотел бы продлить это мгновение навечно.

– Правда? – Грейс отстраняется.

Ее длинная шея соблазнительно белеет в полумраке бара. Так и облизал бы каждый нежный изгиб.

– Правда. – Он заглядывает в прекрасные глаза Грейс, и, как всегда, его завораживают ее изящные скулы, чувственный, широкий рот и кожа цвета слоновой кости. Облако буйных локонов вокруг лица. Тело под одеждой – тело настоящей женщины, со шрамами, растяжками и соблазнительными изгибами. Как здорово, что Грейс