Потому что ты мой - Риа Фрай

девчонками в основном общалась по делу. Тот сидит за столом и почесывает лысину.

– Джерри? – Грейс стучится в его дверь.

Заметив ее, он привстает, лицо выражает сочувствие.

– Здравствуйте. Входите. Спасибо, что приехали… Извините, запамятовал, как вас…

– Грейс. Я Грейс. – Она оглядывает его кабинет. – Просто не хотелось… ну, чтобы ее посылали по почте.

– Понимаю.

Повозившись со связкой ключей у бедра, Джерри отпирает большой шкаф за спиной. Руки на мгновение исчезают в одном из ящиков и возвращаются с пластиковым контейнером. В нем несколько снятых с трупа вещей: кольцо, медальон с шеи Ли, ее запачканные грязью и аккуратно сложенные полосатые носки и четыре серебристые заколки-невидимки.

Грейс открывает кулон и касается фотографии Мейсона. Полицейский прокашливается, и она поднимает взгляд. В руках у него серебристая урна, вспыхивающая на свету.

Она принимает ее с опаской, словно бомбу, которая может рвануть. Внутри ведь Ли. Ли была человеком… говорящей, живой женщиной с руками, ногами и сердцем, а теперь просто пепел.

– Странно, да?

Грейс моргает. Странно то, что он хранил урну в шкафу с бумагами? Или Джерри о самой кремации?

Она ограничивается кивком и засовывает пакет с вещами подруги под мышку свободной руки.

– Жизнь – очень хрупкая штука.

– Да, это так, – с болью отвечает Грейс, прижимая холодную как лед урну к груди.

Расписавшись в нескольких документах, Грейс благодарит полицейского и направляется к выходу. Четыре с половиной часа в машине, пять минут в участке, и вот она свободна и может вернуться в Нашвилл ко всему, что ждет ее там. Глядя на жаркое солнце в ясном небе, Грейс делает глоток чистого воздуха – того самого воздуха, которым с девчонками восторгалась всего неделю назад.

Она идет к озеру, зажав вазу с прахом под мышкой, будто футбольный мяч, и садится у края искристой воды. И как место, которое дышит тишиной и покоем, могло вызвать такую смуту в душе? Грейс кидает несколько камушков в озеро и ставит урну рядом: а то вдруг опрокинется в воду и поплывет вдоль пешеходной дорожки.

Дата слушания в суде уже близко. Грейс обсудила с адвокатом все вопросы и организационные моменты, связанные с опекунством. Скоро предстанет перед судьей, предлагая себя в приемные родители.

Сделав несколько глубоких вдохов, Грейс закрывает глаза и пытается представить, на что будет похожа их новая жизнь, как стремительно все вокруг изменится.

Наконец она встает и, забрав урну, возвращается к машине. Открывает дверцу и принимается перебирать их с Лукой вещи: незашнурованные кроссовки, бутылки с водой, цветные карандаши, игрушечные машинки, измятые рисунки, обертки от еды. Обнаружив почти пустой пакетик «Чириоз», она вытряхивает последние колечки на дорогу и, осторожно открыв урну, отсыпает в него немного пепла. Затем убирает вазу с прахом в проложенную пузырьковой пленкой коробку, которую привезла, ставит ее на пол и, заперев машину, бредет к тропе наедине с мыслями. С мешочком. С Ли.

Неподалеку наслаждаются погодой несколько человек. Грейс останавливается у подножия горы и читает табличку: «Добро пожаловать на тропу! Вот вы и пришли». Она разглядывает красную звездочку и пунктирную линию, символизирующую путь на вершину. Ли стояла прямо здесь. Прочла ли она эту надпись? Думала ли о том, чтобы вернуться?

Грейс не идет в гору, а сходит с тропы и направляется к тому месту, где нашли тело. Ей никогда не забыть, каким неуверенным шагом она шла сюда, боясь опознать подругу в изломанном трупе под клеенкой. Эти картины выжжены в мозгу, как ни пытайся избавиться. Грейс шарит взглядом вокруг, ища еще какую-нибудь упавшую безделицу: кольцо, браслет или телефон Ли. Телефон полиция пока не нашла. Нащупав пакетик в кармане, она сворачивает обратно к тропе. Сверяется со временем, разматывает наушники-пуговки и, открыв через мобильник сервис потокового аудио, решает взобраться на вершину.

По пути наверх ее осаждают мысли. Ветер треплет волосы, в ушах звучит меланхоличный хор «Сан Лакс». На вершине Грейс оглядывается, проверяя, нет ли кого на тропе, читает короткую молитву, развеивает прах из пакетика по ветру и, уворачиваясь от полетевших в лицо частиц, делает шаг в сторону. Еще немного она развеет дома, а где именно, выберет вместе с остальными. Грейс произносит несколько слов и начинает спуск. Вокруг буйная зелень леса, безобидная, но вместе с тем могучая и способная на многое природа. Грейс впитывает впечатления, эти декорации смерти, это святилище для тех, кто черпает духовные силы в природе. Ноги ее здесь больше не будет.

Вернувшись к машине, она плюхается на горячее от послеполуденного солнца сиденье и берет курс домой, устремляясь к автостраде по извилистой, живописной дороге. Грейс мечтала приехать сюда осенью вместе с Лукой, посмотреть на багряную и золотую листву. Возможно, они выбрали бы кемпинг или посетили удивительный заповедник. Теперь идея вызывает горечь. За одну ночь все превратилось в руины, было отобрано, отнято, будто гангренозная нога.

Взгляд падает на тщательно упакованную урну в коробке. Жизнь Ли трагически оборвалась, и вот приходится расхлебывать последствия. Грейс подбивала подругу на всякий случай написать завещание, но была уверена, что никакой «всякий случай» им не грозит. Такое бывает только в кино, может произойти только с другими людьми.

И все, вот оно.

Грейс велит себе сосредоточиться. Она не вправе сломаться. Не вправе сдаться. Нельзя строить пустые догадки о том, как могло бы сложиться.

И все же эти мысли не перестают мучить. Допустим, она не рассказала бы о Ноа и беременности? Допустим, забрала бы ту бутылку вина? Допустим, Ли не упала бы?

Пытаясь защититься от вопросов, Грейс ставит на воспроизведение подкаст Брук Кастильо. Миля за милей голос коуча рассказывает, как улучшить жизнь, дела и карьеру, но Грейс не прекращает прокручивать один и тот же вопрос: что было бы, отыщи она Ли до того, как та отправилась в гору?

41

Грейс

Вернувшись в Нашвилл, Грейс договаривается с Ноа выпить в городе. До этого они вели все разговоры у кого-нибудь дома, и слишком многое напоминало о горькой утрате. Нужно выбраться в люди, съесть что-нибудь вкусненькое, расслабиться. Она даже надела по такому случаю сексуальное красное платье и шпильки.

Ожидая Ноа в полутемном баре, Грейс репетирует речь. Мейсон будет жить с ней на постоянной основе. Благополучие мальчика – ее забота, а не Ноа. Отхлебнув сельтерской с лимоном, Грейс раскусывает оливку, и та солеными кусочками соскальзывает по горлу. Сейчас мальчики с Кэрол: новая договоренность, которая вскоре станет нормой жизни. Без помощи подруг не обойтись, придется доверять им, как ей – в свое время Ли.

В бар стремительно входит