Баламут 3 - Василий Горъ

вызовет проблемы не в пример серьезнее нынешних. Тем не менее, я искренне благодарен вам за желание помочь и отвечу тем же.

Я тоже расстроился, но задвинул это чувство куда подальше, вытащил из перстня здоровенный пластиковый контейнер с кремами от Татьяны Кривошеиной, аккуратно поставил на столешницу и вернулся к дедовским предложениям:

— Что ж, тогда придется сосредоточиться на производстве, раскрутке и продаже чрезвычайно дорогой оздоравливающей косметики, аналогов которой в вашем мире гарантированно нет. В этом контейнере находятся образцы для клинических исследований, получения всевозможных разрешений и так далее. Теперь дело за вами…

…Основные вехи создания нового дела обсуждали порядка двух часов и, в конечном итоге, нашли приемлемые варианты решения всех «тонких» вопросов. Окончательные договоренности Раймс Та Кальм озвучил под моим щупом. Причем настоял на этом сам. Потом спросил, подходит ли нам их еда, получил утвердительный ответ и предложил пару очень уж замороченных способов меня накормить. А я отказался. В смысле, заявил, что жутко боюсь страшной мести моих родичей за дегустацию пищи из иного мира в одно, пусть даже и родное, лицо, поэтому предпочту утащить небольшую гору местных вкусняшек на Землю и честно поделиться с родичами.

Шеллемец посмеялся, открыл сетевую страничку местного магазина продуктов и на пару с дочерью заказал срочную доставку добрых пятидесяти килограммов местных деликатесов, особо вкусных фруктов, овощей и чего-то там еще. Когда закончил, влез на какой-то общеобразовательный портал ИСП, скачал учебные курсы по трем с лишним десяткам дисциплин, купил на следующей сетевой страничке два десятка так называемых «лейсов», позволяющих работать с информационными носителями этого мира, добавил к ним бытовую электронику и заявил, что все это добро прибудет в течение половины вейта.

Я решил, что тратить двадцать четыре минуты на ожидание неразумно, поэтому поднял вверх правую руку и отпальцевал пару вопросов. А через считанные мгновения заметил «зеркало», появившееся возле входной двери, встал, подал руку «злобной бабке», продавившей плоскость сопряжения, представил ее Та Кальму, а его ей, и предложил последнему «сдаваться»:

— Марина Александровна является самой сильной целительницей рода, и я попросил ее провести вам первый сеанс оздоровления. Каким будет ваш положительный ответ?

Мужчина растерялся, так как видел перед собой не целительницу, а «молоденькую» рыжеволосую девчонку с породистым лицом, смешинками во взгляде и умопомрачительной фигуркой. Пришлось знакомить его и с этой гранью реальности магических миров. Естественно, так, чтобы не схлопотать по шее от Степановны:

— Понимаю, что рискую жизнью, но промолчать, к сожалению, не могу: по-настоящему сильный маг со сродством к Жизни выглядит так, как считает нужным, не обращая внимания на такую ерунду, как биологический возраст!

— Ох, кто-то у меня сейчас договорится… — грозно нахмурилась «бабка» и показала мне сжатый кулак. Но казнить на месте не успела — отвлеклась на Авьен, вскочившую с кровати, торопливо изобразившую местный вариант поясного поклона и сообщившая отцу, что обязана жизнью именно Марине Александровне.

Тот мгновенно посерьезнел, рассыпался в благодарностях и уже через пару минут… неожиданно для себя оказался лежащим на покрывале лицом вниз, причем с голым торсом! Но и это были еще цветочки: дождавшись завершения работы диагностирующего плетения, «злобная бабка» выдала настолько эмоциональную условно культурную тираду на темрисе, что у меня завяли уши. Кстати, добрая половина речевых оборотов типа «унылых рукожопов» были дословными переводами аналогичных русских выражений, поэтому Раймс невольно заслушался. А когда вник в суть монолога, нервно сглотнул:

— Что, все настолько плохо?

— Я не знаю, чем и как лечат ваши губошлепы, но за такой результат работы я бы вывернула любого земного целителя наизнанку, срастила линии порезов и заставила наслаждаться радостями жизни в новой модификации тушки!

— А-а-а что конкретно не так? — осторожно спросила Авьен.

— Проще сказать, что ТАК! — сварливо пробурчала Степановна, влила Силу еще в одно плетение и взорвалась: — Этим уродам надо просверлить дырки в бестолковках, взбить мозги миксером и вылить к чертовой матери: это тело напоминает склад медицинской и промышленной химии, фонящий радионуклидами!!!

Слова, произнесенные на русском, шеллемцы, естественно, не поняли, но все-таки врубились, о чем идет речь, и одновременно вздохнули. А потом Та Кальм угрюмо сообщил, что участвовал в четырех настолько серьезных войнах, что последствия аукаются до сих пор.

— Баламутище воюет чуть ли не с рождения, но, при большом желании, может послужить идеальным пособием для любого анатомического театра! — фыркнула Степановна, всаживая в пациента заклинание за заклинанием и потихоньку успокаиваясь.

— Нет у меня такого желания! — буркнул я, представив себе такое «счастье». — И гарантированно не будет…

— Ты же понимаешь, что в этом деле главное, чтобы такого желания не появилось у меня, верно?

— Бабуль, я хороший!!!

— С этим, пожалуй, не поспорить… А жаль! Кстати, Авьен, озвучишь эту мысль на темрисе — получишь по заднице. Или как-нибудь поутру вдруг обнаружишь у себя лишнюю сиську!

— Молчу-молчу-молчу! — испуганно протараторила «отмычка», сделав вид, что испугалась страшной угрозы, намеренно озвученной не на темрисе, а на русском, жизнерадостно рассмеялась и объяснила отцу причину веселья: — Марина Александровна умеет не только лечить, но и убеждать. К примеру, у меня только что пропало желание сообщать кому бы то ни было, насколько ей дорог Ратибор Игоревич. И я никому-никому не выдам эту тайну!

— Ну все, мелкая, ты доболталась! — «нехорошо прищурилась» Марина, а затем «стряхнула» с рук излишки Жизни и посерьезнела: — На сегодня все. Раймс, через четверть вейта тебя потянет в туалет, а потом появится дикий голод. И то, и другое вполне нормально. Точно так же, как слизь, которая начнет сочиться через поры кожи вейта через полтора-два. В общем, ешь, как последний раз, в промежутках между приемами пищи принимай душ и жди вечера — после заката тебе существенно полегчает, а утром ты проснешься совсем в другом состоянии.

Он прислушался к своим ощущениям и нервно сглотнул:

— Я уже чувствую себя помолодевшим роенов на десять!

— Это побочный эффект от вливания Жизни, и он пройдет. Но возраст потихоньку откачу. Правда, займусь этим делом только сеансов через пять. Так что одевайся и вали заказывать обед, плавно переходящий в завтрак!

Он коротко кивнул, встал, вцепился в нижнее белье и рассыпался в извинениях. А когда закончил, подала голос его дочурка:

— Пап, прежде чем уходить, придумай легенду, которая объяснит внезапное исчезновение Юмми и вызови девочку сюда. Далее, имей в виду, что меня не было, нет и не будет ни для кого, кроме тебя. И последнее: заходи в эту спальню каждое утро и смотри на стол — в день нашего следующего появления на нем появится какой-нибудь намек…

[1] Выражение, аналогичное нашим «наводить мосты» или «искать общие точки соприкосновения».

[1] Местная мера времени, соответствует сорока восьми минутам.

[2] Местный год. Примерно 420 земных суток.

Глава 14

5 февраля 2113 г.

…Степановна выглянула из «зеркала» в начале двенадцатого утра по времени Замка, когда мы, вконец умотанные игрой со смертью, валялись на покрывале и старательно изображали медуз. Оглядев нас орлиным взглядом и сделав напрашивавшийся вывод, она задумчиво почесала затылок и задала один-единственный вопрос:

— Когда оклемаетесь?

Ворочать неподъемным языком было впадлу, поэтому я приподнял правую ладонь и разогнул четыре пальца.

— Отлично! — обрадовалась она. — Тогда через шесть жду вас на пляже мира звездного неба.

Я шарахнул по трем щупам чувством вины и прикрыл веки в знак того, что мы будем, чувством леса проследил за исчезновением фрагмента силуэта и продолжил расслабляться. До срабатывания будильника. Потом приложил себя всем комплексом «реанимирующих» заклинаний, нехотя перевернулся на бок, сел и укоризненно посмотрел на своих женщин, судя по выражениям лиц, решивших устроить тихую забастовку.

Да, пользоваться этим аргументом было форменным самоубийством, но я все-таки рискнул:

— В принципе, могу уйти один…

Как и следовало ожидать, реакция последовала незамедлительно: Язва, стартовав из положения «лежа», опрокинула меня на спину, вцепилась в глотку и принялась душить, Хельга принялась откручивать уши, а Бестия, как самая жестокая, запрыгнула на живот и пообещала затоптать.

— Я вас тоже очень люблю… — прохрипел я. — А Степановну панически боюсь! Поэтому предлагаю перенести обещанный отрыв до тех пор, пока не освободимся.

— С одним условием… — хором протараторили женщины и замолкли, зная,